Стальной ураган - Виктор Прудников

«На рассвете 16 января ломаем голову с Гусаковским, как через замерзшую Пилицу навести понтонный мост, ничего толкового придумать не можем, — писал Бабаджанян. — Вдруг откуда ни возьмись как с неба свалился на своем „виллисе“ заместитель командующего нашей армией генерал А. Л. Гетман.

— Как вы могли сюда попасть, Андрей Лаврентьевич, ночью, без охраны? — ошеломленно только и мог спросить я.

— Иду в прорыв и не могу остановиться, — отшутился А. Л. Гетман. — Лед, лед надо подрывать, прикажите сюда саперов, — посоветовал он и исчез вместе со своим „виллисом“ так же внезапно, как и появился»[228].

Не только в первые месяцы командования корпусом, но и до конца войны Армо Бабаджанян с благодарностью принимал любую помощь Андрея Лаврентьевича: командовать корпусом он был явно не готов. Корпус и бригада — величины несравнимые, а опыт командования крупными соединениями приходит со временем. Это — прописная истина. Но уж коль свалился на плечи такой груз ответственности, нести надо было его до конца.

Не прошло и часа, как саперы, подорвав лед, принялись наводить понтонные мосты на Пилице, а Гетман уже тем временем находился в корпусе Дремова, который вел бой по окружению и уничтожению в районе Нове-Място небольшой группировки немцев человек около 2 тысяч. Это были разрозненные части из 251-й пехотной, 25-й и 19-й танковых дивизий.

Узнав, что здесь, на Пилице, снова появилась 19-я танковая дивизия, Андрей Лаврентьевич был удивлен до крайности: эту дивизию трепали под Смоленском и Великими Луками, били под Томаровкой и Борисовкой, на Днепре и под Одессой, а она снова возрождается. Он даже усомнился в том, что это 19-я танковая. Дремов развеял его сомнения: на башнях машин нарисована все та же латинская буква «Зет», да и пленные не скрывают названия своей части.

Правоту Дремова подтверждала и одна из армейских сводок, составленная на основании разведывательных данных: «Всего за период с 15 по 31 января 1945 года перед фронтом армии отмечено до 250 танков и штурмовых орудий, принадлежащих 19-й и 25-й танковым и 251-й пехотной дивизиям, а также гренадерской дивизии „Бранд“ и 920-й учебной бригаде штурмовых орудий»[229].

На переправах через реку — большую или малую — всегда что-нибудь происходит. Случается и такое, что войска теряют боевую технику. Чтобы ускорить форсирование Пилицы, было принято решение пропустить часть танков и самоходных установок вброд. Разведчики быстро нашли такое место.

Решение, конечно, было рискованное. Опыт пропуска танков вброд на небольших реках у армии был, но происходило все это в летнее время. А теперь зима, даже взорвав лед, промерить дно было не так просто. «Когда саперы взорвали лед в районе брода, там образовалась полынья, — писал Гетман. — По ней и двинулись танки.

Их переправу прикрывали огнем и маневром 1-й танковый батальон майора Ф. П. Боридько и самоходно-артиллерийский полк подполковника П. А. Мельникова. Им удалось в значительной мере подавить вражескую артиллерию, пытавшуюся с северного берега препятствовать форсированию. Но никто не мог помочь переправляющимся вброд танкистам в борьбе с заполнявшими полынью глыбами льда. Они обступали танки, громоздясь до самых башен. Лед попадал под гусеницы, и они буксовали. Кроме того, до самых выхлопных труб поднималась вода, грозя залить моторы.

Чрезвычайно трудно было преодолевать реку в таких условиях. Но танкисты упрямо вели свои боевые машины, спеша на северный берег. Ведь промедление грозило потерей плацдарма»[230].

Переправа по дну реки не радовала генерала Гетмана: на дне осталось 5 танков и 2 самоходки. Он не стал распекать ни комбрига Гусаковского, ни командира 1454-го самоходно-артиллерийского полка подполковника П. А. Мельникова, чьи танки и СУ остались в воде, а строго-настрого приказал «выудить» затопленную технику и поставить ее в строй.

Никто не посмел оправдываться: черт дернул механика-водителя первой машины уйти немного в сторону от обозначенного прохода. А там уж глубины побольше, вот и захлебнулся мотор. За первой машиной остановились и остальные. Подполковник Мельников заверил: пока передовые отряды подойдут к Ловичу, эвакуаторы извлекут все танки и самоходки.

На переправе передовые отряды не задержались, ушли дальше. За ними тянулась вся армия. Разгромив опорный пункт немцев у городка Одживул, форсировав вброд речку Джевичку, командир 6-го отдельного мотоциклетного полка подполковник Валентин Мусатов, сбивая танками и самоходными установками очаги сопротивления, вел разведку в направлении крупного польского города Лодзь.

В полосе наступления 1-й гвардейской танковой армии противник не прибегал к массированному применению танков, хотя и имел в своем распоряжении до 150 машин типа T-IV и T-V, но использовал их для непосредственной поддержки пехоты, а в населенных пунктах и оборонительных рубежах прибегал к засадам.

В отдельных случаях мелкие группы танков, попавшие в окружение, пытались контратаковать с целью пробиться к своим войскам, но они либо уничтожались нашими танками и артиллерией, либо захватывались. Иногда немцы не имели ни бензина, ни боезапаса.

Раньше танковая армия нацелена была на Лович — Кутно, неожиданно командующий фронтом Г. К. Жуков изменил острие ее главного удара на Познань — Поддембице. Это связано было с тем, что на правом крыле фронта сложилась благоприятная обстановка и появилась возможность взять город-крепость Познань. Армия перестраивалась на ходу.

Подводя итоги первых дней наступления, маршал говорил, что противник разбит, уже не в состоянии оказывать серьезное сопротивление нашим войскам, но драться еще будет на оборонительных рубежах Жнюц-Лавека, Радзеюва, Коло и на реке Варте. На фронте действует не более 50 немецких танков и около 150 самолетов[231].

Войскам фронта поставлена задача: танковым армиям и танковым корпусам в течение трех дней выйти на линию городов Торн и Коло и выйти к реке Варте, упредить резервы противника, стремящегося захватить оборонительные рубежи в этом районе.

На быстрый выход к реке Варте нацелена была и армия Катукова. Сюда же отступали и войска, выбитые 17 января 1945 года из Варшавы. И Катукову, и Рыбалко предписывалось принять все меры, чтобы не допустить объединения варшавской немецкой группировки с подходящими к Варте резервами.

Решение этой задачи во многом зависело от продвижения вперед отрядов Гусаковского, Темника и Мусатова, которые уже действовали за старой линией обороны немцев, прикрывавшей дальние подступы к границам Германии.

В один из январских дней у Згежа Гетман встретил командира 6-го отдельного мотоциклетного полка Валентина Мусатова, своего давнего друга, сослуживца по Дальнему Востоку. Они давно не виделись и оба были рады случайной встрече. На вопрос «куда путь держим?» Валентин Николаевич вынул из полевой сумки карту и, разложив ее на борту СУ-57, показал на ряд городов — Унеюв, Коло, Конин. Потом, проведя карандашом линию в сторону реки Варты, остановился на Познани. Это означало, что разведка идет все время впереди армии.