Мудрость толпы. Почему вместе мы умнее, чем поодиночке, и как коллективный разум влияет на бизнес, экономику, общество и государство - Джеймс Шуровьески

CNBC усугубила зависимый характер фондового рынка, поскольку бомбардировала инвесторов новостями о том, что думают другие инвесторы. До появления CNBC почти все свои сведения о коллегах инвесторы получали из сводок биржевого телеграфа. Поэтому, когда вы пытались угадать мотивы остальных участников торгов, существовал некий промежуток между вами и рынком. В новом мире доступных финансовых новостей ваши рассуждения более не нужны (возможно, более невозможны). Вместо этого вам постоянно твердят о том, что говорят трейдеры и как чувствует себя рынок. Если вернуться к метафоре Кейнеса, можно сказать, что CNBC целыми днями вещает о том, что говорят абсолютно все по поводу того, какие девушки являются самыми красивыми. Это усложняет и без того трудную задачу отдельного инвестора прийти к независимому суждению о том, какая девушка краше всех остальных. Очевидно, это становится особенно важным аспектом в те моменты, когда инвесторы и без того организовываются в группы. Например, в тот день, когда рынок резко падает, CNBC помещает на экране яркую надпись MANIAC MONDAY ("Безумный понедельник"), и каждое решение инвестора диктуется паникой, знак которой он видит на телеэкране перед собой. Группы тогда думают только об одном, ибо трудно думать о чем-то еще, кроме того, что происходит вокруг тебя.

Даже если абстрагироваться от проблемы образования групп, нельзя с уверенностью утверждать, что лавина новостей непременно ведет к принятию верных решений. В конце 1980-х годов, например, психолог Пол Андреассен провел в МТИ серию экспериментов со студентами коммерческого колледжа и продемонстрировал, что новости не всегда трансформируются в более качественную информацию. Андреассен разделил студентов на две группы. Каждая группа выбрала себе инвестиционный портфель, исходя из уверенности, что все акции имеют справедливую цену. Затем Андреассен позволил одной группе видеть лишь изменения в цене их акций. Они могли при желании покупать или продавать, но все, что они знали, это рост или падение цены. Второй группе было позволено видеть изменения цены, но им был предоставлен постоянный доступ к финансовым новостям, в которых, как полагают, объясняется происходящее на рынке. Удивительно, но менее информированная группа справилась лучше, чем та, которой была обеспечена исчерпывающая информация.

Причина, как считает Андреассен, была в том, что выпускам новостей свойственно преувеличивать значение той или иной информации. Например, когда курсы акций падали, их падение, как правило, подавали так, будто это признак надвигающейся катастрофы, в то время как повышение курсов представлялось не иначе как наступление райской жизни. В результате студенты, имевшие доступ к новостям, реагировали чересчур бурно. Они покупали и продавали намного чаще, чем люди, просто знавшие цену, поскольку воспринимали каждый фрагмент информации как слишком значимый. У студентов, видевших только цены акций, не было другого выхода, кроме как сконцентрироваться на основных данных, которые они использовали при изначальном выборе акций.

Проблема излишнего доверия к отдельному фрагменту информации обостряется, когда эту информацию получают все участники рынка. Рассмотрим эксперимент, который провел финансовый аналитик Джек Трейнор. Сначала Трейнор попросил студентов своего финансового курса угадать число мармеладных горошин в банке. Неудивительно, что группа ошиблась всего на 3% (в банке было 850 горошин, а среднее названное число было 871), и был всего один человек, давший точный ответ. Этим Трейнор подтвердил то, что показал эксперимент Фрэнсиса Гальтона с весом быка.

Затем Трейнор снова попросил студентов угадать число мармеладных горошин. Однако на этот раз их внимание обратили на тот факт, что вверху банки было свободное пространство, а банка сделана из пластика, а не из стекла, значит, она могла вместить больше горошин, чем ожидалось. Средняя отгадка группы отклонилась от истины на 15% и была значительно менее точна, чем мнение нескольких человек в группе.

Суть в том, что информация исказила точку зрения студентов. Да, им сказали правду. Но поскольку эта правда, похоже, была однонаправлена (возможно, в банке было больше горошин, чем ожидалось), она свела на нет коллективную мудрость. Имело значение и то, как была подана информация. В некотором смысле, вместо того чтобы сказать, что в пластиковой банке есть какое-то количество мармеладных горошин, Трейнор приложил максимум усилий, чтобы объяснить, почему он считает важным тот факт, что банка из пластика. Поступив так, он дезинформировал студентов. Чем больше им сообщали, тем меньше они на самом деле знали о количестве горошин в банке.

Очевидно, экономика и общество зависят от доступной публичной информации и питаются ею. Эксперимент Андреассена и Трейнора, однако, показывает, что наилучший путь предоставления этой информации исключает ажиотаж и даже комментарии со стороны влиятельных людей. В свете этого то, как Федеральная резервная система объявляет о повышении процентных ставок (со скупым обоснованием своего решения), представляется мудрым.

Группы проявляют мудрость, только когда есть баланс между информацией, которой владеют все участники группы, и информацией, которой они располагают в частном порядке. Именно сочетание этих фрагментов независимой информации (некоторые из которых верны, другие нет) помогает группе сохранять мудрость. На фондовом рынке, как мы видели, ожидания других людей влияют на ваше представление о ценности тех или иных акций. Большую часть времени это мало на что влияет, поскольку сами по себе ожидания противоречивы. Но что происходит во время бума (или в момент его наивысшей точки)? Ожидания совпадают. И средства массовой информации играют в этом свою особую роль. В периоды бума редко услышишь несогласный голос, возвещающий о близкой катастрофе, но вот когда все действительно рушится, вряд ли услышишь кого-то, кто объявлял бы панику ошибочной. В этом ключе масс-медиа зачастую подстегивают (но не вызывают) круговорот ажиотажных сведений, возникающий во время бума. Инвесторам и без того трудно сохранять независимость друг от друга. Во время бума это становится практически невозможным. Иными словами, рынок превращается в толпу.

Разумеется, возникает желание заявить, что инвесторы во время биржевых бумов теряют разум и действуют иррационально, и что у них возникает тяжелое похмелье, когда они приходят в себя в результате краха. По крайней мере, складывается такое впечатление. Но на самом деле они просто идут за толпой. В этом явлении нет ничего необычного.

Рассмотрим, например, случай, когда толпа в Сиэттле подзадоривала двадцатишестилетнюю женщину прыгнуть с моста Сиэттл Мемориал в августе 2001 года. Женщина остановила на мосту свою машину и перелезла через ограждение. Ее автомобиль стал причиной затора, в то время как на встречной полосе начали притормаживать машины с любопытными туристами, отчего и здесь движение почти застопорилось. Вызвали полицейских, которые попытались уговорить женщину сойти с края моста. В это же время раздраженные водители, пешеходы и пассажиры застрявшего автобуса начали кричать, чтобы женщина прыгнула. "Покончи с этим! — вопили они. — Прыгай, стерва! Давай!" Полицейские пытались успокоить женщину. Но их усилия были тщетными. Толпа продолжала кричать, и женщина прыгнула в реку с высоты шестнадцатого этажа. (Невероятно, но она выжила.)