Тёмные всадники - Тифен Сиовель

решение. Я продолжал идти, пока не наткнулся на Бодуэна Эбрара, которому она была обещана. Он сразу узнал во мне слугу рыцаря д’Имбера и спросил, почему я ношу на поясе его меч. Бодуэн уже имел неплохую репутацию бойца, благодаря чему и получил место сенешаля… Я пробормотал какую-то бессмыслицу и повернул назад.

К тому времени, как я вернулся в трактир, герб рыцаря д‘Имбера узнали на седле его коня, и люди повсюду искали, кто приехал с ним. На меня показывали пальцем, и я убежал. Я не мог объяснить, что случилось с моим хозяином. Меня могли обвинить в краже или, что еще хуже, в убийстве. И даже если бы мне удалось заставить людей поверить в обстоятельства его смерти, я никогда не смог бы требовать, чтобы меня посвятили в рыцари… Я сбежал из города по реке, потом пешком дошел до фермы, где смог купить лошадь. У меня оставался всего один месяц, чтобы остановить свадьбу. Я перепробовал все: я ездил в Арагон, к основателям Ордена Дракона. Я объявил себя наследником Аюля д’Имбера, который умер, не успев приехать и представить меня, и потребовал посвящения в рыцари. Конечно, это не сработало: они конфисковали мои дворянские титулы и попросили меня вернуться с кем-то из приближенных Аюля, чтобы доказать свою принадлежность его семье. Я попытался подкупить их оставшимися деньгами, но они забрали и их, пока не смогли удостовериться в моей личности. Если бы я показал им значок, они, конечно, не позволили бы мне уйти с ним.

Я вспылил и сказал им правду или почти правду: брат Аюля будет очень рад смерти своего старшего брата и он никогда не признает его законного наследника. И поскольку они хотели доказательств моей значимости, я собирался отправиться один на край света, чтобы показать им всем, каким благородством я обладаю. И вот я уехал, совершенно разбитый, без единой монеты, прекрасно понимая, что не смогу вернуться в Каркасон вовремя…

Остальная часть моей истории не представляет особого интереса. Я боролся со злом везде, где только мог его найти: в домах с привидениями, черных лесах, проклятых озерах. Я жил на то, что люди предлагали мне за мои услуги или на случайных работах в трудные периоды и даже на полях в качестве разнорабочего. Но без рыцарских титулов, без турниров я не мог заработать достаточно денег для долгого путешествия. Я никогда не бывал на краю света.

– Никакой дворянский титул не смог бы привести тебя туда, Энндал, – сказал Лиз, тронутая его историей. – Мир не имеет границ. Во всяком случае, не тех, о которых ты говоришь.

– Когда я очнулся в пустыне, в доме старика, я подумал, что наконец-то переступил рубеж. Я вновь обрел надежду… Может быть, не в отношении Изольды, но по крайней мере в отношении остального.

– Ты обманул старика, – сказал Менг.

– Нет, клянусь, нет. Старик уже знал все о моей истории. Он сказал мне, что наконец-то пришло время доказать свою истинную ценность, искупить свою ложь и заслужить свой титул. Для этого я должен был полностью довериться ему. Он заверил меня, что меня не узнают. Что если я не буду задавать вам вопросы, то и вы будете молчать.

– Нам он сказал тоже самое, – согласился Леонель.

– Я думал, что он посылает нас на край света, чтобы сразиться с дьяволом. Вместо этого я оказался там, откуда начал, и прямо перед Изольдой и Бодуэном… Старик, конечно, не предусмотрел этого.

– Или, наоборот, он все спланировал, – сказал Леонель. В наступившей тишине до них донесся странный скрипучий звук.

– Ведьма! – выкрикнул Эней, вскакивая на ноги.

Последние розовые вспышки на небе исчезли. Фигура старухи была едва различима: она держалась за горшок с медом, который отчаянно пыталась отцепить от ветки дерева. Они бросились к ней.

– Благородная госпожа, этот горшочек с медом будет твоим, если ты ответишь на наш вопрос, – сказал Менг, осторожно вынимая горшочек с медом из узловатых пальцев старухи.

