Тёмные всадники - Тифен Сиовель

– Как?

Пока Энндал переодевался, ведьма открыла свою банку с медом и поставила ее горизонтально перед перевернутой банкой. Почти сразу же из банки высунулся длинный тонкий розовый язык, приземлился на мед и прилип к нему. Ловким движением ведьма зажала язык между двумя пальцами и потянула за него, заставив огромную жабу вылезти из банки. Она держала ее неподвижно, прежде чем освободить от меда. Жаба была отвратительной и такой огромной, что ведьма с трудом могла поднять ее своими тонкими руками. Она передала жабу Лиз и Брисеиде.

– Если кто-то из вас поцелует мою жабу и она превратится в прекрасного принца, то это будет веским доказательством. Вы так не думаете?

В хижине воцарилась тишина.

– Зачем жабе превращаться в принца? – тихо спросил Эней у Оанко, который выглядел таким же озадаченным, как и он.

– Вы архетип? – спросил Оанко.

Его вопрос был бессмысленным, поскольку существа, рожденные как архетипы, не осознавали своего родства с архетипами Мира Снов. Но Брисеида внимательно следила за реакцией старухи. Она казалась такой уверенной в себе, возможно, она поняла происхождение их даров? Ведьма лишь улыбнулась, обнажив несколько желтоватых зубов:

– Вам будет все равно, кто я, когда вуивр разорвет вас на части.

Она зажала жабу под ногой, пока погружала руку в горшок с сырой землей и вытаскивала корень, покрытый насекомыми, который она надкусила, как буханку хлеба.

– Просто смешно! – воскликнула Лиз.

– Таковы мои условия. Туники зачарованных фей видны невооруженным глазом только в течение нескольких мгновений каждую ночь, когда луна находится на одной линии с пещерой, до которой вам предстоит добраться. Без туники вы никогда не сможете увидеть туманных танцоров. А без них вы никогда не найдете дорогу к замку. Я предлагаю свою помощь только один раз. Если вы откажетесь, вам придется обойтись без меня.

– А если жаба не превратится?

– Мне будет жаль, но вуивр будет в восторге.

Снаружи, между горами раздался пронзительный крик химеры. Брисеида сглотнула. Лиз взглянула на Энндала. Он пережил гораздо худшее, она не могла вредничать.

– Если это еще один твой грязный трюк…

– По одной попытке, – сказала старуха, поднимая жабу к носу Лиз.

Она прицелилась в спину животного, закрыла глаза и быстро поцеловала его. Она села, вытирая рот с гримасой отвращения.

Жаба квакнула. Все затаили дыхание. Снаружи раздался второй крик.

– Может, тебе стоило поцеловать его в губы? – спросил Леонель, поскольку ничего не происходило.

Лиз бросила на него убийственный взгляд.

– Еще одна попытка, – проворчала ведьма, поворачиваясь к Брисеиде.

Она смотрела на свое отражение в черных блестящих глазах жабы. Широкие слизистые губы амфибии растянулись в подобие улыбки, горло набрало воздух, а затем задрожало. «Кваааак».

Брисеида повернулась к остальным. Казалось, они ожидали, что она откроет еще один из своих скрытых талантов. Ее спина вспотела, и она наклонилась над жабой.

– В губы, – пробормотал Леонель, нервно потирая лицо.

– Леонель, не указывай мне, что делать!

– Подождите! – крикнула Лиз. – Разве сказочный принц обычно не появляется в облаке дыма? И с любовным письмом? Письмом, написанным волшебным пером.

Она достала из сумки свой складной шар и помахала им перед ведьмой. Ручка чудесным образом появилась в ее пальцах. Пока ведьма любовалась чудом, Лиз махнула рукой Оанко, который тут же полез в сумку.

– Письмо! – провозгласила Лиз, запустив руку в бюстье Брисеиды, чтобы вытащить перечеркнутый конверт Люсьена.

Оанко принес несколько стеблей лекарственных трав, которые он зажег с помощью раскаленной ветки из колдовского камина. Затем он дунул на них, чтобы погасить пламя, и взял пустой горшок, который поставил поверх букета, чтобы задержать белый дым, который начинал подниматься.

– Госпожа ведьма, приготовьтесь, вот-вот появится принц! – воскликнула Лиз.

