Rotten. Вход воспрещен - Джон Лайдон

Я встретил Шейна (Макгоуэна) ночью в поезде. Он тогда сказал мне: «Я тебя раньше видел! Ты ведь на Pistols едешь?»

Я был большим фанатом Pistols, на мне был весь их мерч. У него был пиджак с большими нашивками. Было много людей, которые пытались войти в панк. Они подстригали волосы, где-то находили широкие брюки.

Но на них все еще были те самые пиджаки с нашивками. Шейн был одним из таких людей. Когда я впервые его увидел, мне показалось, что я сплю: я не мог поверить своим глазам. С головы до ног он был одет, как персонаж «Тюремщика». Был такой ТВ-сериал Патрика Гайана. У него были брюки, черная водолазка, шарф, черный пиджак и ботинки-лодочки. Шейн был одним из тех ирландских парней, которых ты можешь увидеть работающими в грязи на стройке в костюме весь день. А на сцене он был одним из самых уродливых.

Были времена, когда тедди-бои появлялись в таких местах, где жили или прятались ирландцы. Битва между тедди и панками продолжалась постоянно. Станция «Хиро Роуд» была лучшим местом для этого. Особенно, когда ты сходил с поезда на платформу. Самые живые воспоминания о тедди-боях у меня связаны с поездами. Всегда нужно было посмотреть, в каком вагоне что творится. Если там какие-нибудь скинхеды, футбольные хулиганы или еще кто-то, то ты для них становился пушечным мясом. Практически все тебя чертовски ненавидели.

Я всегда любил Pistols и The Clash. Обе группы были хороши, и когда они только начинали, я даже не мог определиться, кто сильнее – The Clash или Pistols. Подумав, я решил, что Pistols лучше. Мне также очень нравились Buzzcocks, Siouxsie and the Banshees. New York Dolls появились в середине 1976 года, чтобы сыграть с Roxy Music. Они привезли с собой две вещи – цветные кожаные пиджаки, которые вслед за ними все стали носить, и наркотики.

Лайдон понял, что он был во главе всего. При этом он мог позволить себе остаться в стороне. С самого начала Лайдон был один.

Все, что бы он ни сказал, доходило до людей. И тогда они начинали повторять за ним. Иногда можно было услышать что-то вроде: «Эй, по-моему, ты слишком уж помешался на Лайдоне, он же придурок!» Если ты панк, то все, что тебе кто-либо говорит, ты должен опровергать и поступать с точностью до наоборот. Даже если бы Лайдон предоставил миру самые лучшие записи, он все равно оставался бы тупой телкой.

Предположим, Лайдон скажет прессе: «Мик Джаггер – козел!», и я гарантирую, что появится пятьдесят человек, которые напишут это на своих кожаных пиджаках. Через неделю появится еще пятьдесят человек, которые напишут, что Мик Джаггер не козел. Мне кажется, что лирика God Save the Queen была написана по такому принципу.

Особенно строчка, где говорится, что туристы – это деньги. Или Holidays in the Sun, где ты наблюдаешь за людской печалью. Давайте сразу пройдемся по Комптону и исследуем условия жизни бедных американских челноков.

Сид отчаянно хотел встрять во все то, что могло бы его убить.

Он затеял драку с Бобом Харрисоном в клубе «Спикизи». Боб был диджеем, который проводил вечеринки «Олд Грэй Висл Тест». Сегодня Харрисон полностью противопоставляет себя панку. Он был настоящим хиппи с длинными волосами и бородой и говорил шепотом.

Он ненавидел Roxy Music и New York Dolls. Но ему нравились Little Feat и Рори Гэллэхер. Если Джон был признанной панк-фигурой, то Боб Харрис был признанной фигурой среди интеллектуальных панков, что заставило нас ненавидеть их еще больше. Сид подошел к Харрису в «Спикизи» и пнул его. Я тогда ходил на вечеринки на Нил Стрит, рядом с «Рокси». Как раз когда Сид первый раз присоединился к Pistols. Я был на вечеринке, посвященной открытию магазина одежды Энди Чижовски. Тогда Сид отметелил четырех человек. В их числе был Ниле Стивенсон, менеджер Banshees. Когда я пришел посмотреть на выступление The Clash в Королевский колледж искусств, я снова увидел драку, которую начал Сид. Он бросал бутылки в саппорт-группу Тила Гэнг – какой-то кошмарный коллектив, «разогревавший» The Clash.

