Тайный искуситель - Тина Сент-Джон

После побега из дворца, от праведной ярости Себастьяна, у нее осталась лишь одна цель: найти своего отца. Она должна была найти его, умолять его не винить Себастьяна в том, что она не смогла уничтожить короля англичан. Она не знала, как его убедить, но готова была обменять что угодно на жизнь Себастьяна, даже собственную жизнь, если ярость Синана того потребует.

В конце узкой аллеи ютилась маленькая таверна, единственный источник света в этом темном и затхлом подбрюшье города. Захира направилась к свету фонарей у входа, переступив пару вытянутых ног, преградивших ей путь. Бродяга, сидевший на земле, пробормотал что-то неразборчивое, когда ее сандалии исчезли вдали, разбрасывая мусор, и снова заснул.

Два араба стояли почти вплотную и вели приглушенную беседу у входа в таверну, но замолчали, заметив приближающуюся Захиру. Зрелище она представляла собой то еще: волосы растрепались, лицо было без вуали, залитое слезами, широкие полы шальвар пропитались пылью и грязью улиц. Даже в предельном отчаянии она понимала, что выглядит неприлично и неуместно. Двое мужчин обменялись явно оценивающими взглядами, а затем один из них улыбнулся, и Захира резко пожалела о потере кинжала.

— Эй, красотка, иди к нам, — сказал младший, обнажая зубы в улыбке, от которой она покрылась мурашками.

От них пахло опиумом и опасностью, но только они отделяли Захиру от помощи, которую она могла получить по другую сторону двери таверны. Она слышала приглушенные голоса и смех из-за этой двери и собиралась любым способом пробраться мимо преградивших ей путь.

— Я кое-кого ищу, — сказала она. И целеустремленно шагнула вперед, протягивая руку к засову двери. Ее остановили, как она и ожидала. Улыбающийся мужчина преградил ей путь своим телом, его друг сдвинулся, чтобы помочь ее схватить. Захира попятилась на шаг, и этого хватило, чтобы они учуяли ее замешательство.

— Куда собралась, красавица? Ты уже нас нашла, нас хватит. Пойдем поговорим. Тебе понравится.

— У меня назначена встреча, — сказала она намеренно ровным тоном. — С моим отцом. Он сказал, что встретит меня в таверне. Он наверняка уже ждет меня внутри.

— Здесь? — поддразнил ее первый. — В такой час?

Стоявший слева захихикал.

— Если считаешь, что он здесь, тогда позови его. Может, мы и ему дадим поиграть.

Захира стояла, оценивая свои способности, а два бандита смеялись и перешучивались по поводу того, что сделают с ней и всей ее семьей. Улыбавшийся мужчина расхохотался глупым смехом, отдавшись влиянию опиумных паров, и звук зазвенел в опустевшей улице. Он потянулся, чтобы схватить ее за руку, уверенно, с волчьей ухмылкой. Захира оценила свой шанс и ударила, как ее учили в бесчисленных тренировках в Масиафе.

Она схватила его за протянутую к ней руку, дернула вперед, лишая его равновесия. Ее колено врезалось ему между ног, сильным и быстрым ударом. Он взвыл, но лишь на мгновение. Захира захватила его шею локтем, использовала другую руку, как рычаг, и свернула ему шею. Труп с глухим звуком рухнул у ее ног. Обернувшись к его компаньону, Захира увидела только воздух, мужчина сбежал, дробно топоча ногами уже в конце улицы.

Внезапно за ее спиной раздался шорох и из темноты вынырнула рука. Захира повернулась, готовясь встретить любую проблему с той же жестокостью.

— Не бойтесь, госпожа. — Это был бродяга, которого она переступила на дороге к таверне. Он вышел на свет, и теперь она заметила, что он не просто пьяница. Он был из ее клана, фидаи, поставленным на посту наблюдать за улицами под прикрытием. Если он здесь, значит отец тоже где-то неподалеку.

— Отведи меня к нему, — приказала она сородичу. — Я должна немедленно увидеть отца.

Он провел ее по прилегающей улице, невыносимо смердящей отбросами. Здесь света не оказалось, она могла рассмотреть лишь случайные проблески луны и тень очертаний ее проводника фидаи, который помогал ей не оскользнуться в кромешной тьме. Она закрывала нос рукавом, второй рукой удерживала равновесие на узкой дорожке, казавшейся слишком мерзкой для человеческого существования.

Захира мгновенно поняла, почему ее отец выбрал это место в качестве своей штаб-квартиры в Ашкелоне — никто, кроме самых отчаянных посетителей, не стал бы забираться в этот отстойник нижнего города. Синан здесь так же неуязвим, как жук в самом центре навозной кучи.

Впереди, в десятке шагов от нее, улица заканчивалась неприметной покосившейся хижиной. Крошечное здание, похожее на крышку котла, возвышалось над улицей грудой камней и обвалившейся черепицы. Сородич Захиры остановился у криво сколоченной из гнилых досок двери.

— Быстрей, госпожа, — прошептал он, приглашая ее вперед, отодвинув доски от входа.

Она поднырнула под его руку и направилась в непроглядную тьму за ним. Ни ламп, ни звуков, лишь черная тишина. И застыла на месте, размышляя о том, не завели ли ее в очередную ловушку, но тут голос фидаи раздался совсем рядом.

— Сюда, госпожа. Совсем скоро будет светлее.

Осторожно, не зная, есть ли у нее выбор, она проследовала за шорохом его одежды в темную бездну. Раздался мягкий скрип кожаных петель, затем он повернулся и взял ее за руку.

— Сейчас мы начнем спускаться, мистрис. Держитесь ближе и осторожно ступайте.

Они спускались по бесконечной лестнице, все вниз и вниз, пока воздух вокруг не стал холодным и влажным. Откуда-то издали доносился низкий вой ветра. Звуки походили на сильный шторм.

Глаза Захиры понемногу привыкли к недостатку света. Она видела, как предметы начинают приобретать форму: арка грубо отесанных каменных стен, плоские ступени под ногами, слабое очертание плеч ее проводника, скрытых рваньем его маскировки. Впереди и выше, очень далеко, виднелись проблески серебристого света.

Где-то там горел факел, его оранжевое пламя служило им маяком. Они проследовали на этот свет, и по мере приближения Захира начала различать голоса. Низкие раскатистые голоса говорили на арабском. Она расслышала голос отца и содрогнулась от ужаса, думая, как сообщит ему о провале.

Лестница резко обрывалась, выходя на ровную утоптанную площадку. Сандалии Захиры слегка проваливались при каждом шаге, и она сообразила, что идет по песку. И, следуя за сородичем к конечной точке своего пути, она поняла, что звуки, которые она приняла за вой ветра, на самом деле были грохотом волн. Они очутились возле океана. И чем глубже входили в пещеру, тем сильнее становился запах водорослей, резкий, навязчивый, пропитавший весь воздух. Она чихнула, и бормочущие голоса резко замолкли от этого звука. Внезапная тишина прервалась шипением оружия, которое покидало ножны.

— Кто идет? — с угрозой спросил мужской голос на арабском.

— Джалил, — отозвался ее сопровождающий. — Я привел дочь господина.

Он завел ее за широкий отрог скалы, и перед ними оказался Синан, трио его телохранителей и несколько других мужчин, державших оружие наготове. Фидаи, все фидаи, и нервный мусульманин, который, судя по всему, стал патроном короля ассасинов в городе.