– Демуазель Брисеида, будьте добры…

Она протянула ей перо и письмо. Брисеида посмотрела на слова «К моему единственному желанию» на конверте, каждая буква была перечеркнута несколько раз. Она поняла идею Лиз, но не знала, как призвать письмоносца, письмо уже было адресовано ей.

– Я не знаю…

Она вздрогнула: Эней подносил жабу к ее лицу. Оанко уже поднимал горшок и бросал порошок на пучок веток. Она резко прижалась губами к жабе. Раздался треск, и вдруг густой белый дым заполнил хижину. Брисеида могла видеть только свое письмо. Вкус жабы на губах вызвал у нее тошноту. Кровь билась в висках слишком быстро, как тиканье бомбы замедленного действия. Перо выскользнуло из ее пальцев. Что она может добавить к словам «К моему единственному желанию»?

Внезапно ей бросилась в глаза одна деталь: буква «М», отсутствующая в анаграмме Ольхового короля, была зачеркнута на один раз меньше, чем остальные. Она еще раз поставила галочку. Затем перо выскользнуло из ее руки. Оно покатилось по полу в молочно-белом дыме.

– Нет! Вот незадача!

– Какой густой дым! Кто решил разжечь костер?

Дверь широко распахнулась, холодный сквозняк ворвался внутрь и выветрил дым. Ведьма захлопнула дверь. Письмоносец стоял в центре комнаты.

– Ну, вот и все! – воскликнул он. – Так лучше, вы не находите?

– Да, так будет лучше, дорогой принц, – решительно ответила Лиз, шагнув к Энею, который толкал жабу под горшок. – Вы выглядите значительно лучше.

Письмоносец потеребил свои отрастающие усы, озадаченно улыбнулся ей и с удивлением обнаружил, что ведьма ощупывает его.

– Что за черт? Что это, черт возьми, такое?

Почтальон, выглядя смущенным, позволил старухе исследовать его тело, грудь, руки, ладони.

– Она… С ней все в порядке? Она выглядит немного…

Ведьма встала на цыпочки, чтобы снять его кепи.

– Ост… осторожно, мадам, это уже личное, это…

– Ваша корона?

– Моя?.. Да, если вы про мое…

– Вот мое письмо, – перебила его Брисеида, сунула ему в руки конверт отца и подтолкнула к двери. – Очень мило с вашей стороны, что вы превратились, месье Принц. Там снаружи ждет дракон. Идите и убейте его, пока мы закончим наш разговор.

– Но…

– До встречи!

Она захлопнула дверь перед его носом. Она едва успела обернуться, как три раза постучали, и дверь открылась. Письмоносец уже без усов просунул голову внутрь, вежливо сняв кепи.

– Простите, извините! Прошу прощения за беспокойство, но есть ли среди вас некое желание? Ах да, это вы! – радостно воскликнул он. – Ну, вы выглядите лучше… Смотрите, у меня ваше письмо! Вас было нелегко найти! Вы заметили большую змею в озере недалеко? Она чуть не сбила меня с велосипеда!

– Спасибо! – сказала Брисеида, выхватывая письмо из его рук. – Всего хорошего, до свидания!

Она снова захлопнула дверь перед его носом.

Только тогда она поняла, что конверт не был вскрыт. Неужели у нее в руках наконец-то оказался оригинал письма? Она снова открыла дверь, проклиная свой необдуманный поступок, и, как и думала, обнаружила, что письмоносец исчез.

– Не оставляйте дверь открытой, – запротестовала старуха, – вы привлечете вуивра! Ладно, вы победили, – добавила она, громко фыркнув. – Я покажу вам дорогу.

– Спасибо! – воскликнули Энндал и Менг в унисон.

– Не обольщайтесь, вы двое, вы никуда не уйдете. Слишком старые! Туман танцует, как свежая, наивная плоть, – продолжала она, подходя к Энею, чтобы погладить его бицепсы. – Только ваша молодежь, если они умеют танцевать, может соблазнить их. Я покрою их своим песком, чтобы они могли добраться до пещеры вуивра, где они найдут туники. Тогда тумана должно быть достаточно, чтобы скрыть их.

– Должно быть?

– Они пойдут туда без оружия, иначе танцоры не появятся. И тогда, если им удастся освободиться от чар духов тумана, они смогут войти в замок. Настоящая сказка, – добавила она, подмигнув.

Эней осторожно, один за другим, разжал пальцы ведьмы, которые, как пиявки, цеплялись за его руку.

– Если ты вновь сказала чушь, старая