Месть без права на ошибку - Лариса Соболева

– Витя, у тебя понос?

– Да, – огрызнулся.

– Иди выпей закрепляющее.

– Отстань.

– Витя, мне в туалет надо…

– В ванную пошла!

Битва за сортир окончилась в его пользу. На чем он остановился? А! Генка поучал. Жить учил. Хорошо же. Виктор возьмет на вооружение советы братца. Будет Генка помнить его, будет, гад. В тюряге пусть глотки режет. Стоп! Чего он вякал про маньяка… До Виктора дошло: а не Генка ли с Анализом отсортировывают население города? Уж больно легко прирезали несчастную Маргу, потом жрали как ни в чем не бывало. Куда попал Черемис, куда попал?.. Они оба – маньяки и есть. Эдак они и Черемиса чикнут. Нет, шалишь, братец, Черемис не дурак. Первое: деньги, срочно надо найти тайник у Генки. Второе…

– Анна! Анна! – позвал он, открыв дверь туалета.

Показалась жена, обиженно поджав губы. Потерпит. Да хороший муж раз в год обязан в глаз заехать, а он всего-то послал.

– Дай бумагу и ручку.

Послушная Анюта принесла тетрадку и ручку, просунула в щель.

– Дура! Дай еще, на чем писать.

Через миг лист в клеточку заполнялся кривым почерком, а душа Черемиса – если не покоем, то сладкой мечтой о мести:

«Я, Черемис Виктор Николаевич, заявляю. Мой брат, Черемис Геннадий Николаевич, ныне живущий под чужим именем – Расин Геннадий Аркадьевич, владеет отелем «Старт», где и проживает. Сообщаю следующее. В отеле процветает проституция, которую контролирует брат лично, имеются постоянные клиенты, штатные проститутки и (Виктор не знал, как назвать, но сообразил) проституты. Клуб «Менада» держит друган брата, тоже уголовник, отсидевший в тюрьме много лет. В «Менаде» торгуют наркотическими средствами и огнестрельным оружием. И еще всяким оружием. Контролирует тоже мой брат. 27 октября Расин-Черемис вместе с врачом, тоже уголовником, убили проститутку по имени Марга, настоящего имени не знаю, чему я был свидетель. За старым кладбищем, в районе Восточного жилого массива, в балке, они перерезали горло Марге, подождали, пока отойдет, прикрыли труп ветками и вернулись в отель. Опасаясь мести брата, я вынужден скрыться до разбирательства соответствующих органов. Утверждать не берусь, но уверен, что Расин-Черемис (мой брат) и его врач по кличке Анализ (настоящего имени не знаю) являются теми маньяками, на совести которых несколько зарезанных женщин в городе. Возможно, когда вы будете читать это письмо, меня не будет в живых. Знайте, это сделал мой брат и Анализ. В. Н. Черемис».

Виктор подумал и сделал приписку:

«P.S. Проверьте Васкова и Тулина (мэр). Воруют».

Черемис перечитал письмо, удовлетворенно крякнул. Переписал еще на один лист, потребовал два конверта. На одном написал: «В прокуратуру», на другом «В УВД». Подстраховался, так сказать. Главное, опередить, не дать себя замочить. Как там у него: «Побеждает умный, ловкий, хитрый?» Отлично. Пока суд да дело, Черемис отсидится за границей. Вышел из туалета почти успокоенный, Аннушка пила чай.

– Аня, вот два конверта, спрячь подальше, лучше у матери. Если что со мной… понимаешь? Отдай конверты… там написано. Поняла?

Взглянув на надписи, Аня запричитала, собралась слезу пустить, дура, – Виктор цыкнул. В поле зрения попал нож, он приказал спрятать ножи до особого распоряжения.

