Лорды Белого Замка - Элизабет Чедвик (Англия)

Фульк выпил бульон, который оказался ароматным и восхитительным на вкус, и доел хлеб. Он сердился на себя, понимая, что Мод права. Да, он ведет себя вздорно, но лишь потому, что ему скучно торчать взаперти в спальне и потому, что к нему относятся так, словно через дырку в ноге вместе с кровью у него вытекли и мозги. Он живой, здоровый и сильный мужчина, с чувством собственного достоинства, и сколько Фульк себя помнил, он никогда не валялся в постели дольше суток. Одной мысли о том, что Уильям отправился добывать пропитание во главе отряда, было достаточно, чтобы потерять самообладание. Его братец, конечно, маленько подучился благоразумию, пока они ездили по турнирам, но не настолько, чтобы Фульк безоглядно ему доверял.

И все же вымещать раздражение на Мод не стоило. Он и так теперь перед ней в неоплатном долгу. Может быть, именно поэтому он так себя и ведет? Фицуорин лишь крякнул от этой справедливой мысли и немедленно решил: надо как-то загладить свое недостойное поведение и исправить ситуацию.

Держась за спинку кровати, Фульк поднялся и медленно, преодолевая боль, дохромал до портьеры, закрывающей вход. Копье стояло прислоненным к сундуку, и Фицуорин схватил его, чтобы использовать в качестве костыля. Сдвинув в сторону портьеру, молодой человек оказался в гостиной тети. Служанка плела тесьму на маленьком станочке. Эммелины не было. Скорее всего, она сейчас в зале, ест бульон, а Мод забавляет ее рассказом об отвратительном поведении Фулька.

Ковыляя к окну, он морщился: больше от этой мысли, чем от боли. Нижние ставни были открыты, чтобы впустить в комнату дневной свет. Фульк выглянул на улицу, на цветочные клумбы и зеленую лужайку, которую обитатели замка использовали для учебных боев и где они практиковались в стрельбе из лука.

Сейчас перед мишенями стоял один-единственный лучник, который легко, играючи натягивал и отпускал тетиву. Фульк прищурился, чтобы лучше разглядеть далекую фигурку. И с удивлением и восторгом понял, что это не лучник, а лучница. Даже с такого расстояния он видел, что Мод Уолтер стреляет просто превосходно.

Не без труда Фульк одолел деревянные ступени на выходе из гостиной и спустился во двор. Дул легкий ветерок, который был в состоянии взъерошить ему волосы, но не мог сбить с пути стрелы, которые Мод ловко отправляла в самый центр мишени. Он смотрел, как она сгибает руку и наклоняет голову, видел, как сжимаются ее губы, когда она натягивает тетиву, а потом, едва только Мод отпускает стрелу в полет, вновь расслабляются: это сильно смахивало на поцелуй. Красота, управляющая силой. Фульк почувствовал, как у него на загривке зашевелились волосы.

Хромая, он проковылял между клумбами до края лужайки и остановился, чтобы перевести дух и отдохнуть от боли.

Должно быть, Мод заметила его краем глаза, потому что вдруг обернулась. Ее лицо залилось гневным румянцем, и она опустила лук, так и не выпустив очередную стрелу.

– Большая удача, что вас, миледи, не было в числе тех, кто стрелял в меня со стен Уиттингтона, – сказал он. – Иначе я бы давно уже распрощался с жизнью. Да у вас глаз лучше, чем у Алена, а он самый меткий из наших лучников.

– Лучше всего я стреляю, когда сержусь, – пожала плечами Мод.

Он ковырнул носком мягкую густую траву. Среди травинок пробирался жук с блестящим, как полированная кожа, туловищем.

– Вы имеете полное право сердиться, миледи.

Бросив на Мод взгляд из-под насупленных бровей, Фульк заметил, что она настороженно разглядывает его. В очертаниях твердо сжатого рта и чуть прищуренных глазах отчетливо читались следы недавнего гнева.

– Ужасное чувство: неподвижно лежать спеленутым в бинтах, словно беспомощный младенец. Извините великодушно, если я бранил вас за то, в чем нет вашей вины. На самом деле я в неоплатном долгу перед вами и перед тетушкой. Я прекрасно это понимаю и вовсе не хочу, чтобы вы считали меня неблагодарным.

По виду Мод Фульк понял, что она еще не готова его простить.

– Я и не считаю вас неблагодарным. – Она подошла к мишени и вытащила свои стрелы. Фульк глядел на ее прямую спину, на льняное покрывало, колыхавшееся при каждом движении. – Вы просто невоспитанный грубиян.

– Если вы дадите мне шанс, я докажу обратное. Всему виной моя болезнь.

Мод скривила губы:

– Ну, положим, и пребывая в добром здравии, вы тоже не отличались хорошими манерами. – (Фульк вопросительно нахмурился.) – На следующее утро после нашей с Теобальдом свадьбы, – пояснила она, – вы привели под крышу порядочного семейного дома проститутку.

– Кого?

– Гунильду. Так ее, кажется, звали?

Мод выпустила стрелу, и та полетела в центр мишени. Тук. Словно это было сердце врага.

Фульк смотрел на собеседницу с недоумением:

– И вы до сих пор за это на меня сердитесь? Стоит ли помнить такое?

– А вас это удивляет? Я была новобрачной, а вы меня унизили!

– Я это сделал не для того, чтобы унизить вас, – сказал Фульк, повышая голос. – А потому, что я… – Он запустил себе пальцы волосы и замолчал.

– Ну же, договаривайте. Потому, что вы – что?

Он покачал головой:

– Да так, ничего. Это неинтересно.

– Нет уж, скажите, я хочу знать. – Мод приготовила новую стрелу.

Фульк сглотнул и заговорил, отбросив церемонное «вы»:

– Потому что, как ты справедливо заметила, ты была новобрачной – женой Теобальда. А я… Боже правый, я тебя тогда безумно хотел!

Она опустила глаза и принялась разглядывать гусиные перья на стреле, как будто видела их впервые.

– Да каждый мужчина в зале представлял себя на месте Теобальда – мечтал сам лишить тебя невинности, хотел испачкать твоей кровью простыню, и я не был исключением. – Фульк попытался улыбнуться, однако глаза его по-прежнему оставались серьезными. – Я не имел ни малейшего намерения оскорбить тебя, затащив Гунильду к себе в постель. Она попалась на дороге, когда это было мне необходимо. Просто в тот момент мужчине, который почти лишился рассудка, подобное решение показалось правильным.

Теперь уже Мод нервно сглотнула. Фицуорин заметил, как дрогнул ее подбородок, как она коротко вздохнула, и сообразил: то давнее происшествие, похоже, значило для нее гораздо больше, чем можно было предположить. Иначе с какой стати она запомнила бы столь мелкую подробность, как имя Гунильды? Почему сердится на него так долго? Возможно, влечение их было взаимным. Тогда неудивительно, что сейчас Мод ведет себя с ним враждебно.

– То мое давнее желание до сих пор не прошло, – тихо произнес Фульк. – Более того, сейчас все значительно хуже, чем прежде, поскольку со временем чувства мои стали толь ко сильнее. Но что бы ты ни думала о моих манерах, я с величайшим почтением отношусь к тебе и Теобальду. – И с этими словами он рукоятью копья провел на влажной траве темную линию, разделив надвое ярд земли между ним и Мод. – Я не переступлю черту, и ты тоже ее не переступишь, – сказал он. – Но мы оба знаем, что она существует… ведь так?