Здесь покоится Дэниел Тейт - Кристин Террилл

Нужно позвонить Николасу. Так будет правильно. Он – единственный человек, с которым я был честен, и между нами начала потихоньку складываться… не дружба, конечно, но все-таки что-то. Что-то настоящее. Если я скрою это от него, все будет кончено. Вопрос был в том, чего я хочу на самом деле? Если честно, я знал ответ. Рен повернула голову и улыбнулась мне.

– Эй.

Я тоже улыбнулся ей.

– Эй.

Николасу я не позвонил.

* * *

– …Хотят, чтобы я приехала к ним на лето, но я не… Дэнни?

– А?

Лицо у нее стало ласковое, и она наклонилась ближе ко мне.

– Ты где?

– Извини.

Фильм уже закончился, и мы перебрались на задний двор, а мысли у меня все блуждали.

– Ничего, – сказала она. – О чем ты задумался? О том велосипеде?

– Вроде того, – сказал я.

– Хочешь об этом поговорить? Или, может, лучше тебя отвлечь? Хочешь, я тебе станцую? Я когда-то танцевала чечетку.

Я рассмеялся. Она как-то умела, ни от чего не отмахиваясь и не преуменьшая, сделать так, что на душе становилось легче. Не знаю уж, как ей это удавалось.

– Не могу себе представить.

– Почему это? – притворно возмутилась она. – У меня очень даже хорошо получалось, представь себе! Я могла бы стать профессиональной танцовщицей.

– А почему не стала?

– В пятом классе слишком большая нагрузка, – сказала она. – Я решила, что образование важнее. Ой, у тебя ресничка.

Она наклонилась ко мне, провела пальцами по моей щеке, и мне показалось, что сердце в груди сжимается в маленький, тугой, горячий комок.

Как же мне хотелось ее поцеловать. Поцеловать, прижать к груди, и пусть она увидит все самое худшее во мне, и пусть скажет – ничего, ты все равно мне нравишься.

Но я не мог: я знал, что она так не скажет.

– Ну вот. – Она поднесла палец к моим глазам, чтобы я тоже увидел прилипшую к нему ресничку. – Загадывай желание.

Пусть нельзя рассказать ей все свои секреты, но ведь поцеловать-то ее можно. Она была так близко, и глаза у нее были такие теплые. Но я вспомнил, как она отшила меня в прошлый раз, и понял, что рисковать не стану.

– Дуй, – сказала она, и я закрыл глаза и сдул ресничку.

* * *

Стоит ли говорить, какое желание я загадал? И сбылось ли оно?

* * *

Наутро, когда мы все завтракали, Джессика на нетвердых ногах спустилась вниз за кофе. Поцеловала Миа в макушку, когда та бросилась к ней в объятия, а когда Николас спросил, как спалось, ответила, что хорошо.

Затем ее глаза встретились с моими, и она тут же поспешно отвела их. Не то просто потому что она всегда так на меня смотрела – мимолетно, украдкой, не то вспомнила, что случилось вчера вечером, – не знаю.

Цирк возле школы уже разогнали, и я сумел попасть туда без происшествий. За обедом я сидел с Рен, и мы говорили о Миранде – о том, как в последних сериях она потеряла память. Я, кажется, все время улыбался, хотя острая боль внутри с каждой минутой делалась сильнее. Я понимал – осталось недолго. Не сегодня-завтра, как ни оттягивай, мне придется распрощаться с этим городом и с этими людьми. Вопрос только в том, куда я отсюда уйду – в бега или в тюрьму.

После звонка с последнего урока мы с Николасом, как обычно, встретились на парковке. Когда я открыл пассажирскую дверцу, он сказал:

– Едем к Патрику.

Я замер:

– Что?

– Пора взглянуть на документы.

Найти досье на Патрика, исчезнувшее из потайного шкафчика Роберта, – это был последний пункт плана Николаса. Он надеялся узнать, какого рода неприятности были у Патрика в подростковые годы, и не связано ли это с тем, что случилось с Дэнни. Но я-то знал, что не связано. Что станет делать Николас, когда последняя ниточка оборвется? Сколько времени у меня останется после этого?

– Ты уверен, что стоит делать это сегодня? – спросил я, стоя возле машины.

– Уверен.

– А может, лучше все-таки подождать до завтра? Удрать с уроков и поехать с утра, тогда будет больше вероятности, что Патрик нас не накроет?

– Нет, я хочу покончить с этим, – сказал Николас.

– Но пробки же…

– По пятницам Патрик всегда работает допоздна. Пробки пробками, но час или два у нас точно будет, чтобы обыскать его квартиру. Это куча времени. Лекс я уже послал смс, что мы задержимся в библиотеке.

Я оглянулся на школу.

– Тогда нужно какой-нибудь учебник захватить, чтобы похоже было, что мы занимались. Они у меня в шкафчике…

– Садись в машину, – сказал он, явно не желая слушать мои увертки.

Выбора не было. Я сел в машину, и Николас двинулся на восток – не в Хидден-Хиллз, а прямо в Лос-Анджелес.

Квартира Патрика располагалась в новеньком доме в центре. Пока мы поднимались в лифте, Николас признался, что никогда раньше не бывал здесь.

– Он всегда сам к нам приезжает, – сказал он, пожав плечами. – Помешан на неприкосновенности своей личной жизни.

Мы отыскали квартиру Патрика – на верхнем этаже, в самом конце коридора. Николас постучал, чтобы убедиться, что дома никого нет, а затем открыл дверь запасным ключом, который утром потихоньку снял с кольца Лекс. Мы прокрались в квартиру, как воры, хотя по сравнению с моими прошлыми делами тут и криминала-то особого не было.

Квартира была хорошая. Просторная, с дорогой отделкой, с окнами от пола до потолка, в которых открывалась панорама Лос-Анджелеса, и со вкусом подобранные элементы декора говорили о том, что к обстановке приложил руку кто-то понимающий толк в красивых вещах. И в то же время тут было как-то холодно и неуютно. Грязная чашка и ложка в раковине, куча писем и другие мелочи, разбросанные где попало, свидетельствовали, что Патрик действительно здесь живет, и все равно квартира казалась пустой и необжитой.

– Брр, – сказал Николас. Он тоже это почувствовал.

Мы стали открывать двери, ища, где Патрик мог спрятать документы, и вскоре нашли его домашний кабинет. Я осмотрел ящики стола, а Николас стал рыться в шкафу для документов, стоявшем в углу.

– Здесь ничего, – сказал я через несколько минут. – Всякая канцелярка и рабочие бумаги.

Николас задвинул дверцу шкафа.

– И тут то же самое. – Он открыл дверь чулана. – Ага, вот оно.

Я подошел к нему и увидел стоящий на полу сейф.

– Вряд ли ты умеешь взламывать сейфы? – спросил Николас.

– Не могу похвастаться таким опытом.

– Ладно. – Он уселся по-турецки на пол перед сейфом. – Значит, придется гадать.