Город драконов. Книга четвертая - Елена Звездная

– Подписав контракт профессора Стентона – я разрушила свою жизнь. Я уничтожила себя, свою репутацию, свое имя, но самое ужасное заключается в том, что осознание этого пришло ко мне лишь прошлой ночью и совершенно случайно.

Арнел отвернулся, в попытке скрыть отчаяние, промелькнувшее на его лице. Но я видела все. Я понимала все. Я осознавала уже абсолютно все.

Дверь распахнулась, вошла миссис Макстон, неся поднос с чаем, и едва она остановилась, с удивлением воззрившись на застывшую во времени чету Эньо, я задала всего один вопрос:

– Миссис Макстон, а что вы думаете о лорде Гордане?

Не отрывая взгляда от начавших двигаться, но как-то исключительно медленно доктора и его супругу, моя домоправительница рассеянно ответила:

– О, очень достойный молодой чело… дракон. Мы с миссис Эньо как раз говорили о нем накануне, и сошлись во мнении, что его воспитанность и благородство как ничто иное отражают его же сущность. Несомненно, он полюбил вас с первого взгляда, но такие мужчины как он даже, влюбившись, никогда не стали бы торопить события, и лорд Гордан так мило и трепетно ухаживал за вами, как ухаживал бы только по-настоящему влюбленный джентельмен.

В этот момент до миссис Макстон дошел факт пребывания у моего болезненного одра лорда Арнела, и она умолкла, держа поднос встревожено глядя уже меня. Я ответила грустной улыбкой, вновь повернулась к застывшему изваянием сдержанности градоправителю Вестернадана и с горечью произнесла:

– В вас удивительным образом сочетаются коварство профессора Стентона, и благородство лорда Гордана. Но что-то мне подсказывает, что если бы действительно были влюблены в меня, ваши действия носили бы абсолютно иной характер, не так ли?

Лорд Арнел промолчал.

И вот тогда я исполнила свое тайное и не самое достойное желание и протянула к нему руку. Левую. На которой не снимаемыми оковами блестело пристегнутое к браслету обручальное кольцо.

– Отдайте его той, кто действительно займет ваше сердце, – попросила я.

Лорд Арнел взглянул в мои глаза и несколько секунд продолжал взирать на меня с таким чувством, по сравнению с коим ненависть казалась слабым лепестком пламени свечи на фоне ревущего лесного пожара. Затем медленно взял меня за руку. Его пальцы скользнули вверх по золотой цепочке, а затем сжали золотой браслет.

Глухой щелчок запорной пружины.

Тихое шипение расплавленного замка.

И ледяные слова дракона:

– Я уже… отдал!

Когда он стремительно поднялся, я со всем сожалением была вынуждена констатировать – браслет оказался запаян намертво. Причем так, что снять его отныне не представлялось абсолютно никакой возможности – драконы как никто умеют обращаться с металлом. И тот, что был на мне более не являлся золотом, это был сплав, столь прочный, что даже я, маг, не обнаружила ни единого шанса избавиться от данного украшения.

Вскинув взгляд на Арнела, внезапно поняла, что избавиться от данного дракона у меня тоже нет ни единого шанса.

– Да чтоб вас! – на заклинание сил в данный момент не хватало.

Арнел выдержал и мой взгляд, и мою ярость.

Затем медленно наклонился, и, опираясь обеими руками, сжатыми в кулак, о постель, хрипло произнес, глядя мне прямо в глаза:

– Вы правы, Анабель, у меня много общего с профессором Стентоном. И потому вы должны понимать – если лорд Гордан продолжит «мило и трепетно» ухаживать за вами, он будет иметь дело со мной. Всего доброго.

Уходя он захлопнул дверь с такой силой, что та повисла на одной петле, жалобно поскрипывая. Входная дверь оказалась покрепче, но досталось и ей.

Когда стих грохот от удара, миссис Макстон, поистине потрясая меня своей выдержкой, задумчиво вопросила:

– Мисс Ваерти, а что ему нужно от вас, помимо самой… вас?

Нервно откинувшись на подушки, честно призналась:

– Мне это неизвестно.

Я откидываюсь на подушки и несколько секунд собираюсь с мыслями, а затем негромко произношу:

– Лорд Арнел, вернитесь, пожалуйста.

На меня с существенным удивлением воззрились миссис Макстон и миссис Эньо, а доктор напротив спросил:

– Как вы себя чувствуете, мисс Ваерти?

Вероятно, все трое сочли, что дракон не услышит. И все они ошиблись.

Распахнулась входная дверь, гневно и быстро поднялся на второй этаж лорд Арнел, дверь, ведущую в спальню он аккуратно открыл, от чего та окончательно сломалась и градоправителю пригшлось попросту прислонить ее к стене.

Лишь после дракон сдержанно-вежливо процедил:

– Что изволите, мисс Ваерти?

Я взглянула на миссис Макстон и попросила:

– Чай.

Экономка, утратив понимание происходящего, но не утратив профессионализма, подала мне чашечку с чаем, после чего я вежливо попросила:

– Пожалуйста, оставьте нас с лордом Арнелом. – И сделав маленький глоток чаю, добавила: – Наедине.

Моя просьба вызвала нескрываемое удивление у миссис Эньо, столь же не скрываемое возмущение у миссис Макстон, и неподдельный интерес у лорда Арнела. Видимо в силу наличия любопытства, он уже вскинул руку, чтобы призвать «In drag», но мне хватило лишь тихого «Не смейте», чтобы дракон передумал.

Супружеская чета Эньо покинула мою спальню первой, следом, под моим умоляющим взглядом вышла миссис Макстон, но я понимала, что меня еще ждет немало часов нравоучений и обучения манерам. Однако, имелись вещи, которые я не желала произносить при тех, кто мог пострадать.

Когда они вышли, лорд Арнел молча вернул дверь на место, аккуратно вставив в проем.

Я не стала этому препятствовать, более того, добавила заклинание:

– Insulation!

Лорд Арнел лишь неопределенно хмыкнул, подошел ко мне и сложив руки на груди, произнес:

– Я вас слушаю, мисс Ваерти.

Глоток чая, секундное размышление и мне пришлось сказать об очевидном:

– Леди Елизавету Энсан-Карио убил ее отец.

Изогнув бровь, и это было единственным, что выдало его удивление, лорд Арнел совершил недопустимое сев на мою постель. Его взгляд на меня был несколько вызывающим, словно говорил: «Будем возмущаться по данному поводу, или продолжим диалог?». Я предпочла второе. Дракон с усмешкой принял мою уступку, и произнес:

– И что же послужило поводом для подобного предположения?

Согревая ладони теплой чашкой, я была вынуждена признать:

– Это очевидно, лорд Арнел. Начнем хотя бы с того, что именно герцог Карио являлся единственным, кто усомнился в подлинности подмены и в личности своей дочери.

Дракон медленно сузил глаза, пристально глядя на меня. Но он продолжал молчать, позволяя мне продолжить.