Мудрость толпы. Почему вместе мы умнее, чем поодиночке, и как коллективный разум влияет на бизнес, экономику, общество и государство - Джеймс Шуровьески

Чем руководствовались студенты — участники этого эксперимента? Его организатор, экономист Колин Ф. Камерер, спросил испытуемых напрямую: почему они давали цену, . которую сами считали безумной? Типичными ответами оказались следующие: "Да, я знал, что цены были слишком высоки, но я видел, как другие люди покупали и продавали по завышенным ценам. Я думал, что смогу купить, забрать дивиденды один или два раза, а потом продать по той же цене какому-нибудь идиоту". Иными словами, все думали, что всегда найдутся глупцы.

Эксперимент интересен наличием конкретных границ. У студентов была вся информация для того, чтобы принять верное решение, т.е. чтобы не переплачивать за акции. Они знали, когда закончится эксперимент, т.е. время, за которое им надо было сбыть свои акции, было ограничено. И они общались друг с другом только во время покупки-продажи. (Значит, люди друг друга ни на что не подбивали.) Но бум все равно возник. Это указывает на некоторые опасности принятия зависимых решений.

При всем этом настоящие бумы намного интересней и сложней, чем предполагает калифорнийский эксперимент. Прежде всего люди, находящиеся в эпицентре бума, не всегда осознают происходящее с ними. Студенты Камерера открыто говорили, что ищут людей тупее себя. Но в ходе настоящего бума люди (во всяком случае, некоторые) начинают верить в раздутую шумиху. Люди, покупавшие акции Cisco, когда они были самыми дорогими в мире, несомненно, поступали так веря в то, что акции этой компании будут расти и впредь. Но эта вера взошла из идеи, что Cisco действительно могла стоить 500 млрд. долл.

Предательская сущность бума состоит в том, что чем дольше он длится, тем больше видоизменяется. В частности, никому не известно, когда бум закончится (так же как никто, даже в ретроспективе, не сможет точно сказать, когда он начался). В 1998 году многие мудрецы предсказывали мрачные времена для Nasdaq[27]. Но если бы вы тогда покинули фондовый рынок, вы бы упустили прибыль в 40%. Если бы вы ушли до 1999 года, вы бы упустили прибыль в 85%. Сколько лет может рынок подниматься до того, как начнет отражать реальное положение вещей?

Можно отмахнуться от бумов, назвав их приступами коллективной истерии. Но процесс гораздо сложнее. Как мы узнали из главы о подражательных и информационных каскадах, использование знаний других людей неизбежно и зачастую вполне благотворно. Если группы в целом относительно разумны (а мы знаем, что это так), есть неплохой шанс, что курс акций на самом деле верен. Проблема в том, что если все станут питаться разумом группы, тогда никто не сделает ничего, чтобы этого группового разума прибавилось. Вопреки мнению Кейнса, есть надежда, что на конкурсе красоты выберут самую хорошенькую девушку (собственно, зачем эти конкурсы и устраиваются), впрочем, при условии, что участники будут действительно руководствоваться в своем выборе тем, какая из девушек наиболее привлекательна.

Так же как мы точно не знаем, почему происходят крахи, мы до сих пор не имеем четкого представления о причинах возникновения бумов. Но мы знаем, что они никогда не возникают на пустом месте. Кегельбаны были одним из самых популярных увлечений американцев в 1950-х годах. Биотехнологические компании действительно революционизировали фармацевтическую промышленность. Интернет оказался преобразующей общество технологией. Проблема в том, что бумы, начинаясь с логичных попыток заработать на мощных деловых тенденциях, вскоре превращаются в нечто иное. Соблазн торговать акциями на основе того, что делают другие, почти непреодолим. Ожидания других людей постоянно разжигают ваши. И когда инвесторы начинают полностью имитировать поведение друг друга, мудрость всей группы ослабевает.

