Лорды Белого Замка - Элизабет Чедвик (Англия)

Мод любила ездить на лошади, особенно когда можно было самой сесть верхом, а не в дамское седло позади конюха. Ей нравилось держать вожжи и чувствовать внутреннюю связь со своей смирной кобылой. Чтобы защитить кожу от полуденного солнца, Мод надевала поверх легкой льняной накидки широкополую шляпу, какую носят пилигримы. Шел третий день ее путешествия из аббатства Теобальда у Кокерсенда, что близ Ланкастера, в Хигфорд. Жара становилась все более изматывающей, по мере того как они отдалялись от морского побережья, где дули прохладные бризы, и продвигались вглубь Чешира.

Она пробыла у отца в Эдлингтоне ровно столько, сколько требовалось, чтобы соблюсти приличия и исполнить дочерний долг. Как обычно, Робер говорил с ней покровительственно и бесцеремонно. Барона беспокоило не столько благополучие Мод, сколько ее место на колесе Фортуны.

– Я нашел тебе отличную партию, – самодовольно заявил он, засунув пальцы за пояс. – Ты в родстве с Хьюбертом Уолтером, пожалуй самым влиятельным человеком в стране. Так почему же, скажи на милость, твой муж сейчас имеет не больше, чем в день свадьбы? Даже меньше, ведь король Иоанн лишил Теобальда многих привилегий.

По словам отца выходило, что это вина Мод. Впрочем, возможно, отчасти так оно и было. Без сомнения, если бы супруга Теобальда Уолтера разделила ложе с Иоанном, как это сделали уже многие жены и дочери баронов, добиться королевской милости было бы легко.

Мод передернуло от одной только мысли об этом, и кобыла в ответ шевельнула ушами и отпрянула в сторону. Отцу она в тот раз ответила, что Теобальд не станет завоевывать расположение короля ценой своей чести. Робер ле Вавасур громко фыркнул и сказал, что если зять его столь высоко ценит свою честь, то богатство сие, несомненно, рано или поздно его погубит. Когда неделя подошла к концу, Мод покинула Эдлингтон не оглядываясь.

Существует мнение, что мужские соки сильнее женских, и дитя, которое зреет в утробе женщины, больше наследует от отца, нежели от матери. Боже сохрани, если это правда, подумала Мод. Она не хотела быть подобием Робера ле Вавасура: в своей жадности он был настолько одержим мыслями о положении и власти, что походил на человека, плотно упершегося лбом в стену.

Еще неделю Мод провела у бабушки в Болтоне, но и там радость свидания была омрачена размолвками. Матильда де Шоз, поджав губы, заявила, что Мод следует засесть за иглу и прялку. Дескать, надо не болтаться у мишеней, а производить на свет потомство. Стрелять из лука – занятие не для женщин, и вообще это просто неприлично. Как же она сумеет завлечь мужа в свою постель, если будет вести себя как мальчишка?

Мод с трудом сдержала смех, сжав зубы и укрывшись за вежливой улыбкой. Исполнив родственные обязанности, она поехала к Теобальду – в поместье и аббатство у Кокерсенда. Соленый запах ветра, широкие просторы занесенных песком илистых пойм, красных от заката, морские волны, с шипением набегающие на берег, – все это давало ей ощущение свободы, необходимое, чтобы восстановить душевные силы после исполнения тягостной повинности.

Там и нашел ее гонец с письмом от Теобальда. Двор собирается возвращаться из Нормандии, и Мод должна встретить мужа в Лондоне. Он не писал, добился или нет разрешения посетить свои ирландские земли. Лорд Уолтер сообщал ей другую новость: король Иоанн, разведясь с первой женой, нашел себе новую невесту, девочку двенадцати лет. Ее звали Изабелла Ангулемская, и Теобальд лаконично писал, что Иоанн весьма к ней привязан, а также надеется получить хорошее приданое.

