Страшная дорога свободной личности - Илья Росляков

иначе. Но неумение благоговеть перед любовью, безусловно, налицо, и соответствующие трудности с мужской ролью в парах тоже. В этом, в сущности, проблемность опросов, в которых подавляющее большинство говорит о вере в любовь: верить в любовь и уметь благоговеть перед ней — это очень разные вещи. Хотя вера в любовь и сохраняется, люди, особенно молодые, не готовы достаточно подробно обсуждать эту тему, она оказывается затабуирована.

Выслушав от княгини Веры историю о письмах Желткова, генерал говорит, что, должно быть, она встретила «именно такую любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины». После этого он уезжает.

Княгиня показывает подарок Желткова и приложенную к нему записку мужу. При разговоре присутствует брат княгини, товарищ прокурора, который настроен очень категорично и первоначально предлагает предать всё огласке и обратиться к помощи властей. Однако в конце концов Шеин вместе с шурином решают встретиться с Желтковым, вернуть ему браслет и принудить отказаться от преследований княгини. Во время встречи Шеин убеждается в подлинности чувств Желткова к его жене (и после этого даже говорит ей, что не смеет разбираться в его чувствах к ней). Желтков объясняет пришедшим, что никогда не сможет перестать любить княгиню, что ни переезд в другой город, ни заключение в тюрьму не отрешат его от мыслей о ней, и он будет искать способ связи с ней. Единственным выходом остается смерть. Он внутренне принимает решение о самоубийстве и пишет последнее письмо для княгини, спросив на это согласие Шеина. В письме он ничего не говорит о смерти и лишь благодарит княгиню за то, что она была единственной радостью и утешением в его жизни. А также подводит итог истории своей жизни и любви, в которой его жизнь сконцентрировалась. Вот что он пишет:

«Я не виноват, Вера Николаевна, что богу было угодно послать мне, как громадное счастье, любовь к Вам. Случилось так, что меня не интересует в жизни ничто: ни политика, ни наука, ни философия, ни забота о будущем счастье людей — для меня вся жизнь заключается только в Вас.

Я бесконечно благодарен Вам только за то, что Вы существуете. Я проверял себя — это не болезнь, не маниакальная идея — это любовь, которою богу было угодно за что-то меня вознаградить.

Пусть я был смешон в Ваших глазах и в глазах Вашего брата, Николая Николаевича. Уходя, я в восторге говорю: «Да святится имя Твое».

Восемь лет тому назад я увидел Вас в цирке в ложе, и тогда же в первую секунду я сказал себе: я ее люблю потому, что на свете нет ничего похожего на нее, нет ничего лучше, нет ни зверя, ни растения, ни звезды, ни человека прекраснее Вас и нежнее. В Вас как будто бы воплотилась вся красота земли…»

Княгиня Вера понимает, что генерал был прав. И что любовь, о которой мечтает каждая женщина, прошла мимо нее. Она едет на квартиру Желткова, чтобы увидеть его, хотя бы мертвого.

Куприн изображает настоящую любовь, которая, как говорил апостол Павел в «Послании к Коринфянам», «долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит». Такая любовь имеет воистину вселенское значение, и героиня в конце концов понимает это.

Желтков пишет, что для него вся красота земли воплотилась в одной женщине. Это отсылает нас к Святой Софии, которая наделяет красотой всё сущее в материальном творении. И к тому, что земная возлюбленная есть отражение небесной. Если есть высшее женское начало, живущее в облике красоты во всей материальной природе, во всех людях, то любовь может быть абсолютной, такой, что перед ней можно благоговеть. И научившись видеть этот светоносный облик в любимом человеке, на следующем шаге можно научиться его видеть и в других.

Соловьев рассказывает о своих личных мистических отношениях со Святой Софией, которые сыграли важнейшую, а возможно, и ключевую роль в его жизни. Он описывает их в своей поэзии, договаривая то, что остается недоговоренным в его философии. Наиболее известно в этом смысле стихотворение «Три свидания», в котором он описывает опыт трех своих встреч с Вечной Женственностью (хотя и не дает ей имени). Начинается оно с того же мотива преодоления любовью смерти, а также обусловленности временем:

Заранее над смертью торжествуя

И цепь времен любовью одолев,

Подруга вечная, тебя не назову я,

Но ты почуешь трепетный напев…

Не веруя обманчивому миру,

Под грубою корою вещества

Я осязал нетленную порфиру

И узнавал сиянье Божества…

Не трижды ль ты далась живому взгляду —

Не мысленным движением, о нет! —

В предвестие, иль в помощь, иль в награду

На зов души твой образ был ответ.

Первое «свидание» происходит в детстве, в возрасте девяти лет, на фоне первой детской влюбленности Соловьева, в церкви во время обедни:

Алтарь открыт… Но где ж священник, дьякон?

И где толпа молящихся людей?

Страстей поток, — бесследно вдруг иссяк он.

Лазурь кругом, лазурь в душе моей.

Пронизана лазурью золотистой,

В руке держа цветок нездешних стран,

Стояла ты с улыбкою лучистой,

Кивнула мне и скрылася в туман.

И детская любовь чужой мне стала,

Душа моя — к житейскому слепа…

И немка-бонна грустно повторяла:

«Володинька — ах! слишком он глупа!»

(Сандро Боттичелли. Рождение Венеры (фрагмент). 1482–1486)

Вторая встреча случается во время обучения Соловьева в Европе, в читальном зале Британского музея, где он в основном работал в одиночестве, изучая литературу о Софии:

И вот однажды — к осени то было —

Я ей сказал: «О Божества расцвет

Ты здесь, я чую, — что же не явила

Себя глазам моим ты с детских лет?»

И только я помыслил это слово —

Вдруг золотой лазурью всё полно,

И предо мной она сияет снова —

Одно ее лицо — оно одно.

И то мгновенье долгим счастьем стало,

К земным делам опять душа слепа,

И если речь «серьезный» слух встречала,

Она была невнятна и глупа.

Я ей сказал: «Твое