Ликей - Яна Завацкая

— По этой дороге все равно ездят, — сказала Элина, — вот там, дальше… там зимой только на вертолетах. А в горы мы бы сейчас даже и не поехали, это только здесь, в лесостепи можно передвигаться по такой-то погоде.

Действительно, скоро дорога стала еще хуже. Временами Джейн казалось, что они едут просто по степи — машину подбрасывало на кочках со страшной силой. Кругом раскинулся однообразный пейзаж — березовые голые колки, засыпанные снегом, белые нетронутые поля. По небу бежали крупные кучевые облака.

— Эта деревня называется Бишкиль, — сказала Элина, — башкирское название. Тут же недалеко Башкортостан, вы знаете… у нас сплошные границы вокруг — с востока Сибирь, с Запада — башкиры…

— А маргиналы — тоже башкиры? — спросила Джейн.

— Нет, в основном русские… хотя и другие встречаются. У них же тут всегда был, знаете, такой котел, где все народы вместе варились.

Через три часа наконец достигли деревни. Роберт остановил машину на окраине, ликеиды вылезли.

Удивительно, подумала Джейн. Она знала, конечно, о существовании таких деревень, но одно дело знать, другое — видеть своими глазами.

Ни одной машины, ни телевышки, ни малейшего признака цивилизации. Древние домики, деревянные заборы, огороды… Первым, кто встретился ликеидам, была стайка детей, с визгом и хохотом катавшихся с обледеневшего склона оврага. Джейн застыла, глядя на этих детей.

Ножки обуты в странные сапоги, как будто из плотного войлока. Тулупчики, штаны, шапки — все меховое, явно самодельное, покрытое какими-то ненужными швами, заплатами, некрашеное, страшненькое. И сколько же их! Десятка три… или четыре, не меньше. Тут же с ними носятся и лают дворняги… Некоторые из ребятишек тянули за собой грубо сделанные санки на деревянных полозьях. Вдруг Джейн попался на глаза малыш лет четырех с заячьей губой… еще один, с лицом дауна, стоял в стороне и глупо хихикал.

— Здесь есть генетические нарушения, — заметила она, — и видимо, много… раз в такой случайной толпе уже двое…

— У нас, дорогая Джейн, генетический контроль — насущная необходимость. Именно в нашей области — самые большие захоронения ядерных отходов в России. У нас процент нарушений очень высок. Ну а эти… — Элина кивнула на детей, — для них закон не писан.

Они обогнули пруд и вышли к центру деревни, где возвышалась Передвижная станция. Огромный белый купол со знаком горящего факела, стоял в широком промежутке между домами, где сходились три деревенские улицы. По размеру он был раза в три больше любого из домиков.

Какая-то старуха брела к Станции. Джейн обогнала ее, как бы случайно обернулась, заглянув в лицо… Боже мой! Джейн замерла. Старуха поразила ее еще больше, чем дети.

Мало того, что женщина была в такой же старой, перелатанной одежде, голова повязана бесцветным шерстяным платком… страшно было лицо старухи — ввалившееся, сморщенное, как старое яблочко, беззубое, покрытое какими-то бородавками, родинками, красными пятнышками. На крючковатом носу росли длинные черные волосы, а дальше рот образовал жутковатую на вид глубокую впадину, ниже которой торчал острый подбородок.

— Спокойно, Джейн, — послышался голос Элины, она перешла на английский, — Эти люди не посещают стоматолога, вообще врача, работают и едят не так, как мы — они стареют иначе.

— Да, — невпопад ответила Джейн. Они поднялись по металлическим, очищенным от льда ступенькам станции.

В крошечной приемной сидела молоденькая девушка в зеленом медицинском костюме. При виде Элины она радостно заулыбалась.

— Здравствуйте, миссис Шарф!

— Здравствуйте… Оленька?

— Да. Вы к нам с проверкой?

