С чистого листа - Джейк Саймонс

— В самом деле, почему бы не сделать это красиво, — отозвался Юзи.

— И это только начало. После выполнения операции мы оставим все позади и будем жить в роскоши. Вместе.

Юзи внезапно захотелось притянуть Насрин к себе и поцеловать, но она была слишком сосредоточена на своей миссии; даже их отношения рассматривались как один из аспектов операции.

— Наши разведданные заключаются в следующем, — сказала Насрин. — У нас есть агент под кодовым именем Омид, который засел в самом сердце тель-авивского режима. От него идет непрерывный поток данных об операции «Дождь в пустыне», в основном телеграммы Моссада. Информация защищена сложной кодировкой; команда дешифровщиков на базе Маленького Тегерана работает с этими данными круглые сутки. На сегодняшний день им удалось выяснить, когда — и как — именно будут нанесены авиаудары. В полночь по иранскому времени три израильских истребителя прилетят с северо-востока, нарушив воздушные границы Ирана. Это будет ложная цель, призванная отвести наше внимание от истинной. Как только иранские ВВС отвлекутся, пять израильских реактивных самолетов, вооруженных управляемыми авиационными противобункерными бомбами американского производства, появятся из-за Каспийского моря, проскочат на сверхмалой высоте, чтобы не засекли радары, поразят цель и улетят. Просто, но эффективно. По крайней мере, на это надеются израильтяне.

— По-моему, исчерпывающая информация. А какова цель?

— Тут-то нам и нужна твоя помощь. Как тебе известно, в Иране существует пять ядерных объектов.

— Да, — сказал Юзи, — завод по производству тяжелой воды в Эраке, секретная обогатительная установка в Куме, центр по обогащению урана в Натанзе, центр по переработке урана в Исфахане и атомная электростанция в Бушире.

— Ответ на отлично. Меньшего я и не ждала, как-никак, у тебя Моссад за плечами, — с иронией проговорила Насрин. — Так вот, на двух из них — в Куме и Натанзе — имеются довольно глубокие подземные бункеры для хранения желтого кека. Проблема в том, что дешифровщики из Маленького Тегерана не могут понять, на который нацелились израильтяне.

— Ничего удивительного.

— Вот как?

— Последние восемнадцать месяцев Моссад пользуется шифром, в котором для обозначения целей предусмотрена совершенно другая система.

— Тогда понятно.

— МРБ до сих пор до этого не дошло?

Насрин покраснела и ничего не ответила.

— Где на самом деле хранится желтый кек? В Натанзе или Куме? — прямо спросил Юзи.

— Я не могу тебе этого сказать. Не сейчас. Суть в том, что израильтяне, возможно, планируют бомбить не тот объект — как-никак, мы стараемся сливать им дезу. С другой стороны, их цель может быть верной.

— То есть вам надо знать, по которому из объектов они ударят.

— Именно. Взглянем на это вот с какой стороны. Если уж израильтяне решили поразить цель, они ее поразят — никто и ничто их не остановит. Так что, если они правильно выбрали объект, нам придется перевезти желтый кек в другое место. Но перевозка желтого кека — дело опасное. Начать с того, что израильтяне наверняка следят за целью — нам нужно будет убрать кек, не вызвав подозрений. Кроме того, существует проблема безопасности. Сейчас кек хранится глубоко под землей, и израильтянам нелегко будет его уничтожить. Но когда его извлекут на поверхность и повезут, в кузове грузовика или еще как-то, он внезапно станет гораздо более уязвимым. Если израильтяне об этом прознают, им не понадобятся противобункерные бомбы, они просто запустят ракету — и бах. Был желтый кек и весь вышел. Или же его могут угнать бандиты или кочевники. Кроме того, грузовик может попасть в аварию, и желтый кек рассыплется по дороге. Случиться может все, что угодно.

— Одним словом, вы не хотите его перемещать, если в этом нет необходимости.

