Случайный граф - Анна Беннетт

Особенно после стихотворения.

Оно было просто кошмарным… и ее привело в восторг каждое сентиментальное, неловкое слово в нем.

– Ты расстроена из-за леди Хелены? – спросила Лили. – Очевидно, она пришла сюда в надежде вызвать неприятности, но сумела только опозориться. Графа не тронули ее выходки.

О боже.

– Какие выходки?

– После того как ты вышла из гостиной, она объявила, что они с лордом Рэйвенпортом помирились и снова обручены.

– Неудивительно, что папа был так зол, – пробормотала Фиона. Он перехватил ее по дороге в спальню, один раз взглянул на ее заплаканное лицо и поклялся разорвать Грэя на части. Тогда она и стала умолять его немедленно увезти ее из Крепости. И как любящий отец, которым он когда-то был, он согласился.

– Граф публично опроверг утверждение Хелены, – сказала Лили. – И прогнал ее.

– Наверное, это хорошо. – Фиона покачала головой и взглянула на часы на прикроватной тумбочке. Она должна была встретиться с папой перед домом через 10 минут. – Но я расстроена не из-за леди Хелены.

Лили взяла руку Фионы и на удивление сильно сжала ее.

– Я не знаю, что сказал или сделал граф, но если он обидел тебя, клянусь, я заставлю его заплатить, Фи. Ты не давала ему ничего, кроме доброты и понимания, и если он тобой воспользовался, то я… – Ее прекрасное лицо скривилось. – Я найду способ превратить его жизнь в ад.

Боже, ее младшая сестра могла испугать по-настоящему.

– Пожалуйста, не надо, – сказала она сквозь благодарные слезы. Тот факт, что Лили была готова вступить в бой за Фиону, только укрепил ее решение заплатить Кирби. Она должна была защитить сестру и Грэя любой ценой. – Он не причинил мне вреда. Я думала, что мы можем быть счастливы вместе… но недавно я поняла, что это невозможно. – Из ее горла вырвались рыдания. – Я должна идти. Вы с Мэри привезете остальные мои вещи завтра?

– Конечно. Не волнуйся об этом ни секунды. Я провожу тебя вниз, к папе. – Лили обернула платок вокруг плеч Фионы и настояла на том, чтобы понести ее саквояж. – Завтра утром мы с матушкой тоже уедем и встретимся с тобой дома во второй половине дня.

Фиона быстро прошла через вестибюль, опустив голову и молясь о том, чтобы не встретить Грэя.

– Поговорим, когда ты будешь дома.

– Обещай, что не наделаешь глупостей до этого, – сказала Лили.

– Каких, например?

– Не отрежешь себе волосы, не сожжешь бальное платье и не уйдешь в монастырь.

Лили всегда знала, как заставить ее улыбнуться.

– Обещаю.

Когда они спустились по парадной лестнице, карета уже ждала, а папа стоял рядом с кучером, отдавая указания. Увидев Фиону, он поспешил к ней, усадил ее в карету и поцеловал Лили в лоб на прощание.

Спустя мгновение их экипаж уже гремел по подъездной дорожке, полной луж и колдобин. Фиона игнорировала проклятия отца, которые вырывались у него при каждом зубодробительном толчке кареты, и смотрела через заднее окно, как Крепость становится все меньше.

Приехав на этот прием всего неделю назад, она надеялась, что к концу недели будет помолвлена и у нее будут деньги, необходимые для того, чтобы расплатиться с шантажистом.

А теперь она уезжает ни с чем.

Без жениха.

Без денег.

Без плана.

Только сладко-горькие воспоминания о времени, проведенном с Грэем, и мучительные мысли о том, что могло бы быть.

* * *

Грэй расхаживал по спальне в ожидании Фионы, не сомневаясь, что она придет к нему. Он был уверен, что Лили передаст его послание, а после всего, что они с Фионой пережили в тот вечер, она не сможет остаться в стороне. Они были настолько близки, насколько только могут быть два человека, и не только физически. Она сказала ему, что любит его.

Да, он все испортил, уйдя сразу после того, как они занялись любовью. А потом Хелена устроила целый спектакль.

Но он загладит свою вину перед Фионой и начнет с сегодняшнего вечера. Он покажет ей, что чувствует. Заставит ее поверить.

Но с каждым часом в его голове роилось все больше сомнений.

Что-то было не так.

Может, она была зла на него по какой-то другой причине. Или, возможно, обстоятельства не позволяли ей тайком выбраться из спальни. Может быть, она так измучена событиями вечера, что заснула.

Любая из этих причин была вполне возможной.

Но мучительное подозрение говорило ему, что дело в другом.

Он с нетерпением ждал в своей комнате, глядя на часы, пока часовая стрелка не показала два, а потом и три часа ночи. Где-то около четырех он вышел в коридор и начал пробираться по дому в темноте, решившись остановиться возле комнаты Фионы. От соблазна постучать в ее дверь он удержался только потому, что она жила в одной комнате с сестрой.

Пока ночь перетекала в утро, и вплоть до рассвета, он проигрывал сцену в кладовке с бельем снова и снова, думая о том, что не должен был сбегать.

Но если он и мог что-то сделать, так это попытаться загладить вину до того, как Фиона уедет.

При первых лучах утреннего солнца он принял ванну и оделся без помощи своего камердинера, который, несомненно, еще спал, и пошел вниз, чтобы дождаться ее. Пентам с братом первыми спустились к завтраку, желая побыстрее вернуться в город.

– Никто не сможет обвинить тебя в том, что прием был скучным. – Картер подмигнул, пожимая руку Грэю.

– Неделя выдалась приятной, – добавил Пентам. – Столько веселья и отличная компания.

Следующими спустились вниз и уехали Кирби с отцом. Пока они прощались на улице, лорд Данлоп похлопал Грэя по спине:

– Я знаю, как сильно вы хотите восстановить этот дом, и сердце у вас доброе. Но иногда нужно взять себя в руки… и двигаться дальше. – Он улыбнулся Грэю с сожалением и долей жалости. – Позаботьтесь о графине.

Грэй прикусил язык, пожимая руку пожилому человеку. Пока Данлоп садился в карету, Кирби закатил глаза:

– Прости моего отца. Ему не хватает широты мышления. Он скорее двадцать раз пересчитает деньги в сейфе, чем потратит их на комфорт или – не дай-то бог – на удовольствия.

Грэй фыркнул:

– Спасибо за помощь на этой неделе. По крайней мере, я знаю, что могу на тебя рассчитывать.

– Всегда, друг мой. – Кирби в шутку отсалютовал ему, а затем забрался в карету и покатил по подъездной дорожке.

Грэй вернулся через парадную дверь, с облегчением услышав женские голоса, наполнившие вестибюль. На миссис Хартли и леди Каллахан была дорожная одежда. На Лили и Софи тоже.

Но ни Фионы, ни ее отца не было видно.

– Всем доброе утро, – Грэй поприветствовал их в фойе, тратя каждую унцию самоконтроля на то, чтобы удержаться и не потребовать ответа на вопрос: «Где Фиона?» – Я не видел вас за завтраком сегодня утром.