Фабий Байл. Прародитель - Джош Рейнольдс

— Правда, ложь — сейчас ничто из этого не имеет значения. Выходи, и узнаешь истинную суть боли, — бросил Байл. Он был зол, сам не зная почему. Все понемногу становилось ясно. «Почему мы позволили тебе зайти так далеко?»

Байл замер.

— Почему? — проговорил он. То есть это была ловушка? Если так, когда ее устроили? На Грандиозной? Или раньше?

— Почему ты спрашиваешь «Почему»? — засмеялась эльдар, прыгая с ветки на ветку и всякий раз ускользая из-под взгляда. — Ты боишься темноты, главный апотекарий Фабий? Что ты видишь в глубине теней?

— Ничего, что бы тебя касалось, ксенос, — ответил Байл, решив не тратить время на попытки отследить ее. — Если ты здесь не для того, чтобы мешать нам, убирайся. А если для этого…

— Мы здесь для этого, и танец уже начался.

Тонкое существо спрыгнуло на землю позади него и раскрутило посох. Заревели болт-автоматы, Арриан что-то закричал. Разноцветные призраки выпрыгнули из-за деревьев и побежали, поскакали, покатились к ним, как поток переливающейся воды.

Байл заблокировал посох, устремившийся к его черепу, но эльдар тут же уклонилась от иглы из пистолета. Его целеискатель не поспевал за ней, а собственных рефлексов в сочетании со стимуляторами едва хватало на то, чтобы блокировать удары и контратаковать. Длинные тени кристаллических деревьев окутывали его, словно шелковые занавеси, развевающиеся от движений теневидицы. Он уловил движение в этих тенях. Ксеносы брали его в кольцо, отрезали от остальных. Звуки боя утихали, и вскоре он не слышал ничего, кроме скрипа кристаллических ветвей и шепота давно умерших ксеносских провидцев.

Байл обернулся, пытаясь отыскать своего противника, но каждый раз в коре деревьев отражалось другое лицо. Все принадлежали ему, но были разными. Одни были моложе, другие старше. Одни были такими же совершенными, каким он себя помнил; другие — такими же уродливыми, каким он боялся стать. Но все они стояли в кристаллическом лесу, все они замерли в одном мгновении и все говорили одновременно. Собственный многократно усиленный голос превратился в сплошной гул, впивающийся в мозг. Байл схватился за голову, ничего не соображая от шума.

В сознание сплошным потоком хлынули сцены. Победы и поражения, рождения и смерти — клубок возможностей, расширяющийся во все стороны. Он увидел, как ангел в красном сбрасывает его с высоты, и почувствовал, как тонкие руки Мелюзины ломают ему, закованному в цепи, шею. Он услышал собственный крик, когда на скотобойне Терры в него впились зубы его измученных созданий, и ощутил вонь гниения, когда болезнь, пронизавшая все клетки его тела, все-таки настигла его и превратила в безумную развалину.

Сцен было все больше, и они мелькали все быстрее. Он увидел себя, вновь облаченного в пурпур и золото и ведущего остатки Третьего легиона в бой под званием лейтенант-командующего Фабия. И Око рыдало огнем, смотря, как идет на войну единый легион Детей Императора. Гордых, совершенных, непобедимых. Но он также видел, как умирает на когтях Абаддона, как разрывают ему сердца, как уничтожают его клонов и сравнивают с землей его апотекарион. Он видел, как кольца Фулгрима сжимаются вокруг его трескающихся костей, и слышал обвиняющий шепот своего генетического отца. Он слышал смех демонов, рвущих его душу на куски, и крики богов, горящих на его костре. Он видел сотни тысяч возможных путей и сотни тысяч вариантов будущего.

Но всех их объединяло одно. Если он примет командование, то останется жив. Но если продолжит идти нынешним путем, то погибнет. От рук врагов, подопечных или даже своих собственных — но смерть была неизбежна.