Эра Pistols четко дала мне понять, что идеи были куда важнее, чем то, насколько хорошо или плохо ты играешь. Идея была важнее всего. Без панка ничего не возникло бы. Не было бы такого певца как Принс. На его первом альбоме звучит тот же самый барабанный паттерн, что и у Sex Pistols. До Pistols никто никогда не употреблял такое выражение, как «перепродюсированный».

Я об этом просто не думал. Я никогда не видел разницы между продюсированной бандой и «сырой»: у всех команд был один и тот же набор инструментов и аппаратуры: небольшие ударные установки, басовый преамп, одна электрогитара и одна бас-гитара. Узнать группу можно было по бэклайну: у меня всегда были Маршал и Гибсон Лес Пол, и никто не возражал. Ты мог делать на сцене все что угодно, можно было даже обосраться, если очень хотелось. Идеальные картинка и звучание в панке не играли никакой роли.

НОРА: Предполагалось, что хиппи должны быть для всех друзьями. Панки же должны быть со всеми откровенны. Ты запросто мог сказать кому-нибудь «убирайся» или «сдохни». До этого мы все были дипломатичнее.

С тех пор как я знаю Джона, я стала куда более открытой. Мне теперь по барабану, я в лицо говорю людям, что они мне не нравятся, а не хожу вокруг да около.

Панк изменил концепцию общества. Вся классовая система в Англии состояла в том, что ты должен знать свое место. Ты должен жить там, где родился. Я встречала членов королевской семьи. И все они в основном неприятные, отвратительные, злые люди. Таких вы можете встретить где угодно. Это то же, что расизм, когда ты ненавидишь всех, потому что они просто родились не в твоей семье. Королева вовсе не та самая улыбающаяся женщина, она злобная стерва.

КЭРОЛАЙН КУН: Огромное количество женщин, кроме Сьюзи, были такими же фанатами панка. Среди них были Джордан и поэтесса Патти Смит. Мне это нравилось, это было весело.

Я начинала чувствовать в этом силу, приходил баланс. Конечно, мы все еще должны были сражаться то с одним, то другим, но мне это нравилось. Поле для игры расширялось, и это был своеобразный театр рок-н-ролла, но территория рок-н-ролла всегда была меньше и уже, чем территория другой культуры. Женоненавистничество в рок-н-ролле считалось чем-то ненормальным. Оно, конечно, присутствовало, но не было таким же ужасным, как ортодоксальный мир корпораций, который был над нами.

НОРА:Геи появились не из туалетных комнат и гардеробов шестидесятых. Они вышли «на свет» только тогда, когда появился панк. Также и женщины.

Если им что-то нравилось, они не заставляли себя долго ждать. Сегодня движения геев превратились в нечто организованное. Теперь это напоминает вступление в армию.

Я не думаю, что кто-то вообще воспринимал женщин всерьез. Все они были одинаковыми и глупыми. Женщину можно было треснуть, как и парня, который тебя оскорбил или пролил твой напиток. Но это не было каким-то сексистским отношением или попыткой вести себя по-пуритански. Люди просто не придавали этому слишком большого значения. Я думаю, что я могу т******* эту девочку. Ой, как скучно! Это был протест против того, чтобы просто вести себя как джентльмен – напиться, взять какую-нибудь девочку и поиметь. Панки полагали, что у них есть какой-то интеллектуальный уровень. Каждый из них думал, что он обладает достаточным интеллектом, чтобы не опускаться до подобного. Однако были миллионы людей, которые так делали. И панки были лишь частью этих людей.