Фабий Байл. Прародитель - Джош Рейнольдс

— Женщина, мы уходим.

Она положила слабо мерцающий камень в сумку на поясе и встала.

— Я так не думаю. Нам предстоит убить еще множество эльдаров и собрать множество душ ради Владыки Темных Наслаждений.

— Эльдары прямо сейчас перегруппировываются. В единении безопасней.

— Безопасней, — фыркнула она. — Нигде не безопасно. Ты слышал тот крик так же ясно, как я. Блистательный мертв, и все, что нам остается, — это следовать своим желаниям, пока еще есть время. Рано или поздно эльдары нас уничтожат.

Тот крик разнесся по всему рукотворному миру, сотрясая его от вершины до основания, ломая психокость и поджигая сам воздух. Байл был на Йидрисе и прекрасно знал, как звучит апофеоз. Он начинался в самых дальних глубинах души и расширялся, пока все тело не начинало дрожать в жутком предвкушении этого события. В этот раз все было иначе.

В этот раз ему показалось, что в мозг ему вонзили клинок. В теле резко вспыхнула боль, а потом каждую мышцу скрутило. Когда крик отгремел, рукотворный мир на мгновение замолк, словно весь шум и всю ярость высосали из воздуха и выбросили в пустоту. Теперь звуки вернулись, а эльдары принялись теснить врагов с удвоенным усилием.

Байл не знал, что именно помешало восхождению Блистательного, но подозревал, что в этом замешаны арлекины. Теневидица своими виршами фактически подтвердила, что вся эта затея была лишь ловушкой для него и, возможно, Двенадцатой.

— И все же надо идти вперед, — сказал он, — Там эльдаров можно будет убивать с тем же успехом, как тут.

— Где?

Байл постучал по уху.

— Следуй за шумом.

Савона моргнула и посмотрела наверх. Буря шума стала громче и ясно слышалась за грохотом войны. Психокость от нее вибрировала, колонны шли трещинами, а изящные скульптуры прогибались.

— Что это? — спросила она, оборачиваясь. Эльдары стекались к изгибающимся мостам за галереей. Мосты представляли из себя широкие улицы с тонкими колоннами по бокам, и единственным укрытием на них были раскиданные тут и там обломки. Это были поля смерти. Ксеносам явно надоело атаковать галерею. Они решили ждать, когда Дети Императора сами к ним придут.

— Музыка войны, — произнес Байл, разглядывая эльдаров на ближайшем мостике. Там были несколько ударных команд, расположившихся в шахматном порядке, и двуногие шагатели в качестве поддержки. Лишь глупец или безумец осмелился бы пойти на них, — Это шум какофонов. Я его прекрасно знаю. Они должны быть вместе с главной ударной группой. Если доберемся до центральной точки прорыва, можно будет начать организацию отхода с боем.

— Кто назначил тебя главным? — поинтересовалась Савона, приподнимая молот.

— Блистательный мертв. А я все еще лейтенант-командующий Детей Императора, — ответил он, проверяя игольник. Савона напряглась и покосилась на своих воинов, но они смотрели на Байла, — Я знаю некоторых из вас, — продолжил он, все еще проверяя оружие, — Оскада, я восстановил тебе сердце во время атаки на Луну Шестьдесят пять Семьдесят восемь. Беллеф, я дал тебе новые глаза, когда старые оказались несовершенными. Вы оба следовали за мной, когда я пытался вытащить легион из болота, в котором бросил его Фулгрим. Вы последуете за мной снова? — Он поднял взгляд. — А ты, Деукалий? И ты, Аргимед?

— Она наш командир, — сказал Беллеф, чью броню сплошь покрывали строки похабной кемосской поэзии. — Мы поклялись следовать за ней.

Но в его голосе не было уверенности.

— Вы также клялись следовать за мной, — сказал Байл, затем перевел взгляд на Савону, — Ты молодец, что зашла так далеко. Но если хочешь идти дальше, тебе придется последовать за мной.

— Или ты меня убьешь? — спросила Савона.

— Нет. Они убьют.

Савона огляделась. Ее воины отворачивались, не желая встречаться с ней взглядом. Тогда она вновь посмотрела на Байла.

— Я последую за тобой… лейтенант-командующий.

Байл несколько секунд смотрел ей в глаза. Затем вернулся к эльдарам. Он указал посохом на ближайший мостик.

— Идем туда. Придется через них пробиваться. Не останавливайтесь. Не сбавляйте скорости.

— Я знаю, как воевать, старик, — бросила она, злобно глядя на своих воинов. Оскада хмыкнул и вытер нож чьим-то окровавленным скальпом. Аргимед насвистывал задорную мелодию, примеряя самодельное ожерелье из ушей. Остальные проверяли оружие или готовили гранаты. Их было двадцать человек. Не армия, но сойдет.

— Я воевал, когда тебя еще в планах не было, дитя, — ответил Байл. Затем он выпрямился и медленно выдохнул. Ему уже несколько веков не доводилось наступать по открытой местности. И в прошлом ему это совсем не нравилось, — Когда окажемся на открытом пространстве, они попытаются подпустить нас поближе и перестрелять под одному. Цельтесь хорошо. — Байл поднял посох. — Что ж, давайте посмотрим, как эти изощренные дегенераты будут отвечать на грубое насилие. Давайте покажем, что значит играть в войну с Детьми Императора.

Дети Императора открыли огонь и двинулись в сторону линии из воинов в оранжевой броне. Эльдары начали медленно и целенаправленно отступать, стреляя на ходу. Те, кто до сих пор ждал на других мостах, начали стекаться на помощь сородичам. Астартес-ренегаты разошлись веером, двигаясь с вымуштрованной четкостью, которая провела их через тысячи войн. Каждый из них стоил армии, и они сражались с нечеловеческой синхронностью, подчиняясь древним ритмам боя.

Фраг-гранаты отскакивали от психокостного пола и взрывались, подбрасывая эльдаров в воздух. Цепные мечи и топоры с жужжанием впились в ксеносскую броню и плоть, как только Дети Императора добрались до их передовых позиций, и бледные колонны, поднимающиеся по бокам бульваров, омыло кровью их защитников.

Хирургеон предупреждающе зазвенел в ухе шагающего Байла. Он сжигал боевые стимуляторы и наркотики, едва те попадали в вены. Машина делала все возможное, чтобы он оставался на ногах, но силы иссякали. Он проигнорировал предупреждение: на ретинальном дисплее замигал и скользнул по границе зрения целеискатель.

Сенсоры брони выбирали цели с механической точностью. Он стрелял не думая и не колеблясь, полностью положившись на сенсоры. Подергивающиеся тела подтверждали, что целеискателю можно доверять.

Судя по ретинальному дисплею, Арриан находился в авангарде с Савоной и самыми быстрыми ее воинами, непринужденно раскалывая черепа и отрубая конечности. Саккара занимал позицию слева от Байла, выбирая цели с холодным, презрительным видом и стреляя из болт-пистолета с молитвой на устах, призывавшей проклятия на головы ксеносов, осмелившихся встать у него на пути.

Один из воинов Савоны покачнулся и упал. Его броню покрывали кровавые кратеры. Байл переступил через него, не сбавляя шага. Эльдары приближались, и он поднял посох, взывая к его темной энергии, собираясь с силами перед предстоящим боем. Но когда он приблизился, послышалось характерное жужжание болт-пушек. В дыму за ксеносами вышагивали четыре огромные фигуры, подобные мстительным богам войны.