Мод поморщилась, не отваживаясь предположить, что может повлечь за собой эта привязанность. Все-таки двенадцать лет – это возраст, в котором девушка могла быть на законном основании выдана замуж, даже если еще не достигла физической зрелости. Мод вспомнила страхи и тревоги, которые испытала в день собственного бракосочетания. И это притом, что ей с Тео еще повезло. А каково это – быть замужем за Иоанном? Поговаривали, что он добр со своими любовницами, щедро их содержит и признает всех бастардов. Пусть так, но все равно их король – настоящий распутник, жестокий и похотливый эгоист. Мод подозревала, что на каждую женщину, которая наслаждалась его щедростью, приходится с полдюжины других, которым пришлось заплатить за королевское внимание сполна.

За поворотом дорога расширилась. Мод и ее эскорту открылся вид на глинобитные стены домов Хигфорда. Она обещала Эммелине, тетушке Фулька, что будет возвращаться этой дорогой: хотя так и получалось чуть длиннее, ехать тут было приятно и неутомительно. Мод понравилась Эммелина, она хотела вновь ее увидеть и помолиться на могиле Хависы Фицуорин. Да и лошади бы тем временем отдохнули пару ночей, прежде чем продолжить путешествие дальше на юг, к Лондону.

Мод проехала стоявшую на берегу реки мельницу, и женщины, ждавшие своей очереди, чтобы смолоть пшеницу в муку, приветствовали ее, сделав книксен. Мельничное колесо грузно поворачивалось, вода в канале шла рябью, напоминая полупрозрачный зеленый шелк. Рыбак вытаскивал из мережи богатый улов извивающихся угрей. Мод улыбнулась. Возможно, она только что видела свой будущий обед.

Свернув еще раз, она подъехала к особняку. Убаюканная сценами идиллического деревенского труда, Мод вздрогнула, заметив, что возле дома кипит лихорадочная суета, словно кто-то сунул руку в пчелиный рой. Двор был заполнен лошадьми и вооруженными мужчинами, судя по суматохе, прибывшими недавно. Между ними шныряли конюхи Эммелины, а рыцари сами распрягали своих лошадей. Мод почувствовала ревнивый укол тревоги и досады, однако на смену этим чувствам сразу пришло жгучее любопытство.

– Миледи, позвольте, я выясню, что происходит? – спросил Уаймарк из Эмаундернесса, командовавший ее эскортом.

– Да, конечно, – кивнула Мод.

Уаймарк спешился и отправился к группе незнакомцев. Мод видела, как он подходит к ним, что-то спрашивает, слушает и кивает. Глянув чуть подальше, она заметила двух беседующих молодых людей: один был высокий и тонкий, как турнирное копье, другой – поменьше ростом, коренастый, с копной рыжих кудрей. Ален и Филип Фицуорины. Стало быть, и Фульк тоже где-то здесь неподалеку. Мод почувствовала, как у нее вдруг бешено заколотилось сердце.

Уаймарк вернулся и рассказал то, что она и так уже знала.

– Приехали племянники леди Эммелины, отдохнуть немного. – Он испытующе взглянул на хозяйку. – Прикажете ехать дальше, миледи?

Обычно решительная, на сей раз Мод ответила не сразу. Задумчиво взирая на царившую во дворе суету, она размышляла. Ехать дальше? Да, пожалуй, так будет лучше, ведь все комнаты для гостей наверняка забиты. При мысли о возможности увидеть Фулька сердце тревожно сжималось. Однако перспектива не увидеть его наполняла сердце щемящим разочарованием. Как же ей все-таки поступить? Мод ведь пообещала Эммелине, что будет возвращаться этой дорогой, и к тому же по правилам хорошего тона следовало выразить Фицуоринам соболезнования в связи с кончиной их матери. С другой стороны, если Фулька сопровождает такое количество вооруженных всадников, он явно приехал сюда не просто затем, дабы повидать тетушку.