Стражи. Боги холода - Максим Макаренков

Молодой оперативник уже понял, что Володей норвежец называет его только, когда им грозит серьезная опасность или нужно сообщить что-то действительно важное.

Он подобрался, ожидая инструкций.

– Ян Александрович дал добро на открытое преследование. Наша задача – привлечь к себе внимание, объявить своим поведением о том, что нам все известно. Через несколько минут шеф перезвонит с какой-то важной информацией. Надеюсь, это будет хотя бы приблизительные координаты места, куда направляются деловитые джентльмены, которым мы сейчас представимся.

Молча кивнув, Владимир утопил педаль газа.

До этого они старались держаться так, чтобы между ними и колонной, в середине которой двигались фургоны, находилось, минимум, три автомобиля.

При том плотном потоке, что тек по Каширскому шоссе в вечерние часы, это не составляло труда. Кроме того, чтобы не привлекать к себе внимания, Владимир то и дело перестраивался в другой ряд и уходил вперед, а затем, постепенно, снижал скорость, пристроившись за каким-нибудь неторопливым дедушкой на «классике».

Теперь же он аккуратно обошел, один за другим, несколько машин, и пристроился сразу же за автомобилем, замыкающим колонну. Возмущенно засигналил позади нервный водитель серебристого «Ниссана», но напарники не обратили на это внимания.

Владимир мастерски «приклеился» к заднему бамперу «Ауди», вынуждая водителя нервничать.

Снова зазвонил телефон Олафа.

– Да? Понял. Хорошо. Мы уже на Каширском шоссе, движемся в сторону области. Да, понял. Значит, вы скоро нас нагоните. Конец связи.

И, уже обращаясь к Владимиру:

– А конечный пункт нашего путешествия, Володя, кладбище.

– Все там будем, – сквозь зубы проговорил Владимир, сосредоточенно глядя на идущую впереди машину. Тонированное стекло не давало возможности увидеть, что происходит в автомобиле, но, судя по его почти незаметному подергиванию, водитель чувствовал себя некомфортно.

– Это, безусловно, так. Но, в данном случае, речь идет о почти заброшенном кладбище за деревней Семьи-враги, – по слогам выговорил сложное название норвежец.

Владимир отметил, что первый раз в совершенно естественной, с характерным московским произношением, речи его непосредственного начальника прорезался акцент.

Неужели и он способен волноваться? – подумал оперативник, и тут же прогнал непрошенную мысль. Подмосковье он знал очень неплохо, и сейчас готовился к тому, что колонна начнет перестраиваться, готовясь к съезду с магистрали.

По мере удаления от мегаполиса уменьшалось и количество машин на шоссе. Поток автомобилей еще оставался достаточно плотным, но возможностей для маневра предоставлялось все больше. Владимир по очереди оторвал руки от руля, размял пальцы.

– Олаф, готовьтесь. Что-то мне не по себе. Если они собираются реагировать, то сейчас самое время. Чтобы забло…

Резко вильнув, «Ауди» ушла правее, и ускорилась. Одновременно с этим открылась задняя дверь фургона, неяркий свет очертил человеческий силуэт.

Человек прыгнул, вытягивая руки.

Владимир ударил по тормозам, выворачивая руль, но человек не упал под колеса, как должно было произойти.

Силуэт стремительно изменился. Мощные крылья ударили по воздуху, поднимая чудовище над асфальтовой лентой.

Следующим взмахом монстр послал свое мощное тело вперед и живым снарядом врезался в крышу автомобиля оперативников Ордена.

– Да твою же ж маму так! – заорал Владимир, пытаясь выровнять автомобиль.

Со всех сторон раздавался скрежет тормозов, визг покрышек, послышался лязг и грохот столкновения. Олаф, нагнувшись, шарил по полу, нащупывая оброненную при торможении «беретту».

Крышу сотряс мощный удар, и точно над водительским сиденьем образовалась внушительная вмятина.

– Олаф, быстрее! Он меня почему-то не любит! – с тревогой прокричал Владимир, не отрывая взгляда от дороги. Огни фургона все быстрее удалялись, и бывший десантник нажал на газ, одновременно крутя руль то в одну, то в другую сторону, и отчаянно сигналя. Но стряхнуть нежданного гостя с крыши не удавалось. Тварь сидела, как приклеенная. Новый удар, теперь сопровождающийся скрежетом раздираемого металла, и Олаф почувствовал, как волосы на голове встрепал ночной ветерок, ворвавшийся через рваную дыру в крыше.

Нашарив, наконец, пистолет, он выпрямился и направил ствол вверх.

– Открой рот! – крикнул он напарнику и тут же пять раз нажал на курок.

В замкнутом пространстве звук выстрелов оглушал. Салон наполнилось пороховой вонью. Сквозь грохот выстрелов Олафу послышался пронзительный звериный крик, и автомобиль вильнул, освобождаясь от дополнительной тяжести. Воспользовавшись передышкой, Владимир нажал на газ, стараясь нагнать колонну. Олаф посмотрел в боковое зеркало, но не увидел тела на асфальте. Позади виднелись лишь фары немногочисленных машин. Открыв окно, норвежец высунул голову, и тут же убрал ее обратно.

– Я ничего не вижу, – крикнул он, и тут же стекло со стороны Владимира разлетелось. Машину снова тряхнуло.

В образовавшуюся дыру стремительно просунулась когтистая лапа монстра, и полоснула Владимира поперек груди.

Молодой оперативник закричал от боли, но руль не выпустил. Вытянув руку, Олаф собрался выстрелить, однако за окном виднелась только лента ночного шоссе, монстр исчез.

Норвежец с тревогой смотрел на своего напарника. Тяжело дыша, тот вцепился в руль обеими руками, и продолжал вести машину. Ветровка и рубашка висели лохмотьями, их заливала кровь из глубоких ран на груди.

Молодой человек бледнел на глазах.

– Сколько продержишься? – тихо спросил Олаф.

Володя лишь мотнул горловой: – Поверхностные. Следите лучше, где там эта птичка.

Словно услышав, монстр всем весом обрушился на капот автомобиля. Размахнувшись, выбил лапой переднее стекло, и, оттолкнувшись от капота, прыгнул в машину, метя в водителя.

Грохот пистолетных выстрелов слился в непрерывный рёв. Олаф опустошал обойму «беретты» в морду чудовища.

Голова твари исчезла в кровавом облаке, тело отбросило наружу, и оно исчезло под колесами автомобиля.

Норвежец посмотрел на напарника и, нагнувшись, перехватил руль. Владимир сидел на сиденье, смертельно бледный, кровь из разорванного когтями лба, заливала глаза.

Олаф не успел.

Автомобиль повело и, съехав на обочину, он тяжело грохнулся в глубокий кювет. Глухо рыкнув, двигатель заглох.

Что-то бормоча по-норвежски, Олаф выскочил из машины, и бросился к водительской двери.

Распахнув, вытащил Владимира на траву.

Забормотал, теперь на русском:

– Володя, сейчас. Терпите.

– Да терплю я, – поморщился напарник, – только не вижу ни черта.