Стражи. Боги холода - Максим Макаренков

– Таня, мне, конечно, очень приятно такое соседство, но не могли бы вы с меня слезть? – деликатно постукивая ее пальцем по плечу, проговорил Малинин.

Упершись ладонями в пол, она встала на четвереньки и на коленях, подползла к двери. Стараясь не шуметь, взяла двумя пальцами цепочку и вставила в прорезь на косяке, Повернувшись, посмотрела на профессора и ткнула пальцем в сторону комнаты.

Кивнув, Малинин по-пластунски пополз в комнату.

А Таня, схватив кроссовки, бросила их Игорю Львовичу и, встав, изо всех сил налегла на шкаф с одеждой, стоявший сбоку от двери.

Щёлк-щелк-щёлк – выстрелы из оружия с глушителем выбили нижний замок, дверь сотряс новый удар. Закричав от ярости и отчаянья, Татьяна налегла на шкаф и опрокинула его поперек прихожей.

Вовремя.

Дверь ударилась о стенку шкафа, наискось перекрывшего прихожую. В щели показалась мужская рука в тонкой перчатке. Убийца схватился за косяк, последовал новый удар. Скрипнув, шкаф покачнулся, проехал несколько сантиметров по полу.

Толкнуть дверь руками Таня не могла – мешал шкаф. Подобравшись поближе, она легла на спину, протиснулась под шкаф, и изо всех сил ударила ногами в край дверного полотна. Раздался болезненный крик, и дверь закрылась.

Впрочем, Татьяна понимала, что надолго это нападающего не задержит, уже оба замка были выбиты выстрелами.

Перебирая ногами, она отползла от двери, и спряталась за углом коридора. Осторожно высунувшись, увидела, как дверь открылась снова, и в паркетный пол прихожей ударили три пули. Точно туда, где она лежала несколько секунд назад.

– Телефон не работает, Таня! – послышался сзади спокойный голос Малинина, – Звоните по своему мобильному, а я попробую задержать супостата.

Обернувшись, она увидела что профессор стоит, воинственно сжимая в руке широкий нож, которым до этого резал торт.

Вместо того, чтобы набирать «02», Таня нажала кнопку вызова, отчаянно надеясь, что Ян рядом.

Бросив машину на углу дома, Вяземский быстрым шагом, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать, направился к подъезду. Достал мобильный телефон, вызвал Таню.

И услышал то, чего боялся:

– Ян! А я слышу, как ты в дверь звонишь!

Прокричав, – Я не звоню в дверь! – он бросился бежать, отбросив всякую осторожность.

Влетел в подъезд, помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней, хватаясь рукой за перила, вбрасывая сильное тренированное тело наверх.

Сердце тяжело бухало и замирало от страха, а в голове билась одна мысль – это ты отправил ее сюда, это ты будешь виноват в ее смерти.

Лестница казалась бесконечной. Он старался отталкиваться от ступеней все сильнее, все быстрее, но лестничные площадки проплывали мимо так, словно он был ленивой глубоководной рыбой, двигающейся едва шевеля плавниками.

Пятый этаж, шестой, седьмой…

Услышав шум нескольким этажами выше, Ян остановился. Приказал себе забыть обо всем, кроме ближайшей задачи. Если сейчас он бросится вперед. очертя голову, то погибнет сам и, уж точно, погубить и Таню и неизвестного профессора.

Достав плоский автоматический пистолет со встроенной системой шумоподавления, быстрым шагом продолжил подъем. Теперь Ян ступал совершенно бесшумно, ставя ступни на край ступеней, прижимаясь спиной к стене. Прежде, чем подняться на следующий пролет, он осторожно выглядывал снизу вверх, стараясь увидеть, нет ли кого на площадке.

Лестницу заволакивали сумерки, но освещение подъезда пока не включали, и разглядеть, что находится выше, становилось все сложнее.

На стене около лифта Ян увидел цифру девять.

Сверху снова раздался шум – характерное покашливание пистолета с глушителем, затем, тяжелый удар в дверь.

Ян рванулся вперед.

На площадке между этажами – никого. Удача!

В два прыжка одолев последний пролет, он рыбкой вылетел на лестничную площадку, один взглядом охватив картину.

Мужчина в милицейской форме плечом налег на дверь квартиры, в руке у него пистолет с длинным наростом глушителя на стволе. Дверь приоткрыта, но не открыть ее киллеру пока не удается.

Все это Ян видел, уже нажимая на спусковой крючок.

Оружие три раза беззвучно вздрогнуло у него в руке, тело убийцы ударилось о дверь квартиры и сползло на пол.

Уже лежа, Ян прицельно выстрелил убийце в голову. Тело дернулось и замерло.

Воцарилась полная тишина, и лишь теперь Вяземский почувствовал, что в кармане вибрирует телефон.

Не вставая с пола, достал аппарат:

– Да? Да, я совсем рядом, Танюш. Лежу перед квартирой профессора. Нет, я не ранен, впускайте.

Осторожно поднимаясь на ноги, Ян держал на прицеле участок лестницы, ведущей на следующий этаж. Но, видимо, убийца был один. Во всяком случае, в подъезде его никто не страховал. Это, конечно, ни о чем не говорило, и оставаться в квартире Татьяне и профессору Малинину было никак нельзя.

К счастью, шум кратковременного сражения не привлек внимания соседей – совершенно не хотелось сейчас разбираться с милицией.

Из квартиры доносились возбужденные голоса. Услышав голос Тани, Ян почувствовал, как по телу разливается волна облегчения. На мгновение ноги стали ватными, и он прислонился к стене лестничной площадки.

Впрочем, одернул он себя, не время расслабляться. Оттащив убитого от двери, он столкнул тело с лестницы. Лучше, чтобы его нашли не у профессорской двери, хотя, конечно, вопросы у милиции все равно возникнут. Впрочем, Ян надеялся, что после завершения операции он успеет нажать нужные рычаги, чтобы избавить профессора и Татьяну от ненужного внимания властей.

А если предотвратить ритуал не удастся, то уже ничего не будет иметь смысла, подумал Ян, но постарался прогнать сомнения.

Прижавшись щекой к двери, он увидел часть маленькой прихожей. В паркетном полу зияли пулевые пробоины, и Ян снова ужаснулся тому, что он едва не опоздал. Еще несколько минут, и он смотрел бы на трупы людей, которые ему доверились.

Дверь дернулась, и Ян увидел, что прихожая перекрыта шкафом, который сейчас кто-то поднимал.

Помочь он никак не мог, а шуметь, крича через дверь, не хотелось, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Оставалось ждать, и Ян чувствовал, как нарастает нетерпение.

Он должен увидеть Таню, должен убедиться, что с ней все в порядке, он больше не может так, черт побери, он сейчас взорвется, если…

Дверь открылась, и Таня повисла на нем, обхватила, плача и смеясь, ощупывая его лицо, спрашивая:

– Ты не ранен, с тобой все хорошо? Да говори же ты?!

И в серых глазах такая бездна тревоги и любви, что Ян задохнулся от внезапного понимания – он отдаст все на свете за то, чтобы эта женщина была счастлива.