Когда тело говорит НЕТ - Габор Матэ

Связующим звеном между регуляторными функциями префронтальной коры и необходимыми для выживания базовыми функциями ствола головного мозга является лимбическая система, которая отвечает за формирование эмоций. Лимбическая система включает в себя структуры, расположенные между корой и стволом головного мозга, но также охватывает некоторые части префронтальной коры. Эта система имеет ключевое значение для выживания. При ее отсутствии регуляторные и мыслительные способности функционировали бы так, как у человека с синдромом саванта, у которого интеллектуальные знания оторваны от знаний о реальном мире.

Эмоции помогают нам понять мир. Они выполняют сигнальную функцию, сообщая нам о нашем внутреннем состоянии, так как на него влияет поступающая извне информация. Эмоции — это реакция на появляющиеся раздражители, пропущенные сквозь память о прошлом опыте; они предугадывают будущее, основываясь на нашем восприятии прошлого.

Структуры мозга, отвечающие за переживание и модуляцию эмоций (неважно — в коре или в среднем мозге), развиваются в ответ на участие родителей так же, как зрительная система развивается в ответ на свет. Созревание лимбической системы происходит с помощью «чтения» и включения в свой состав эмоциональных сигналов родителя. Центры памяти, как сознательной, так и бессознательной, используют взаимоотношения с родителями для консолидации и будущей интерпретации мира. Системы организма, отвечающие за секрецию важных нейротрансмиттеров, таких как серотонин, норэпинефрин и дофамин, крайне важны для устойчивого настроения, пробуждения, мотивации и внимания; выработка этих гормонов стимулируется и становится скоординированной в контексте отношений ребенка с людьми, которые о нем заботятся. В мозге новорожденных обезьян серьезный дисбаланс данных нейрохимикатов произошел спустя всего несколько дней после разлучения их с матерями.

В отношениях детей и родителей у ребенка формируется восприятие окружающего мира — это может быть мир, где царит любовь и принятие; или мир пренебрежительного безразличия, в котором нужно хорошенько постараться, чтобы удовлетворить свои потребности; или, что еще хуже, мир враждебности, в котором человек вынужден постоянно сохранять тревожную сверхбдительность. Нервные связи, которые сформировались в рамках наших отношений с родителями, используются в качестве шаблонов для будущих отношений. Мы понимаем себя в той мере, в какой, как нам казалось, нас понимали в детстве; любим себя в той степени, в какой мы ощущали любовь на глубинном бессознательном уровне; относимся к себе с таким же состраданием, какое чувствовали по отношению к себе, будучи ребенком.

Нарушение эмоциональной привязанности к родителям в младенчестве и детстве может повлечь за собой долгосрочные последствия для системы мозга, отвечающей за реакции на стресс, и иммунной системы. Большое количество экспериментов на животных доказало тесную взаимосвязь между ранним нарушением привязанности и неустойчивой способностью реагировать на стресс во взрослом возрасте. Суть данных исследований заключается в том, что нарушенная привязанность в младенчестве приводит к чрезмерной физиологической реакции на стресс во взрослом возрасте. И наоборот, взращивание отношений привязанности в самом раннем возрасте обеспечивает лучше сформированную биологическую реакцию на стресс у взрослых.

Для того чтобы удовлетворить потребность в привязанности, людям требуется нечто большее, чем просто физическая близость и тактильный контакт. Не менее важна благоприятная эмоциональная связь, в частности сонастроенность. Сонастроенность — это тонкий процесс, во время которого родитель «настраивается» на эмоциональные потребности ребенка. Это происходит инстинктивно, но легко сходит на нет, когда родитель испытывает стресс или отвлекается из-за собственных переживаний, забот или по любой другой причине. Сонастроенность может отсутствовать, если родитель сам никогда не получал этого в детстве. Во многих отношениях между детьми и родителями есть сильная привязанность и любовь, но отсутствует сонастроенность. Дети, находясь в несонастроенных отношениях, могут чувствовать себя любимыми, но на более глубинном уровне они не ощущают, что их ценят только за то, кем они являются на самом деле. Они учатся показывать родителям только свою «приемлемую» сторону, подавляя эмоциональные реакции, которые значимый взрослый не одобряет; они не принимают себя, даже получая такой отклик.

Младенцы, значимые взрослые которых по какой-либо причине испытывали слишком сильный стресс и не смогли обеспечить им необходимый сонастроенный контакт, вырастают с хронической склонностью чувствовать, что они остались один на один со своими чувствами; они испытывают ощущение, обоснованно или нет, что никто не разделяет того, что они чувствуют, — что никто не способен их «понять». Речь идет не об отсутствии родительской любви или физической разлуке родителя с ребенком, а о том пробеле, который остается, когда ребенок чувствует, что его не замечают, не понимают, не сопереживают ему и не «принимают» на эмоциональном уровне. Феномен, когда человек находится рядом, но при этом эмоционально отстранен, получил название психологическое отстранение. Психологическое отстранение происходит, когда сонастроенный контакт между родителем и ребенком отсутствует или прерывается в результате стресса родителя, который отвлекает его от взаимодействия с ребенком.

Разрыв сонастроенности происходит, например, когда родитель первым отводит взгляд от ребенка во время одного из самых приятных видов взаимодействия — зрительного контакта. Другой пример нарушения сонастроенности: родитель побуждает к действию отдыхающего ребенка, потому что он (родитель) желает взаимного участия, даже если ребенку в этот момент требуется передышка от активного общения.

«Эксперименты на приматах показывают, что новорожденные детеныши могут остро реагировать на разлуку, даже когда их матери присутствуют визуально, но не психологически», — пишет психолог, исследователь и теоретик Аллан Шор. — Я полагаю, что психологическая отстраненность — это распространенное явление на раннем этапе развития личности, которое оказывает сильное влияние»8.

Психологическая отстраненность характеризуется тем, что родители присутствуют физически, но отсутствуют эмоционально. Такие взаимоотношения все чаще становятся нормальным явлением в нашем обществе, где царит повышенный стресс. Уровень физиологического стресса, который испытывает ребенок при психологической отстраненности, по степени воздействия приближается к тому, что он чувствует во время физического расставания. Психологическая отстраненность влияет на малыша на бессознательном физиологическом уровне, а не на уровне сознательного мышления. Когда он станет взрослым, то, оглядываясь на свое детство, он об этом не вспомнит, но это закрепляется в его бессознательной памяти как биологическая утрата. Психологическая отстраненность становится частью запрограммированной психики человека: люди, «обученные» таким образом в детстве, с большой вероятностью во взрослой жизни будут вступать в отношения, которые постоянно воспроизводят тенденцию к психологической отстраненности. Такие люди, например, выбирают партнеров, которые не понимают, не принимают и не ценят их такими, какие они есть на самом деле. Таким образом, физиологический стресс, вызванный психологической отстраненностью, будет повторяться и во взрослой жизни — и, опять же, часто без осознанного понимания.

16. Игра поколений

Учитывая представленную в предыдущих главах информацию, может показаться, что именно родители виноваты в развитии заболеваний у своих детей во взрослом возрасте. Такой вывод совершенно не соответствует тому,