Все это время его другие «я» не замолкали, моля стать ими или любой ценой избежать их судьбы, убить себя, бежать, принять командование. Тысячи противоречивых желаний тянули его в тысячи сторон. Кто он на самом деле? Какой Фабий стоял здесь? Он упал на колено. На губах ощущался вкус крови. Хирургеон шипел и размахивал лапами, чувствуя, как все его жизненные показатели катятся вниз. Сердца содрогались внутри своей костяной клетки. По телу разливалась обжигающая и очищающая боль. Только боль была реальна. Боль станет нитью, которая приведет его к выходу из этого лабиринта.

Байл с криком выгнулся, поднял посох и с такой силой обрушил его на психокостный пол рощи, что тот треснул, обнажив светящуюся бесконечную сеть. Из глазницы посоха хлынул алый свет, прогоняя тени и вероятности. Над головой кричали деревья, и он был рад это слышать.

Он выдернул оружие из пола и, содрогаясь всем телом, встал. На навершии посоха дымились кусочки бесконечной сети. Он рассеянно собрал их.

— Неужели вы думали, что сможете сломать меня видениями? — спросил он. — Вариантами и возможностями?

— Бесплодная цель для бесплодной души, — печально ответили из теней, — Ты цепляешься за свои лохмотья, боясь принять свою судьбу. — Эльдар медленно обошла его по кругу, крутя в руках посох, — Мы позволили тебе зайти так далеко, потому что ты должен был увидеть, что трон перед тобой — это единственный путь…

— Не тебе определять его путь.

Теневидица замерла, когда этот голос разнесся по роще. Что-то жуткое раскололо одно дерево ударом обсидианового клинка, и остальные закричали еще пронзительней. Давя копытами осколки кристаллов, из теней вышел Хранитель Секретов. Байл услышал смех демонов и крики умирающих эльдаров и понял, почему вопили деревья.

Великий демон смерил его взглядом, насмешливо кривя морду.

— Твои нити судьбы порваны и перепутаны, Фабий.

— О чем ты? — резко спросил Байл. Его переполняли вопросы. Арлекины хотели, чтобы он возглавил Третий, но зачем? И почему они рискнули собственным народом, лишь бы убедить его? — Я сам выбираю свою судьбу, и так было всегда!

— Неужели? — загоготал демон. — Но даже Владыка Темных Наслаждений не знает, к чему приведут твои действия здесь… И ему очень хочется узнать, как ты поступишь дальше, — Затем он повернулся к арлекину и облизал губы, — О, темный, несравненный деликатес! Я съем твою душу, дитя.

Арлекинесса опешила, когда демон на полной скорости бросился к ней, но не сдалась и прыгнула назад, пытаясь найти убежище в тенях. Хранитель Секретов презрительно фыркнул.

— Хочешь охоты? Как это утомительно! — Он покосился на Байла. — Возвращайся к своим делам, Фабий.

Не дожидаясь ответа, он прыгнул в рощу, разрубая обсидиановыми клинками ветки и стволы.

Голова Байла все еще раскалывалась от возможных перспектив, но он опустился на колено и начал собирать то, ради чего пришел.

Что бы ни случилось, с пустыми руками он не уйдет.

Блистательный Король в Радостном Отдохновении с воем вырвал камень души из брони эльдара и закинул его в рот. Он раздавил его идеальными зубами, не обращая внимания на то, как осколки ранят десны, и проглотил все: камень, кровь и вопящую душу. Это был уже двадцатый, и в животе бурлило от обломков украденной жизни. Он чувствовал себя распухшим, но сильным. Песнь Слаанеш пульсировала в голове, отдаваясь до самого мозга костей, до самых дальних глубин души, где дрожали последние обрывки Каспероса Тельмара. Человек, которым он когда-то был, кричал и тряс прутья клетки, но его душа уже сгорала дотла. Блистательный не обращал на него внимания со времен Истваана и не собирался делать это теперь.