— Мы к вам в гости, — объяснила Элина, — Вот это мисс Уилсон, она работает в Петербурге, хочет взглянуть, как у вас тут…

Дверь медленно отворилась. Вошла старуха. Оленька вся превратилась во внимание.

Не замечая высоких гостей, аборигенка подошла к столику.

— Мне бы мучки получить…

— Минуточку, — Оленька защелкала клавишами, глядя в монитор, — Вы — Таисия Петрова?

— Да… Таисия.

— Но вы уже получали муку. Вот тут стоит — 20 килограммов.

— Записали… да мне бы еще чуть-чуть совсем! Мне разве много надо? Я ведь одна живу, старуха, видите? Пожалели бы старуху, — заныла Таисия. Оленька в отчаянии смотрела на нее.

— Но ведь вы уже 20 килограммов получили! Этого вам хватит на всю зиму. Вам поэтому столько и выдали, что вы одна и не можете себя прокормить.

Старуха молча повернулась и вышла. Оленька с тоской посмотрела на Элину.

— Каждый день ходит… получила свои два мешка и не может успокоиться… зачем ей столько? Из ума, что ли, выжила…

— Они иногда торгуют, — объяснила Элина, — приходят люди из сел, еще не охваченных Станциями… А вообще знаете, у старух это бывает — жажда накопительства.

Ликеиды разделись, повесили шубы на крючки.

— Пойдемте… дальше у нас склад, затем семейная консультация, социальная консультация, медицинский отсек.

Вошла еще одна женщина, молодая, с большим странным свертком в руках. Джейн присмотрелась к ней… к одежде аборигенов она уже привыкла, лицо женщины было, конечно, неухоженным, но хоть более или менее нормальным. Такое лицо можно встретить и в Петербурге среди не-ликеидов. Женщина повернулась, и Джейн увидела содержимое свертка… это был ребенок! Туго завернутый в одеало, до невозможности пошевельнуться, открытым оставлено только личико. Первым желанием Джейн было немедленно отобрать ребенка у безжалостной матери… а если бы ее так связали? Это же варварство… но так пеленали в древние времена, сообразила Джейн и ничего не сказала.

— Здравствуйте, Клава, — сказала Оленька, вежливо улыбаясь. Молодая мать подошла к ней.

— Здрасте… я вот насчет чего. Вы ведь детей принимаете?

— Да, принимаем… что же вы, решились?

— Да что… молока нет уже, живу, как сыч, одна… все б…ю ругают. Сдам ее, да уйду вон хоть в Миасс… там меня не знают. Жить невмоготу уже стало…

— Да, да, я вас понимаю, — кивнула Оленька, — вы не беспокойтесь. Девочке будет хорошо в городе, она у вас здоровенькая, крепкая, будет учиться, получит хорошую специальность. Это замечательно, что вы хотите отдать ребенка в общество… только как мы ее оформим? Насовсем хотите отдать или будете посещать в детдоме? Если вы насовсем оформите, откажетесь, то ее могут удочерить…

— Да уж давайте насовсем… что там. Ошиблась я, оступилась, так пусть не будет этой ошибки. Да и ей лучше, может, в семье вырастет.

— Вы правы, — радостно сказала Оля, — Ну давайте оформим ее… вы садитесь…

— И часто они отдают детей? — спросила Джейн по-английски.

— Очень редко, — вздохнула Элина, — Мы давно уже предлагаем им такую возможность. В конце концов в детдоме ребенка вырастить нетрудно, и детдомовские дети у нас хорошо устраиваются и становятся нормальными гражданами… создают меньше проблем, чем маргиналы. Иногда и на усыновление берет кто-нибудь, бездетных тоже много, вы знаете… В общем, это выгодно для всех сторон… но они очень редко отдают детей, как правило, вот в таких случаях — мать-одиночка… их общественное мнение резко осуждает тех, кто рожает без мужа. Судьба этих женщин очень тяжела. Ну ладно, пройдемте дальше.