Как ограбить швейцарский банк - Андреа Фациоли

– Контини приведет с собой своего человека? Если честно, в какой-то момент Филиппо испугался. К Анне подкатился человек Форстера. Это означало, что что-то не в порядке. Потом они вышли на него, процедив неясные угрозы в отношении Анны… Что ему было делать? Они оказались в компании преступников, что ему было делать? Вверить жену непредсказуемой стихии ограбления?

– Контини приведет с собой своего человека?

Филиппо вздрогнул. Форстер говорил с ним. Он посмотрел на него, не понимая. Он ведь уже отказался от борьбы, он хотел бы стать пылью на ткани кресла.

– Я задал тебе вопрос!

– Да, – пролепетал Филиппо. – Да, я говорил с ним. Не знаю, может быть, он придет один. Думаю, придет один…

– Он ничего не сможет сделать. Вы все здесь. И я вооружен.

Говоря это, Форстер поднял руку с пистолетом, уставившись на Филиппо широко раскрытыми глазами. Филиппо снова попытался затеряться в кресле. Потом Форстер опустил руку, и в этот момент зазвонил его мобильник.

– Алло.

Филиппо заметил, что, слушая, Форстер хмурится. Потом Форстер сказал:

– Что ты несешь? Хочешь, чтобы я тебе объяснил ситуацию?

Ответ собеседника разозлил Форстера.

– И тебе кажется, я могу поверить… – И опять он стал слушать, покачивая головой. – Ну хорошо, ты сделал попытку, и… что?

На сей раз и Филиппо услышал ответ.

– Я сказал, что ты должен поговорить с Контини.

Вначале ему показалось, что в этом нет ничего странного, словно Форстер вдруг взял и переключил телефон в режим громкой связи. Но потом он обернулся и увидел на пороге комнаты человека. Ростом под два метра, широкого, как шкаф. В салатовом свитере и желтых джинсах. В одной руке он сжимал пистолет, в другой – сотовый.

Форстер резко повернулся к нему, еще не отняв телефон от уха.

– Видишь, я здесь, – сказал человек в зеленом свитере. – Ренцо Маласпина, не помнишь? Мы уже встречались.

– Что ты собираешься делать? – прокричал Форстер. – Что ты собираешься делать?

– Я пришел до тебя, – ответил Маласпина, не теряясь. – Контини догадался, что ты попробуешь еще что-нибудь вытворить… и тогда я побежал сюда. Я опередил тебя всего на несколько минут.

Говоря, Маласпина набрал номер на телефоне. Передал трубку Форстеру.

– Что ты хочешь?

– Это Контини.

Форстер поднес трубку к уху и молчал. Он слушал. Потом вроде как хрюкнул и тут же заговорил:

– Я тоже вооружен. И прибудут мои люди. Нас больше, и…

Контини, должно быть, его прервал, потому что Форстер осекся на полуслове и довольно долго молчал. Наконец он отдал телефон Маласпине. Несколько секунд смотрел на Сальвиати. Вспышка решимости угасла. Форстер будто вдруг разом обессилел. Он отвел глаза и сказал:

– Я ухожу.

Маласпина не сделал ничего, чтобы удержать его. да и Форстер как будто не опасался его реакции. Он молча повернулся и дошагал до входной двери. Потом вышел, затворив за собой дверь. Тогда Маласпина поднес телефон к уху и сказал:

– Он убыл.

О деньгах Контини вообще не упоминал.

Форстер взял все деньги, но Контини знал, что этого ему будет недостаточно. Он был сумасшедший, да еще и припертый к стене, и, чтобы действительно начать с нуля, ему и правда могло прийти в голову избавиться от всех них. Способен ли он был убить пятерых человек? Может, и нет, но Контини не хотел идти на риск. Поэтому, не давая Форстеру времени говорить, он сосредоточился на двух пунктах.

Первый. Я здесь с Элтоном. Если ты хоть пальцем тронешь моих товарищей, если причинишь зло кому-то, я Элтона сдам в полицию. И тогда тебе хана.

Второй. Маласпина там с тобой: пистолет против пистолета. Подойдут твои люди, но пока их нет. Ты один.

Поэтому дай трубку Маласпине и убирайся немедленно, не говоря ни слова.

Форстер послушался. А что еще он мог сделать? При всей своей остервенелости он не мог действовать очертя голову. Впрочем, зря он боялся, что кто-то из них станет болтать. Зачем навлекать на себя новые неприятности? История закончена. Когда Маласпина подтвердил ему, что все пятеро в порядке, Контини освободил Элтона и отпустил его.

И в эту минуту операция «Юнкер-банк» действительно завершилась. И в сущности, прошла она неплохо: Лина была на свободе, все живы и здоровы. Форстер получил деньги.

И должен был оставить их в покое.

Почему же тогда Контини чувствовал внутри какую-то странную горечь?

Может быть, из-за предательства Филиппа Сам он, Контини, просто догадался. Звук, отзвук. Если Форстер попробовал подступиться к Анне, он проверит и Филиппо Эти двое и были дилетантами, слабейшими звеньями в их цепочке. Почему Филиппо ничего не сказал? Потому что попытка совращения удалась. Форстер попал в цель.

Анна не уступила, Филиппо поддался. А они с Сальвиати ошиблись, не остереглись. Не подождали отзвука. Если Форстер знал день и час ограбления, это означало, что кто-то проболтался. И кто, если не Филиппо?

Бедный Филиппо, может быть, он думал, что помогает им. А на самом деле он загнал их в ловушку. Если бы Контини явился в дом Корти, ни о чем не подозревая, Форстер его бы там запер вместе с остальными. Потом освободил бы Элтона, а уж после этого… Контини прогнал эти мысли. Он взял сигареты и телефон, вышел из квартиры. Но на пороге его перехватила госпожа Анита.

– Господин Контини, я видела, что тот одержимый ушел…

– Да, – кивнул детектив, – он больше не причинит вам беспокойства.

– О, бедная я, хотя он мне ничего худого не сделал. Но мне жалко Маттео. Как вы думаете, можно мне будет проведать его в больнице?

Этот вопрос на пару секунд озадачил Контини, но потом сыщик успокоился. Госпожа Анита была просто вежливой и немного любопытной. Кусочек нормальной жизни посреди этого нескончаемого утра. Он проголодался, ему казалось, что он не спит уже неделю, синяки у него были повсюду.

– Слушайте, господин Контини, я тут решила предложить вам капельку тонизирующего.

– Что-что?

– Лимончино, мне его невестка с Сицилии привозит, очень хороший. Это нужно нам обоим, вы не находите?

Так Элия Контини, весь в ушибах, с мешками под глазами, очутился в гостиной госпожи Аниты. Частный детектив и пожилая вдова – в окружении фотографий в рамках и кружевных салфеточек. Она – огорченная, старающаяся, разливая лимончино, не обронить ни капли. Он – немного смущенный, утонувший в кресле в цветочек. Он не знал толком, что ей говорить. Но госпожа Анита была женщиной более проницательной, чем могло показаться на первый взгляд.

– Тяжелое утро, да, господин Контини?

– Мм.

– Все эти тайны, этот тарарам… в общем, вы кто по профессии?