Великие княгини и князья семьи Романовых - Елена Первушина

По воспоминаниям его воспитателя капитан-лейтенанта Дмитрия Сергеевича Арсеньева, «Сергий Александрович был доброе, чрезвычайно сердечное и симпатичное дитя, нежно привязанное к родителям и особенно к матери, к своей сестре и младшему брату; он очень много и интересно играл и, благодаря своему живому воображению, игры его были умные…». Окружающие также с умилением говорили о необычайной набожности юного великого князя и рассказывали, что когда императорская семья в очередной раз приехала в Москву и у они великого князя спросили, чем бы он хотел заняться, то он попросил показать ему архиерейское богослужение в Кремле. Одной из воспитательниц великого князя была Анна Тютчева, не она ли привила ему набожность? Русскою историю ему преподавал Сергей Соловьев, не он ли разбудил в нем интерес к православному богослужению? Или это был протоиерей Иоанн Рождественский, настоятель церкви Зимнего дворца, который написал специально для великого князя книгу, в которой изложил историю христианства и Закон Божий? Сергей Александрович хранил ее до самой смерти.

Впрочем, как я уже писала выше, трудно вырасти злюкой, если о тебе все заботятся. Любой ребенок хочет быть хорошим и знает, как угодить людям, которые являются главными в его жизни. И пока он чувствует, что в силах им угодить и получает вознаграждения за «добрые поступки», а непрерывное развитие, идущее зачастую помимо его воли, не побуждает его к бунту, он по мере своих сил будет стараться «быть паинькой». Характер начинает формироваться с первыми испытаниями жизни.

Еще одним педагогом подросшего великого князя стал правовед и будущий обер-прокурор Священного Синода Константин Петрович Победоносцев, печально известный по строкам Александра Блока, с которых он начал поэму «Возмездие»:

На совершеннолетие своего воспитанника Победоносцев послал ему такое напутствие: «Истинное богатство взрослого человека вот в чем состоит. Он должен сознавать в себе внутреннюю силу – разумения, умения и воли. Он должен всегда знать, чего хочет и что делает. Храните себя в правде и чистоте мысли, не забывайте ставить себя перед Богом. Выше всего правило – делать всякое дело, какое на Вас положено, добросовестно и вправду, то есть делать его самому, своим трудом, своей мыслью, своей ревностью». Говоря о том, что исполнение долга есть крест тем более тяжелый, чем выше положение в обществе, Победоносцев напоминал: «Вы не вправе снимать его с себя. Сколько добра Вы можете сделать, сколько добрых намерений внушить – и все благодаря Вашему положению».

Но вот письмо самого великого князя, адресованное своему бывшему учителю, тому самому Арсеньеву. Сергей Александрович пишет: «Как прежде я Вам это говорил, так и теперь повторяю – если люди убеждены в чем-либо, то я их не разубежу, а если у меня совесть спокойная, то мне passez-moi ce mot5 – плевать на все людские que’s qu’a-ton6… я так привык ко всем камням в мой огород, что уже и не замечаю их…».

Что это: мимолетное дурное настроение или выработанная жизненная позиция?

Вот что Сергей Александрович просит дальше: «Но вы хоть раз заступитесь за меня. Мне все это надоело, я махнул рукой, ибо все это так пошло, и куда ни посмотришь, всюду одни подлость и гадость». Кажется, ему не удается «стоять над схваткой», наоборот, он чувствует себя загнанным в угол.

Письмо датировано 1883 г. Сергею Александровичу 26 лет. Что произошло в его жизни за это время?

* * *

В 20 лет Сергей Александрович, как почти все его дяди и братья, принял участие в Русско-турецкой войне, позже назначен командиром лейб-гвардии Преображенского полка.

Он тяжело переживал смерть матери и повторный брак отца, который вскоре перестал быть тайной для семьи. Анна Тютчева пишет: «Что же касается молодых великих князей, то государь сообщил им о своем браке через их воспитателя Арсеньева, ссылаясь в этом случае на авторитет своей сестры. Для них это было страшным ударом; они питали культ к памяти своей матери, так недавно скончавшейся. Сергей Александрович знал о связи своего отца, но он поставил себе задачу помешать тому, чтобы младший брат его, великий князь Павел, чего-нибудь узнал об этом. И когда этот юноша узнал о том, что его отец не только женился вторично, но и то, что его теперешняя жена была его любовницей в течение пятнадцати лет и имела от него троих детей, признанных и узаконенных этим браком, он был так потрясен, что опасно заболел. Тем не менее эти молодые люди, точно так же, как и их сестра, наложили на себя полное молчание. Великий князь Сергей не говорил со мною о браке своего отца. Вообще он производил впечатление человека, глубоко сосредоточенного на своем горе и со страхом избегающего всякого разговора, имеющего какое-либо отношение к печальным событиям последнего времени».

Александр не зря торопился узаконить отношения с княжной Долгоруковой и своих детей от нее. Бомба террориста прервала его жизнь. Возможно, после смерти отца великий князь Сергей нашел в себе силы, чтобы простить его.

Вместе с великими князьями Павлом Александровичем и Константином Константиновичем Сергей Александрович в 1881 г. отправился в Палестину. Когда путешественники вернулись в Россию, Сергею Александровичу предложили возглавить только что созданное Православное Палестинское общество, которое должно было помогать паломникам, учреждать в Палестине больницы, школы, странноприимные дома и так далее. Сергей Александрович также финансировал раскопки в Иерусалиме.

Перед отъездом в Палестину великие князья навестили родственников в Европе. Сергей Александрович возобновил знакомство со второй дочерью герцога Людвига IV Гессенского и Алисы Саксен-Кобург-Готской, которую в семье звали Эллой. Она выросла и стала настоящей красавицей: стройная, с точеным профилем и прекрасными темными глазами. К тому же она приходилась родной внучкой королеве Виктории, что делало ее желанной невестой для русской императорской семьи. Настолько желанной, что русские дипломаты даже не настаивали на том, чтобы она, как было принято в семье Романовых, перед свадьбой перешла в православие. В течение года шли переговоры между Россией и захолустным Дармштадтом, и наконец в сентябре 1883 г. состоялось официальное обручение.

После помолвки великого князя и Елизаветы по столице начали ходить слухи, что этот брак является чистой формальностью: Сергея не привлекает красавица-невеста, и он неслучайно окружил себя молодыми адъютантами. Впрочем, некоторые считали, что слухи распространяет отвернутый жених – прусский кронпринц Вильгельм. Как бы там ни было, но многие русские уже открыто ненавидели свою правящую семью, и слух разошелся по гостиным, а оттуда «спустился» во все слои общества. Именно с этими обвинениями связано письмо Сергея Александровича Арсеньеву, о котором шла речь выше.