Во власти мракобесия - Андрей Ветер

Смеляков принял её в своём рабочем кабинете.

– Вот как тут у тебя… – неопределённо сказала Лена.

– Как «так»? По-моему, вполне обыкновенно.

– В общем-то… Конечно… Это я просто не знаю, как начать разговор…

– Таня, – Смеляков надавил на кнопку селектора, – сделай два чая, пожалуйста.

Он посмотрел на Лену.

– Странно, что ты чувствуешь себя растерянной, – проговорил он. – Сколько тебя помню, ты всегда была уверена в своих силах.

– Тут дело не в моих силах, Витя… Страна стала другой…

– Это мне известно.

– Понимаешь, бандиты продохнуть не дают… А что я могу противопоставить им? Приходят крепкие мужики и берут дань. Палец о палец не ударят, чтобы в работе помочь, но требуют кусок пожирнее…

Виктор остановил её жестом.

– Ты хочешь сказать, что на тебя «наехали»? – уточнил он.

– Если бы просто «наехали», а то ведь чеченцы…

– А чем чеченцы хуже русских? – Смеляков усмехнулся. – Бандит, он и есть бандит…

– Видишь ли, – Лена вздохнула, – они мне сказали, что их мужчинам нужен отдых и нужны хорошие женщины, чтобы набраться сил… Отдых от чего? Наверное, речь идёт о боевиках.

– Любопытная деталь… Дверь открылась, и вошла секретарша с подносом.

– Таня, позови ко мне Трошина, – сказал Смеляков. Когда пришёл Сергей, Виктор представил ему Лену и попросил её рассказать всё по порядку. Выслушав внимательно, Смеляков произнёс:

– Не в наших полномочиях заниматься такими бандитами, Леночка, но мы подумаем над всем, что ты сообщила нам. Может, прищучим твоего Тимура на чём-нибудь…

– Спасибо. – Она встала и деловито пожала руку обоим мужчинам.

– Неужели нам ещё и этим дерьмом заниматься? – спросил Смеляков, обращаясь к Трошину, когда Лена ушла. – Чисто по-человечески мне, конечно, хочется помочь ей, но ведь наша контора не вездесуща!

– Виктор Андреевич, – заговорил Трошин, – а ведь я сталкивался уже с этим Тамаевым.

– Да ну?

– Помните, я рассказывал о встрече в ресторане, на которой мне взятку предлагали, чтобы я посодействовал насчёт квоты на нефть. А ко мне потом ещё «наружка» прилипла…

– Разумеется. Вы с Игнатьевым хорошо тряхнули их. Как же не помнить!

– Так ведь это был Тимур Тамаев. Он и предлагал мне деньги.

– Так, так, так… Забавная картина вырисовывается. Стало быть, Тамаев заглядывает в Белый дом?

– Наш пациент, – усмехнулся Трошин. – Вполне можем приступать к медицинским процедурам.

Смеляков покачал головой.

– До чего же тесен мир… Куда ни повернись, непременно наткнёшься на кого-нибудь, с кем знаком если не лично, то уж через своего знакомого наверняка. Что ж, прощупаем его для начала через Кочергу…

* * *

Шевчук лежал на спине и жадно смотрел на Ларису. Она сидела верхом на его бёдрах и улыбалась той сладкой улыбкой, которую он не видел больше ни у кого. Её изящная фигура с небольшими, но очень красивыми грудками, чуть склонилась. Лариса медленно двигалась, словно пробуя, можно ли отлепиться от грузного мужского тела, но лишь едва приподнималась – и вновь опускалась, дразня Шевчука и держа его в постоянном возбуждении.

– До чего же ты хороша! – Михаил Леонидович схватил её руки и принялся пылко, как влюблённый мальчишка, целовать их. – Никогда не отпущу тебя.

– Миша, – она легла на него и нежно потёрлась щекой о его губы, – сегодня я на ночь не останусь, сегодня мне надо быть дома. Я обещала маме.

– Маме… Да ты ещё совсем… Ребёнок совсем… Маме обещала… Знала б она, как ты с мужиками управляешься…

– У неё сегодня день рождения, – объяснила Лариса. – Я обещала обязательно быть… Но вернусь, если хочешь, завтра днём, к обеду. Будем тут с тобой без перерыва, пока сон не свалит…

– Ладно, милая, ладно, только сейчас всё-таки закончим.

– Конечно закончим. Как ты хочешь? Может, рукой сделать?

– Мне всё равно, кошечка моя… Никогда не встречал таких. Мне с тобой всегда мало. И я всегда готов продолжать…

Через несколько минут Лариса, выполнив свои обязанности, выбралась из кровати и неторопливо, профессионально виляя бёдрами, направилась в душ. Убедившись, что Шевчук продолжал нежиться в постели, она быстро достала из своей сумочки крохотный пузырёк, в крышку которого была вдета пипетка, капнула прозрачную жидкость дважды на зубную щётку и поспешила спрятать пузырёк. После этого она встала под горячую струю воды и тщательно вымылась.

Когда она вернулась в спальню, уже полностью одетая и причёсанная, Михаил Леонидович всё ещё лежал. В зубах он держал сигарету и внимательно следил за поднимавшимся к потолку дымом. Лариса огладила руками юбку, подошла к нему и протянула руку.

– А где твоя благодарность за хорошую работу? – Девушка театрально надула губки, изображая обиду.

– Возьми кошелёк, он в пиджаке. Она достала несколько купюр и показала Шевчуку.

– Как всегда? Ты такой же щедрый?

– Приходи поскорее, кошечка, и ты увидишь, что моя щедрость станет безграничной.

– Звучит многообещающе.

Она остановилась возле Михаила Леонидовича, и он обхватил рукой её ногу.

– Не надо, Миша, – сказала она, словно капризничая. – Уже всё… Я оделась. На сегодня всё! Потерпи до завтра…

– Ты играешь мною, как пацаном, – с досадой проговорил Шевчук, но отпустил её ногу.

– Миша… Можно я скажу тебе… Только ты не обижайся.

– Чего?

– Нам вроде стесняться нечего, верно? – Она смущённо потупила глаза.

– Нечего. Уж все дырки друг у друга обследовали. Говори.

– У тебя сегодня изо рта пахнет, – пожаловалась она, приложив пальчик к его губам.

– Желудок, должно быть, – скривился мужчина. – Скажи спасибо, что я ещё пердеть не начал при тебе… Эх, возраст… Надо заняться здоровьем…

– Ты извини…

– Чего уж там, ладно. Хотя вообще-то могла бы и не заметить…

Лариса наклонилась, продолжительно поцеловала его руку и неторопливо, демонстрируя свою грацию, вышла из комнаты, цокая каблуками. Щёлкнул дверной замок.

Михаил Леонидович поднёс руку к носу и обнюхал её.

– Как преданная собака…

Он повернул руку ладонью к себе, усиленно подышал на неё, затем понюхал, пытаясь уловить посторонний запах.

– Пахнет изо рта… А хрен тут после коньяка разберёшь чего.

Он свесил ноги с кровати, тяжело поднялся и, набросив на себя ярко-красный шёлковый халат, направился к двери.

– Павло! Телохранитель появился почти немедленно.