Если бы красота убивала - Кейт Уайт

— В чем дело? Стейси сказала, что тебе не терпится меня увидеть.

В голосе Кипа послышались малоприятные резковатые нотки.

— Да, это так, — сказала я, пытаясь держаться непринужденно. — Мне нужно кое о чем тебя спросить. Это…

— Давай не тяни. В чем дело?

Я понизила голос:

— Вообще-то это разговор не для чужих ушей. Ты не мог бы войти и закрыть дверь?

Кип посмотрел на меня с таким видом, как будто собирался отказаться, но потом все-таки вошел в кабинет и пяткой захлопнул за собой дверь.

— Может, присядешь?

Я показала на свободный стул. Кип раздраженно выдохнул через рот со звуком «пф-ф», но все же сел. Стул под его весом застонал. Кип сидел так близко ко мне, что я могла рассмотреть каждую веснушку на его лице. Разговаривая со всеми остальными, я ходила вокруг да около темы об убийстве, но Кип очень осторожен и себе на уме, поэтому с ним я решила действовать более прямолинейно, иначе от него ничего не добьешься. Однако мне было страшновато. Я пустилась с места в карьер:

— Не знаю, известно ли об этом тебе, но так уж вышло, что я случайно оказалась втянутой в эту историю с нянькой Кэт. В Нью-Йорке у Хайди нет родственников, и Кэт попросила меня подчистить хвосты — ну то есть проверить, не осталось ли после нее неоплаченных счетов или незаконченных дел.

Как только я произнесла имя Хайди, Кип постарался придать своему лицу неподвижность, чтобы на нем не отразилось никаких чувств, это ему почти удалось, но он не смог справиться с бегающими глазками.

— И что из этого?

Кип положил ногу на ногу и несколько раз хлопнул ладонью по штанине, разглаживая ее.

— Не знаю, как к этому подойти, но мне известно, что у тебя была связь с Хайди, и мне бы хотелось задать тебе несколько вопросов, сугубо конфиденциально, конечно.

— О чем это ты, не понимаю! — почти прорычал Кип. Все его лицо, кроме веснушек, стало бледнее обычного, как будто от него отхлынула кровь. Я вдруг испытала приступ клаустрофобии.

— Клянусь, Кип, я не скажу никому ни слова, но есть вещи, которые мне нужно понять для себя.

— Ты спятила. Не знаю, откуда у тебя такие сведения.

Он сделал такое движение, как будто собирался встать со стула.

— Я знаю про тебя и Кэт, про тот случай в Литчфилде, — быстро сказала я. — Мне также известно, что ты ехал туда, рассчитывая встретиться с Хайди, а там оказалась Кэт, и чтобы она ни о чем не догадалась, тебе пришлось переключиться на нее.

— Господи Исусе! — Кип покосился на дверь с таким видом, будто прикидывал ее толщину и пытался оценить, не может ли кто-нибудь за пределами кабинета подслушать наш разговор. — Ты поделилась с Кэт своей теорией?

— Не поделилась и не собираюсь.

— Почему же? Вы с ней такие близкие подруги, делитесь всеми секретами.

— А какой мне смысл ей рассказывать? Чего я этим добьюсь? Тебе придется несладко, а Кэт только почувствует себя униженной и ничего больше. Пожалуй, мне просто нужно разобраться кое в чем, касающемся Хайди.

Кип помолчал, надув губы, а потом, к моему величайшему удивлению, вдруг обратился в этакого безобидного Винни-Пуха и предложил:

— Послушай, давай пойдем куда-нибудь выпьем. Я не хочу вести этот разговор в офисе.

Я испытала приступ паники. Мне совершенно не хотелось куда-то идти с Кипом, но потом я сообразила, что в центре Манхэттена со мной вряд ли может случиться что-то страшное, не мог же Кип затолкать меня в багажник своего автомобиля и увезти. По дороге к лифту Кип предложил пойти в тратторию «Дельарте», модный итальянский ресторан на Седьмой авеню, через дорогу от «Карнеги-холла». Три квартала до ресторана мы прошли в молчании. Зал ресторана постепенно заполнялся театралами, которые заходили перекусить перед спектаклем, но в баре было свободно. Мы заняли два места у конца стойки, я заказала пиво, Кип — «Джек Дэниелз», неразбавленное, и закурил сигарету. Он помахал спичкой, пока пламя не погасло, и, не вынимая сигареты изо рта, сказал:

— Ладно, перейду сразу к делу. У меня и впрямь была небольшая интрижка с Хайди, но ничего серьезного, это длилось совсем недолго.

— А как вы с ней познакомились? — спросила я.

— Я видел ее в офисе, кажется, она привозила что-то для Кэт. Тогда я принял ее чуть ли не за подростка, да какую-нибудь студентку из Европы. Угодить в тюрьму за совращение малолетних мне, как ты понимаешь, не хотелось, и я на нее только смотрел, не более того. Потом, в начале года, Кэт устроила у себя дома званый обед в честь парня из службы безопасности одной авиакомпании, мы тогда печатали отрывки из его книги. Мне стало скучно, я заглянул в кухню и застал там Хайди. Она подъедала остатки. Мы разговорились и я понял, что ей не шестнадцать лет, а двадцать два или около того.

— А потом ты ей позвонил?

— Она сама мне позвонила, клянусь Богом. — Кип помолчал и отпил из стакана. — Что бы обо мне ни говорили, я не шляюсь по бабам направо и налево и не строю из себя крутого. Я не собирался никого домогаться. Но она позвонила сама, сославшись на то, что ей нужен какой-то совет, и я согласился с ней встретиться. В последнее время у нас с женой были паршивые отношения, я не стал отказываться. Думаю, ты должна меня понять, ты сама была замужем и знаешь, как иногда бывает хреново.

— Где все это происходило? В квартире Хайди?

— Во-первых, никакого «всего этого» не было. — Кип сделал долгую затяжку, снова приложился к стакану и, выпив, облизнул губы. — Мы встречались с ней раз десять, продолжалось это примерно с месяц, но ни одной встречи не было в доме Кэт. Ты что, считаешь меня сумасшедшим? Я не собирался рисковать своей задницей. Один мой приятель уехал в Гонконг, я имел возможность пользоваться его хатой. Я был очень осторожен. Поэтому тем более смешно, что Кэт чуть не застукала меня со спущенными штанами.

— О чем Хайди хотела тебя спросить?

— Не понял?

— Ты сказал, что, когда она тебе в первый раз позвонила, ей был нужен совет.

— Она интересовалась, как можно попасть на телевидение.

— Ты ей говорил, что раньше работал продюсером?

— Да. Но ее интересовало, как стать диджеем на Эм-ти-ви, а об этом я мало что знаю. И вот что я тебе скажу — когда она поняла, что я не могу быть ей полезен, то разом потеряла ко мне всякий интерес.

— Ты очень расстроился?

— Если честно, я вздохнул с облегчением. В это мне было как-то трудно поверить.

— Хочешь сказать, что сногсшибательная красотка тебя отшила, а тебе это было безразлично?

— Мне, конечно, не понравилось, что она меня в этом опередила. Но я не вру, я действительно испытал облегчение. Дело в том, что я уже стал задумываться, как выпутаться из этой истории с наименьшими потерями. Но прежде чем я что-нибудь придумал, она сама начала от меня отдаляться. И меня это вполне устраивало.