Информация, как правило, считается полезной. Фактически, чем ее больше, тем лучше. И одна из реальных задач любой экономики — обеспечить, чтобы инвесторы были достаточно осведомлены о тех компаниях, в которые они вкладывают деньги. Но из истории бумов и крахов нам известно, что в определенных обстоятельствах некоторые виды информации на самом деле только ухудшают положение. Поскольку не все виды информации равноценны, существенное значение приобретает способ ее подачи.

Бум на фондовом рынке 1990-х годов совпал по времени с взрывным развитием систем распространения финансовых новостей. Даже по сравнению с всего лишь предыдущим десятилетием, инвесторы получили доступ к неисчерпаемым по сути источникам информации о компаниях и рынках, в первую очередь — благодаря Интернету и кабельному телевидению. Наиболее влиятельным источником финансовой информации конца девяностых годов был, несомненно, телеканал CNBC. Корреспондент журнала Fortune Энди Сервер писал в 1999 году: "Я думаю, что CNBC — это ведущий телеканал нашего времени... Повышение цен на фондовом рынке, которое с каждым годом интересовало нас все больше, сделало инвестирование национальным видом времяпрепровождения. Чем сильнее растут курсы акций, тем больше людей начинают играть на рынке, и тем больше мы смотрим CNBC, чтобы оставаться в курсе событий". (Заметьте, что описание Сервера — "чем сильнее растут курсы акций, тем больше игроков на рынке" — идеально характеризует логику биржевого бума.) Во время наибольшего подъема на рынке выпуски CNBC смотрели семь миллионов человек, и, если вас вообще интересовал фондовый рынок, это было неизбежно. И вновь слово Серверу: "CNBС повсюду: операционный зал биржи и брокерские помещения — это само собой, но это и оздоровительные клубы, рестораны, цветочные магазины, нефтяные вышки, заводы, студенческие общежития, комнаты присяжных и тюрьмы".

CNBC обеспечивал круглосуточное освещение ситуации на рынке, постоянную бегущую строку с биржевыми курсами внизу экрана и регулярно поступающие последние новости с разных фондовых бирж. В определенном смысле телеканал был всего лишь вестником, позволявшим участникам рынка общаться друг с другом. Но по мере роста популярности CNBC возрастало и его влияние. Вместо, обычных комментариев о состоянии рынков он начал (невольно) манипулировать ими. Неважно, что говорится на CNBC, после чего люди начинают активно покупать и продавать те или иные акции, — важен сам факт, что это говорится именно на CNBC.

Рассмотрим еще один пример. Экономисты Джеффри Буссе и Т. Клифтон Грин провели исследование того, как рынок отреагировал на фрагмент новостей на CNBC с положительным отзывом о компании Midday Call. Буссе и Грин отметили, что цены почти моментально поднялись в первые же пятнадцать секунд после появления в эфире этого фрагмента. Что еще более поразило, число торговых сделок с этими акциями увеличилось шестикратно в первую минуту после выхода сюжета. С одной стороны, темпы реакции свидетельствует об эффективности рынка в плане внедрения новой информации. Но исследование свидетельствует и о том, что инвесторы реагировали не на конкретное содержание информации. Пятнадцати секунд едва ли достаточно, чтобы решить, реально ли то, что утверждает CNBC, или нет. Для всех инвесторов (или спекулянтов) сюжет на CNBC стал сигналом о том, что кто-то обязательно воспользуется этими сведениями на торгах. Если вы знаете, что другие люди отреагируют на новости, единственным вопросом остается: кто успеет первым? (Фактически, если вы опоздаете, то в итоге потеряете деньги.) Трейдер по однодневным операциям Кен Вольфф заявил в интервью, для Business Week: "CNBC — это важный инструмент коротких сделок. Мы часто используем его в игре". А обозреватель и бывший управляющий фондом хеджирования Джеймс Дж. Креймер так писал об утренней передаче CNBC под, названием Squawk Box ("Репродуктор"): "Вы покупаете акции, если о них упомянули в Squawk".