Второй раз Бакшаров посетил хирурга, и не напрасно, отсюда и настроение отличное. Он ехал в контору и разговаривал по обычаю сам с собой:

– Слава, ты был прав, о Ларской в больнице справлялся Дурнев. Ох, не по душе тебе, Слава, рожа этого парня. Давай-ка, друг, посмотрим банк данных в полиции, вдруг орангутанга ищут по всей Руси Великой, а может, и в странах ближнего зарубежья. Что ему от Ларской надо? Влюблен? Скажешь тоже! Сугубо человеческое чувство орангутангу не грозит. Что тогда? Думай, Слава, думай. Блин, одна баба внесла сплошную путаницу. Но ведь каким-то боком она сюда присоединяется! Только ли потому, что в прошлом являлась любовницей Тулина-младшего, а в настоящем Васкова? А если ты напрасно время тратишь на нее?

Хирург узнал Дурнева по фото, а это значит – скорпионы в одной банке и вертятся вокруг одного куска. Ага, и кусок этот – Ларская? Жидковато. Война мафий из-за бабы? Не тот контингент, романтический ореол к ним не лепится.

В полиции он просидел у компа день целый, «листая» преступников в поисках орангутанга. На удачу рассчитывал мало, но Слава человек упертый, пока не просмотрит до конца – с места не двинется. К концу дня голова Бакшарова представляла собой стеклянный шар, готовый треснуть. Желудок требовал ням-ням, позвоночник тосковал по горизонтальному положению, ноги отваливались от долгой неподвижности, а перед глазами – рожи и рожи.

– Чаю мне! И хлеба! – заявил с порога Слава, да так и остался с открытым ртом. Все, что можно включить на радость энергосети, работало. Свет горел в приемной, коридоре, туалете и кабинете. В телевизоре стреляли, на мониторе компа плавали пузыри, а Сашка и Лада торчали у ноутбука. По стенам развешаны цветные шарики. В детство впали, что ль?

– Долгонько ты, шеф, – обернулся Сашка, показывая тридцать два белых зуба. – Мы заждались.

– Слава, смотри, – обвела рукой Лада вокруг. – Как тебе косметический ремонт? Мы с Саней все подключили.

Бакшаров огляделся… А он и не заметил, что шел ремонт, который принял за генеральную уборку, бедствие преобразовало контору в офис, конечно, до нефтяного магната далеко, но Слава к этому и не стремился. Слов у него не находилось, он выпятил губу, кивал, поворачиваясь вокруг оси и не узнавая стен с обстановкой. Обои новые, светлые, потолки без трещин…

– А шкаф! – всполошился Слава. Шкафа не было, он им не простит, если выкинули.

– Твой шкаф мы развернули дверцами к твоему жуткому дивану, – поставила его в известность Лада. – И замаскировали полками.

Не поверил, кинулся в закуток… стоит и шкаф, и диван.

– Шеф, ты бы поблагодарил нас, – обиженно протянул Сашка. Улыбаясь, шеф одобрительно стукнул по плечу парня. – Я был чернорабочим, это Лада все…

Внезапно Бакшаров сгреб обоих в охапку, оторвал от пола и прокрутил. «Силен мужик», – подумал Сашка, ну, а Лада завизжала. Потом, совершенно случайно получилось, она оказалась одна в руках Бакшарова, обхватила его за шею, ойкала. Он притормозил. Мысли, мысли стучали, бились с бешеной скоростью в черепной коробке… Бах! Бах! Бах! – лопались шарики, прервав мыслительный процесс. Это Сашка устроил салют, протыкая шары иглой, остатки цветных резинок раскачивались.

– Саня! Прекрати! – бросила парню Лада и, обдавая Славу теплым дыханием, спросила: – Бакшаров, ты меня теперь всю жизнь на руках будешь носить?

– Носи, шеф, носи, я разрешаю, – ухмыльнулся Сашка.

А Слава удержал в голове мысль и был далеко за стенами офиса, озадачив подчиненных. Он взял Ладу на руки и пробовал на вес, как взвешивают барана, не имея весов.

– Сколько ты весишь? – спросил по-деловому у Лады.