Стальной ураган - Виктор Прудников

Когда Гетман прибыл в корпус, шел штурм моста. На подступах к нему горело несколько наших танков. Дремов заявил, что ему дозарезу нужен этот мост, иначе ему придется долго загорать на берегу. Танки у моста выбивали фаустники, поэтому Андрей Лаврентьевич предложил не торопить события, в первую очередь разделаться с фаустниками, а потом уже думать о новой атаке.

Атаки не последовало. Немцы взорвали мост. Положение осложнилось. Безвыходных положений не бывает, считал Гетман, и порекомендовал командиру корпуса направить разведку вниз по реке и поискать удобное место для строительства понтонного моста. Разведчики действительно нашли такое место, разумеется, с помощью местного населения. 20 января саперы приступили к работе, а на следующий день бригады со средствами усиления начали переправу.

Дремов был доволен. Глядя на то, как войска спешно форсируют Варту, вспомнил мудрое изречение о том, что если гора не идет к Магомету, то Магомет сам идет к ней.

Судьба Познани должна была решиться в ближайшие дни. Жуков торопил Катукова: 1-я гвардейская танковая армия нужна была для наступления на другом направлении. Задача вроде бы и посильная, но о гарнизоне Познани пока мало что известно. Армейская разведка под руководством полковника Соболева работала днем и ночью, чтобы добыть нужную информацию. Но она была скудной, противоречивые показания о количестве в городе солдат, пушек и танков давали и пленные.

Картина прояснилась только после того, как в плен угодил заместитель командира гарнизона Познани подполковник Флаке, а затем на нашу сторону перешел шофер коменданта города. Оба они утверждали, что город готовится драться до последнего солдата. Гарнизон постоянно укрепляется артиллерийскими, танковыми и пехотными частями.

К 25 января Познань была окружена со всех сторон, начался штурм. Атаки со стороны Плевиско и Котово разбились о мощные крепостные стены. Катуков понял, что под крепостью простоять придется несколько дней и подключать к штурму Познани еще и корпус Бабаджаняна нецелесообразно. Он и так застрял на переправе. Связавшись со штабом фронта, командарм объяснил М. С. Малинину ситуацию, дал понять, что Познань штурмовать танками нельзя: здесь нужна полевая артиллерия и пехота.

Вскоре был получен приказ Жукова, который возлагал борьбу за город-крепость на 8-ю армию Чуйкова и 69-ю — Колпакчи, 1-я танковая армия нацеливалась на Мезеритцкий укрепленный район.

Сделано это было своевременно. «Освобождение 1-й гвардейской танковой армии от штурма Познани и маневр в обход города дали возможность армии сохранить стремительность наступления, — говорилось в одном из фронтовых документов, — в результате чего противник не смог организовать упорной обороны на заранее подготовленных рубежах, в том числе и на одерском четырехугольнике, так называемом „Восточном валу“, на который немецкое командование возлагало большие надежды и рекламировало его как „несокрушимый“»[236].

С приближением советских войск к границам Германии сопротивление немцев заметно возросло. Командование вермахта начало снимать войска с Западного фронта и перебрасывать их на Восточный. К Одеру стали подходить даже части Берлинского гарнизона. Вводились в бой нестроевые подразделения, саперные и учебные части, «фольксштурм». Всего удалось «наскрести» 5530 активных штыков. Это воинство сведено было в особую группу под командованием генерал-лейтенанта Штрека. Группе, кроме стрелкового вооружения, придали 15 минометов, 61 орудие и 729 фаустпатронов[237].

Выстоять против мощного танкового удара генерал Штрек никак не мог, его части сразу же откатились за реку Одра. Немецкие солдаты, попавшие в плен, на чем свет честили гитлеровских заправил. На допросе ефрейтор «фольксштурма», человек, которому было уже за шестьдесят, говорил: «Настроение среди стариков-фольксштурмистов крайне подавленное. Они возмущаются, что их, как скот, ведут на убой. Во время марша мы все шли с поникшими головами, как стадо баранов… Старики говорили, что проклятый Гитлер хотел войны, теперь вся эта фашистская банда отлично знает, что ее в случае поражения будут судить. Чтобы спасти свою шкуру, эти бандиты из гитлеровской партии не жалеют немецкий народ. Мы убеждены, что Гитлер не постесняется мобилизовать даже женщин, но всем нам ясно, что война в ближайшее время окончится поражением Германии»[238].

Поражение Германии было не за горами, к этому все шло. Советские войска наступали на Восточном фронте, союзники — на Западном. А Крымская (Ялтинская) конференция глав правительств антигитлеровской коалиции, проходившая с 4 по 11 февраля 1945 года, уже рассмотрела вопросы, связанные с окончанием войны, послевоенном устройством Европы и создании Организации Объединенных Наций, инструмента, регулирующего межгосударственные отношения.

Пока же усилия Востока и Запада были направлены на разгром гитлеровской военной машины.

На Восточном фронте советские войска уже вели бои на территории Германии. 1-я гвардейская танковая армия подходила к Мезеритцкому укрепленному району.

Командующий 1-м Белорусским фронтом Г. К. Жуков отмечал: «26 января разведка 1-й гвардейской танковой армии достигла Мезеритцкого укрепленного рубежа и захватила большую группу пленных. Из их показаний было установлено, что этот укрепленный район на многих участках еще не занят немецкими войсками, их части еще только выдвигались туда. Командование фронта приняло решение ускорить движение к Одеру главных сил фронта и попытаться с ходу захватить плацдарм на его западном берегу»[239].

«Восточный вал» — гордость фашистского рейха — начал строиться сразу же после поражения войск вермахта под Сталинградом. Уже тогда гитлеровские главари почувствовали, что возмездие рано или поздно наступит, придет в Берлин советский солдат.

Что представлял из себя этот укрепленный район — Мезеритц? Если говорить коротко, это, по сути, гигантский подземный город из бетона и стали. Походы к нему защищали «панцерверке» — долговременные железобетонные укрепления, выполненные по последнему слову техники. Это — двух-, трехэтажные сооружения, на поверхности которых имелись опускающиеся и поднимающиеся пулеметно-пушечные бронеколпаки. Толщина покрытия таких дотов доходила до 2,5 метра, бронеколпаков — до 350 миллиметров. Доты связаны общей системой ходов сообщения, они имели водоснабжение и канализацию, фильтро-вентиляционные установки. Все это нагромождение техники усилено было полевыми укреплениями и прикрывалось противотанковыми рвами, минными полями, надолбами и ежами.

Здесь немецкое командование надеялось задержать советские войска, таким образом выиграть время для укрепления обороны самого Берлина.

В штабе танковой армии собрались командиры корпусов и бригад, шел разговор о предстоящем штурме Мезеритцкого УРа. Первым докладывал начальник разведки полковник Соболев. Он детально разъяснял расположение огневой системы в укрепленном районе, говорил о трудностях, с которыми придется столкнуться передовым отрядам.