— Совершенно верно.

— Поэтому вы хотите, чтобы я расшифровал ваши разведданные и сказал вам, куда израильтяне собираются сбросить противобункерные бомбы.

— Правильно. Данные получены из моссадовского источника, так что методы кодировки наверняка тебе знакомы.

— Сразу два объекта израильтяне, по-вашему, бомбить не станут?

— Вся наша информация указывает на единичную атаку. — Насрин помолчала, пристально вглядываясь в лицо Юзи. — Ты нужен Ирану, Юзи. Я знаю, ты сможешь. Я знаю, у тебя хватит сил через это пройти.

Взгляд Юзи посуровел.

— Мир заключают только равные с равными, — сказал он. — Вот принцип, которым я руководствуюсь. — Он откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно. — Возможно, дело в высоте, — проговорил он. — Отсюда все кажется проще.

Наступила пауза.

— Эта операция особенная, — сказала Насрин. — Мы изменяем жизни миллионов людей. Мы как стихия — цунами или землетрясение. Сила природы. Меня переполняет… не знаю. Это наполняет меня энергией. — Ее голос изменился, стал более мягким, тихим, почти гипнотическим. — Это то, ради чего мы появились на свет, — продолжала она. — Я никогда не увлекалась религией. Но это? Это наш час. — Она придвинулась ближе, и Юзи подался ей навстречу. — Мы как боги, — сказала она.

Несколько мгновений они сидели не шевелясь; гул двигателя заполнял пространство между ними. Потом Насрин притянула Юзи к себе и прильнула губами к его губам, как будто пыталась вобрать в себя его прятавшуюся в глубине душу.

Остановка в Стамбуле прошла без приключений, и они снова поднялись в небо, совершая последний этап перелета. Все было спокойно. Убаюканный гулом двигателя, Юзи опустил спинку кресла и попробовал уснуть. До кульминации оставались часы, но ему почему-то было спокойно здесь, на носу воздушного судна, в окружении облаков. В кабине стояла приятная прохлада; воздух был свежим и чистым. Сознание помутнело до состояния легкой дремоты, но сну целиком не поддалось. В дымке полуяви мысли сами собой потекли по коридорам памяти и перенесли Юзи на двадцать лет назад, в черноту предрассветной ночи на восточной кромке Иудейской пустыни, на берег Мертвого моря, самой низкой точки на планете. Ему было восемнадцать, и он только что закончил тиронут, курс начальной подготовки. Его отряд выстроили в колонну по одному, и каждый боец нес заряженное оружие и рюкзак с полным комплектом снаряжения, а кроме того, держал перед собой горящий факел. Юзи поднял голову и увидел шарик своего пламени на фоне бесконечности ночи — одно звено в цепочке из тридцати факелов, тридцати солдат, готовых отдать жизнь за свою страну. Они поднимались во мраке по Змеиной тропе, все выше и выше, без передышки, и только пот выступал у них на лбах, когда подъем становился чертовски крутым; все они находились в расцвете сил, как физических, так и духовных, и мысли их были направлены на то, чтобы достичь вершины.

Лента пылающих факелов вилась все выше в гору, и каждый шаг был исполнен упертой решимости. Они взбирались на широкое скалистое плато Масада — важнейшее из символических мест Израиля. В 72 году нашей эры, во время первой еврейско-римской войны, группа еврейских воинов, так называемых «кинжальщиков»,[28]укрылась в крепости на этой вершине. Армия Флавия Сильвы вела осаду, и, соорудив насыпь из земли и камней, римляне сумели подняться к стенам крепости и пробить их с помощью тарана. Но внутри не нашли ничего, кроме мертвых тел. Евреи — все девятьсот шестьдесят человек — предпочли погибнуть от собственных мечей, чем попасть в плен к врагу. Теперь для каждого отряда молодых бойцов, заканчивавших начальный курс в израильской армии, проводили ночную церемонию в старинной крепости Масада.