Never Fade Away - Барышников

С Евродином было весело и легко, с небольшим налетом испанского стыда. Искрило без конца. Кера Ви не слишком понимал, но это было и не страшно, потому что непоправимого тот не творил.

С рокербоем тоже иногда было весело, но, в остальном больно, сложно, пламенно и предельно серьезно под вечным налетом едкой иронии. Джонни же наемник понимал, и это как раз и было страшно, потому что понимание это требовало решительных и серьезных действий, непоправимых изменений.

— Керри Евродин ест в таких забегаловках? — выкидыш скрипнул изнемогающе, когда Ви, откружив на совесть по задворкам и темным проулкам, все же вывел тачку на парковку у кафешки Captain Caliente, ровнехонько туда, куда и заказывал Евродин.

— Ха, чумба, да здесь варят лучший в городе кофе. Густой, как смола. А если они тебя знают, то еще и натуральный, — Кера, кажись, немного попустило, он возвращался к своей обычной натурально-вальяжной манере поведения, подобающей музыкальному идолу мирового уровня. Мимику отпустила восторженная дикость, а в тон обратно забралась панибратская снисходительность. — Давай, пошли, я угощаю.

— Вау, кофе с рок-звездой? — ну да, это же Найт-Сити, пацан. Несколько недель назад в компании шлюх и бандосов мелкого пошиба ты жрал на рынке в Кабуки дешевые дамплинги, под завязку набитые белком из насекомых, и подсчитывал, хватит ли тебе на новую модель ствола. Сегодня тебя зовет на кофе Керри, блять, Евродин, ты выполняешь заказы для кандидата в мэры, а в башке у тебя живет Джонни, мать его, Сильверхенд, с которым вы ебетесь как животные и планируете нагнуть Арасаку. Завтра тебя обнулят, похоронят на свалке и никто не вспомнит ни имени твоего, ни небритой рожи. Обычная жизнь, чум, нечему удивляться. Так что пользуйся любым моментом. — А давай. Все бывает в первый раз.

— Когда мы только собрали SAMURAI, все наши бабки уходили на гитары, струны и прочее вот это говно… Джонни вечно у меня все пиздил, — Евродин устроился на барном стуле у столика, примыкающего к панорамному окну, и уставился над крышами на небо, которое начинало затягивать тучами — рассвет сегодня так и не разгорелся в полную силу. Накатывали волнами приятные запахи еды и кофе, желудок сжимался, напоминая о том, что соло, кажется, ужинал вчера достаточно рано. — У нас все время не хватало денег на нормальную жратву, но мы каждый день ходили через дорогу в Caliente. Наедались до отвала, вливали в себя галлон кофе. Джонни всегда говорил, что с голодухи да по упорке мы могли бы сожрать хоть картон, на котором бомжи спят. Но это он, конечно, припездывал.

— Тебе бы тоже не помешало хотя бы картонку из-под бомжа пожевать, пока язву нам не отхватил, — ухмыльнулся рокер, появляясь за спиной Керри, устроился спиной к панорамному окну, грациозно облокотившись о столешницу.

— Потом. Щас мне Кер все тайны твоей буйной молодости раскроет, тогда и отпразднуем завтраком. Я тебя даже угощу чем-нибудь на твой дурацкий вкус, — Ви с улыбкой подмигнул Сильверхенду, не упустив возможности окинуть его довольным и насмешливым взглядом.

— Сука ты, Ви, безгранично любопытная. Одним своим вшивым завтраком после такой наглости не отделаешься, — оскалился рокербой и приподнял пошло бровь, уж больно выразительным жестом поправляя пряжку ремня. Заметил, сука, взгляд. — Оставь чумбу в покое, ниче он тебе не расскажет, напиздит только с три короба. Стоите друг друга — как дети малые оба, ей богу… Один впадает в ностальгию, а второй и рад уши развесить.

— Не пизди-ка ты, Джонни, и не мешай слушать откровения знающего человека, а то обойдешься одним завтраком, — глупая угроза, нереалистичная. Но это наемник понял уже после того, как уронил опрометчивую фразу.

— Мне вот интересно, ты щас кого напугал? — логично, разумно. Джонни таких ошибок не прощал. Умыл лениво, явно демонстрируя, насколько это было легко, и с самодовольной ухмылкой, как обычно.

— И ты до сих пор их постоянный клиент? — тряхнув головой в попытке очистить мысли и вернуть их в правильное русло, Ви перевел взгляд на Евродина, который явно начал уже привыкать к его вечным коротким зависаниям в пустоту. — Да они должны твое фото на стенку повесить.

— Слушай, а и правда, должны.

Судя по названию, Кер заказал себе что-то непотребно крепкое, что должно было энергетически выжигать мозг на раз. Соло в плане тонкостей потребления кофе был все тем же уличным плебеем: все, что он знал об этом напитке, — натуральный вкуснее и действеннее, чем синтетический. А вот по поводу всех остальных пристрастий Ви был не раз с явственным отвращением клеймен рокером «убогим». Ради такого дела Сильверхенд даже изменил своему обычному «тупой еблан». Сам рокербой любил кофе в виде обжигающего, адски черного густого месива без добавок. У наемника от употребления подобного радиоактивного пойла вся пасть сворачивалась куда-то внутрь, казалось, до самого желудка, и прожигало внутренности как будто насквозь. А потом его пиздячило какое-то время ебанцой, почти как Джонни. Даже зарождалось призрачное подозрение, что того так и штырило до самого ахуя на одном кофе. Но раз уж им довелось делить тело, иногда приходилось давиться отравой на радость рокеру. Сам Ви предпочитал ощутимо сладкий, с молоком, а то еще и добавками — карамель там, ваниль или еще какая вкуснятина. Как говаривал, кривясь, Сильверхенд: «Был бы бабский вариант, если бы любая порядочная девка не впала бы от такого количества сахара в гипергликемическую кому». Благо, необходимости доказывать кому-либо свою мужественность соло не испытывал, так что мог себе позволить наслаждаться без помех, если не считать, конечно, презрительного бубнежа рокербоя. Но с этим Ви уже прекрасно сжился.

— Мне то же самое, — в этом плане наемник придерживался мнения простого: есть возможность попробовать что-то новое — пробуй, а то не факт, что успеешь поймать шанс еще раз. Не в этом городе, не в этой жизни, чум. Да и Джонни, даже если будет невкусно, пусть насладится своей бодрящей отравой лишний раз. Он и так уже улыбался довольно и предвкушающе. Видать, знал, о чем идет речь. Значит, Ви вряд ли понравится.

— Черт, до сих пор сердце стучит. Бля-я-я, это было дико круто, — Евродин выглядел куда как живее, чем соло помнил его в пустом засранном шикарном особняке. Там он был тусклым, измотанным, слабым. А сейчас прямо-таки светился и сиял всем своим золотом и металлом. Заметно было, что энергия распирала его изнутри. И что это состояние было для него куда более характерным, чем размеренная усталость. —