Обмани меня красиво - Галина Владимировна Романова

Потом они сели за стол. Выпили, что-то пожевали, отчаянно пытаясь не дать угаснуть вялотекущему разговору, а потом он вдруг замолчал, замолчал как-то внезапно. Будто споткнулся обо что-то или вспомнил что-то неприятное. Встал и вышел, извинившись. А когда вернулся, то был уже в пиджаке. Лилечка еще подивилась этому. Мало того, что он снял его совсем недавно, потому что в доме было достаточно жарко, так еще странным ей показался тот факт, что пиджак с левой стороны под мышкой у него странным образом оттопыривался. Когда он сидел за столом, то видно этого не было. А вот когда шел от двери столовой к столу, то Лилечка эту странность для себя отметила, а отметив, призадумалась. То, что пришло ей в голову в результате ее размышлений, ей совсем даже не понравилось. И она, последовав примеру своего шефа, скомкала начатое повествование о каком-то недавно прочитанном романе и тоже замолчала.

Прошло десять минут, двадцать, время повисшей паузы неумолимо приближалось к часу. Кириллов пару раз бросил вороватый взгляд на часы и тут же машинально поправил то, что прятал под пиджаком с левой стороны.

Он кого-то ждал, это было очевидно. Разговаривал он при ней только с Симаненко. При этом сказал, что ждет его. Значит, тот скоро должен быть. Все вроде бы логично. Все, кроме… пустяков.

Первое: что ее шефу прятать под левой подмышкой?

Второе: с чего это такая нервозность?

Пожалуй, можно было бы добавить еще и третье: зачем она сама должна была присутствовать здесь?!

Что-то во всем этом было. Она не вчера родилась и понимала, что все эти приглашения и приготовления с томительным ожиданием что-то в себе таят. Но вот что?..

Илья появился, когда уже стемнело. К тому времени босс издергался настолько, что вообще перестал замечать ее. Лилечка сидела сгорбившись на стуле и наблюдала за его нервозными перемещениями по дому.

Момент появления Симаненко они оба проглядели, что было и неудивительно, если хорошо знать сущность этого человека.

Пришел ли он или приехал на машине, оставалось неизвестным. Во всяком случае, они оба не слышали шума работающего двигателя, не видели света автомобильных фар. Он словно материализовался из наэлектризованного лихорадкой ожидания воздуха. Встал посреди столовой и тихо молвил:

— Добрый вечер всем.

Лилечка в этот момент как раз расправляла сбившийся подследник в левой туфле и поэтому сильно вздрогнула, услышав над своей головой посторонний голос. Она выпрямилась и, сильно покраснев, молча кивнула Симаненко. Он ответил ей галантным наклоном головы и вдруг не к месту подмигнул.

— Присаживайся, — буркнул каким-то чужим голосом Кириллов и отодвинул ногой соседний стул. — Что так долго?

— Такие важные дела так скоро не делаются, — туманно пояснил Илья и снова поступил как-то странно, отодвинув стул подальше от Евгения и сев почти вплотную к Лилечке. — За что выпьем, господа?

Таким девушка его видела впервые. Из его облика исчезла обыденная серость, которой он всегда прикрывался, словно щитом. Глаза искрились, тонкогубый рот беспрестанно улыбался. А на впалых, обычно бледных щеках играл румянец.

— За успех нашего предприятия. — Кириллов странно дернул плечом, поднял свой фужер и внес туманное пояснение: — Нашего с тобой.

— Ага, за успех, Женька! За него всегда и пьют! — Илья одним глотком выпил бокал шампанского.

Подобное фамильярное обращение к боссу в ее присутствии повергло Лилечку в шок. Что-то определенно шло не так! Не по сценарию ее шефа, она это интуитивно чувствовала. Уж в чем, в чем, а в этом она научилась разбираться за то время, что работала на него. Ситуация ускользала из-под контроля, она это понимала.

— Как вы тут? — вдруг обратился к ней Симаненко и как-то очень странно и очень пристально посмотрел прямо ей в глаза. Заметил ее мятущееся непонимание и пояснил с короткой улыбкой: — Как отдыхаете? Шеф не обижает?

— Ты это, Илья… — проворчал недовольно Кириллов, когда Лилечка, снова вспыхнув, отрицательно замотала головой. — Говори, говори, да не заговаривайся. Странно как-то ты себя ведешь.

— Я?! Я веду себя странно?! — Он не спросил это — он прошипел. Прошипел так, что спина девушки тут же покрылась мурашками размером с грецкий орех. — Я решил продать акции нашего друга, чтобы удержать фирму на плаву? Я решил ликвидировать его, для того чтобы иметь доступ к его пакету? Ну ты… Ну ты и мразь, Кириллов, я тебе скажу… Кто следующий, Женя? Я? Она?

Его правая рука для чего-то легла на спинку стула, на котором сидела Лилечка.

— У тебя ничего не выйдет, Женька. Веришь, нет? Посмотри сюда, дорогой!

Две пары глаз, ее и Кириллова, устремились в том направлении, в котором указывал скошенный подбородок Симаненко. В его руке был зажат пистолет. Почему он показался ей таким крохотным: потому что в самом деле был невелик или потому что почти потерялся в огромной ручище Ильи?

— И советую тебе сидеть тихо и не дергаться, — мягко попросил Симаненко Кириллова. — Я успею выстрелить прежде, чем ты вытащишь свою пушку из кобуры под мышкой. Для кого же ты все-таки ее приготовил?

— Подумай как следует, — посоветовал Кириллов, нервно дернув кадыком, и хотел что-то взять со стола, но его опередил предупредительный окрик. — Ладно, ладно… я хотел взять бокал!

— Так для кого, Женя? Хотел убить и ее тоже? — Левая рука Ильи легла на плечо Лилечки и слегка его сжала.

— Почему же тоже, Илюха? — Кириллов хищно осклабился. — Ее сестру я не убивал! Это же ты тогда выстрелил в бедняжку. Вот и объясни сестренке, зачем ты это сделал. А ведь мы с ней были партнерами, и я любил ее…

Лилино плечо напряглось под его пальцами, мгновенно лишившись живой податливости. Казалось, еще мгновение — и она бросится на него и начнет рвать на куски. Ее взгляд, устремленный на него, именно это и утверждал, но она этого не сделала.

— Ненавижу! — прошептала она тихо и, отвернувшись от Ильи, заплакала.

— Я понял… — Илья убрал свою руку с ее плеча, встал со стула и, не спуская глаз с Кириллова, прошелся по столовой. — Я все понял, Женя. И я скажу тебе одно… Я не дам тебе еще одного шанса, дорогой!

Выстрелили они одновременно.

Лилечке сначала даже показалось, что рушится все вокруг нее. И теперь уже не в переносном, а в прямом смысле. Крушение иллюзий произошло несколькими минутами раньше. Когда она поняла наконец, зачем она здесь.

Кириллов хотел убить и ее тоже! Убить так же, как и ее родную сестру. Подло подставив под убийство другого человека… Боже! Она же все простила ему! Она же сегодня хотела именно об этом сказать ему. Признаться в том, кто она такая на самом деле, и рассказать обо всем: о том, как долго и безнадежно она его ненавидела, потом так же долго приучала себя к мысли, что любить этого человека нельзя, что это неправильно… но у нее ничего не вышло. Ее неокрепшие чувства хлынули через край, сметая все доводы рассудка, словно селевый поток. И об этом она тоже собиралась ему рассказать. Но у нее ничего не получилось. Ничего, как и у ее несчастной сестры…