Шелковые узы - Лиз Тренау

Выйдя из кареты возле «Красного льва», Анна хотела сразу же пойти к мисс Шарлотте.

– Я не лягу спать, пока не узнаю! – раздраженно воскликнула она, хотя уже было темно. Магазин наверняка теперь закрыт, а Джозеф и Сара ждали их к ужину.

– Дорогая, мы преодолели сложный путь и теперь нуждаемся в еде и отдыхе, – заметил Теодор. – Надо нормально подготовиться.

В ее муфте всю дорогу, словно талисман, лежало письмо от Шарлотты и вырезка из газеты.

Девушка вспомнила, как ее мир перевернулся, когда она прочла, что Анри попал в тюрьму и, возможно, будет приговорен к смерти. Он казался таким ответственным, таким здравомыслящим человеком. Конечно, она знала о волнениях среди ткачей, но не могла представить, что его арестуют за участие в них.

Прочитав письмо, Анна, должно быть, вскрикнула, потому что к ней тут же подошел отец.

– Что случилось, дорогая? Дурные новости? Ты выглядишь так, словно увидела призрака.

Она молча протянула ему записку от Шарлотты, слишком потрясенная, чтобы что-то говорить. Потом показала ему статью в газете.

– Это письмо от твоей подруги-портнихи? Ты рассказывала о мисс Шарлотте несколько дней назад.

Она кивнула.

– Этот Анри, о котором она пишет, тот самый ткач? И ты думаешь, он может уже…

Она кивнула, не в силах сказать ни слова.

Отец обнял Анну.

– Мужайся, дорогая. Если он такой, каким ты его описываешь, едва ли он мог бы совершить подобное преступление. Я уверен, его среди этих троих нет. Наша судебная система так быстро не работает. Однако мы должно срочно отправиться ему на помощь.

– Что же мы можем сделать? У нас нет денег, чтобы оплатить залог или нанять ловких адвокатов.

Сказав это, Анна подумала, что у нее все-таки был знакомый адвокат, хоть и не имевший еще степени.

– Мы можем хотя бы сходить в тюрьму и поддержать его, – предложил отец.

Девушка вспомнила холодный тон последнего письма Анри.

– Я не уверена, что он будет мне рад.

– Но можешь ли ты проигнорировать просьбу подруги?

– Нет, – признала Анна. – Я должна поехать туда и посмотреть, что можно сделать. Иначе не успокоюсь.

– Тогда давай ей ответим и займемся приготовлениями. Я поеду с тобой. Отправимся в понедельник, потому что в воскресенье у меня служба.

– А как же Джейн?

– Она поживет у миссис Чепмен, как обычно.

– Мне кажется, в Спитал-Сквер нам будут не рады, учитывая проблемы Джозефа.

– Глупости. Дом же у них еще есть, верно? Мы семья, к тому же не станем долго обременять их своим присутствием.

* * *

Анна боялась неизбежного разговора с дядей и тетей. Отец был против даже полуправды, но во время поездки она смогла его убедить, что, если они расскажут о настоящей цели визита, разразится скандал. Она четко представляла реакцию тети: «Французский ткач? В тюрьме? А ты тут при чем, Теодор?»

Анна не хотела возвращаться в лишенный солнца дом на Спитал-Сквер. Когда она покинула его несколько недель назад, то вздохнула с облегчением, не подозревая, что ей придется так скоро вернуться туда. Это было место, наполненное одиночеством, грустью и стыдом.

Оказалось, Джозеф и Сара обрадовались, увидев их. Ужин был обильным. На стол подали горячих жареных фазанов, холодные закуски и яблочный пирог. Не считая множества зажженных свечей, в каждой комнате весело потрескивал в камине огонь.

«Незаметно, чтобы здесь кто-то затягивал пояса», – подумала Анна.

Лиззи крепко обняла кузину, как только та вошла в дом, и с того момента не отходила от нее ни на секунду. Даже Уильям был в приподнятом настроении. После нескольких бокалов лучшего кларета, поднятых в честь гостей, он начал рассуждать о планах по улучшению положения их дел.

– Вы слышали? Новый король выбрал себе супругу. Она приезжает в Лондон весной с намерением подготовиться к свадьбе. Это отличные новости для шелковой промышленности, попомните мои слова.

– Кто она? – спросила Анна.

– Германская принцесса, – ответила Сара. – Принцесса Шарлотта Мекленбург-Стрелицкая. Говорят, она не блещет красотой. Это хороший повод одеть ее в лучшие шелка. Они поженятся в июле, а коронация состоится через пару недель после свадьбы.

– Сейчас каждый торговец шелком пытается угодить любому, кто претендует на место королевского костюмера, – сухо заметил Уильям.

– Но даже если мы не будем работать над приданым королевы, представьте, сколько понадобится шелка на платья для всех гостей? – добавил Джозеф. – Главное, найти самую удачную композицию и таким образом привлечь внимание придворных. – Он постучал пальцем по лбу. – Я уже давно занимаюсь этим делом и, если мне на глаза попадется что-нибудь, что сможет вызвать фурор при дворе, мешкать не стану.

– И что может вызвать фурор? – спросила Лиззи.

– Еще не знаю, дорогая, но, когда узнаю, буду работать круглые сутки, чтобы получить заказы, – ответил он, осушив бокал с вином. – Кому-нибудь долить?

– Вы слышали последние новости? – спросил Уильям. – Ткачи волнуются, они бунтуют и режут шелк, а их вешают. Дурная история.

– Мы видели статьи в газетах, однако имен там не упоминалось, – сказала Анна, стараясь не волноваться.

Уильям вышел и вскоре вернулся с мятой газетой.

Анна поднесла ее к свече, изо всех сил стараясь не дрожать. Пробежав глазами текст, она не увидела, чтобы где-то упоминалось имя Анри. Вместо него девушка заметила имя Ги Леметра. Отчет был краток и жесток: «Повешен в Бетнал-Грин».

Анна едва могла дышать. Если Ги уже осудили и повесили, значит, Анри мог быть следующим. Она с трудом сдержалась, чтобы не закричать. Сделав глоток вина, она начала глубоко дышать.

– Все они бандиты, – сказал дядя Джозеф. – Они изводили мастеров, заставляя их платить согласно своей незаконной «Книге цен». Они не представляют себе последствий. Мастера обанкротятся, и тогда где мы все окажемся?

После бессонной ночи Анна не могла дождаться, когда уже закончится завтрак. Она вполуха слушала, как ее отец объясняет семье причину их приезда в Лондон. В общих чертах он упомянул какие-то дела церкви, сообщив, что они вернутся лишь к вечеру.

– Господи, – сказал он, когда они прошли мимо рынка, лавируя между повозками, лошадьми, уличными торговцами и нищими. – Не помню, чтобы Лондон раньше являлся таким людным местом.

– А ты давно сюда приезжал?

– Двадцать или тридцать лет назад, пожалуй. Это было еще до твоего рождения.

– Говорят, эта часть города увеличилась вдвое за последнюю пару десятилетий, – сказала Анна. – Сюда все едут в поисках работы.