Старуха одарила их своей лучшей улыбкой. Она выглядела как подобает ведьме: согнутая спина, сгорбленные плечи, всклокоченные волосы, гнилые зубы и бородавка на носу.

– Я вижу, что вы хорошо осведомлены, – сказала она. – По крайней мере не меньше, чем дорогой Курносак. Прекрасный человек, пусть покоится с миром. Я отвечу на вопрос только одного бойца. Того, кто сразится с вуивром, – добавила она, глядя на Энндала и его огромный меч.

Рыцарь повернулся к Менгу, который выдержал его взгляд:

– Может быть… может быть, Менг задаст вопрос?

– Менг, – сказала Лиз, схватив генерала за руку, – ты не можешь так с ним поступить.

– Менг гораздо опытнее меня, Лиз. Я не…

– Мы здесь, у тебя дома, и никто не подготовлен к этой роли лучше, чем ты. Оанко, я не права?

– Менг, Лиз права, – добавил Леонель.

– Задай вопрос, Энндал, – сказал Оанко, шепнув пару слов Менгу.

Ведьма улыбнулась рыцарю, который поднял горшок с медом и опустился на колени, чтобы оказаться на ее уровне.

– Что за лунные обличия? И как лишить зачарованных фей их лунных обличий?

– Это два вопроса, молодой человек. Лунное обличие – это обличие, которое покрывает твою кожу отражением луны.

Энндал ошибся. Он только что получил точно такой же ответ, как и рыцарь де Курносак.

– То есть обнажены?

Ведьма оглядела его с ног до головы.

– Будь осторожен: когда ты можешь ясно видеть его, он тоже будет видеть тебя. Ты привлечешь его, как светлячок среди ночи. И он никогда больше не забудет тебя.

Брисеида кивнула сама себе. Ведьма говорила правду: ее слова совпадали со словами Нила Кубы-младшего. Жюль. Она в десятый раз заглянула в свой блокнот. Ответа по-прежнему не было. Ей захотелось вырвать страницы блокнота и в ярости разорвать их. Как Бенджи и Жюль могли заставлять ее ждать? У нее оставалось всего несколько минут до нападения вуивра!

Старуха выхватила горшок с медом из рук Энндала, который был слишком ошеломлен, чтобы удержать его. Она села на небольшой скалистый выступ, чтобы лучше насладиться зрелищем.

– Не волнуйся о других, – сказала она. – Как только ты будешь в лунном обличии, вуивр придет, даже если они все еще будут здесь.

– Не волнуйся, мы с Брисеидой останемся с песочными часами. Обещаю, мы не будем смотреть. Отдай нам свою одежду, с нами она будет в большей безопасности.

Энндал посмотрел на руку, которую Лиз протягивала ему в ожидании, пока он разденется.

– Или отдай Леонелю, если хочешь. Пойдем, Брисеида. Рисунки. Мы не должны медлить.

– История Курносака не повторися, – продолжал Леонель, а Брисеида последовала за Лиз. – Мы знаем, как поймать вуивра, все будет хорошо.

Рисуя первые линии вуивра, Брисеида активно пыталась вспомнить жесты, которые она отрабатывала на берегу китайского водоема с песочными часами в руках. Повиновался ли дракон ее жестам? Ее голосу? Ее мысли? А мастера фэн-шуй в пагоде, что конкретно они сделали? С каждым новым рисунком кисть дрожала в ее пальцах все сильнее. Возможно, если она перестанет рисовать, вуивр не появится?

– Черт возьми, а он хорош! – сказала Лиз. – Сколько потраченных лет впустую! Какая потеря!

Она должна была направить зеркало в небо, чтобы искать в ночи подозрительные тени. Но зеркало указывало прямо на берег, где Энндал готовился к бою.

– Лиз, мы прекрасно слышим тебя отсюда, – сказал Леонель, подбирая одежду рыцаря.

– Простите-простите, больше не смотрю.

– Чтобы ты не чувствовал себя слишком обнаженным, – сказал Оанко, рисуя по две линии на каждой щеке Энндала красным пигментом, который достал из своей сумки.

Затем он и Леонель присоединились к Менгу