ДНК миллиардера. Естественная история богатых - Ричард Коннифф

Или немного хуже, в связи с генетическими опасностями близкородственного скрещивания. Как подтвердит любой, кто хоть раз занимался селекцией животных, печальные последствия подобных вещей непредсказуемы. В случае с Ротшильдами, возможно, браки родственников увеличили частоту повторения некого вида «гена деловой хватки». Но близкородственное скрещивание или семейная культура (а то и удачное сочетание того и другого), кажется, способствовали также развитию склонности к энтомологии, особенно к изучению блох. Как результат научные названия 153 видов и подвидов насекомых включают в себя имя «Ротшильд», а Мириам Ротшильд, прапраправнучка Мейера, помимо прочих своих достижений, известна еще и как автор книги «Блохи, камбалы и кукушки». Применяемое к таким продолжительным временным периодам выражение «планирование семьи» начинает отдавать оксюмороном.

«Инаковость» сейчас модное словечко, но оно применяется в четко определенных границах, причем с тем подтекстом, что обучение общению с теми, кому меньше повезло в этой жизни, является важным образовательным опытом. Принимая такую точку зрения, можно сказать, что сын портье ходит в детский сад в качестве живого пособия, назидания для тех, кто социально выше. Как в пьесе «Шесть степеней отчуждения», существует постоянный страх, что какой-нибудь неподходяще «иной» школьный товарищ может неожиданно явиться к обеду.

Водить «правильный» автомобиль, отдыхать на «правильных» курортах, заводить «правильные» знакомства, носить «правильную» одежду – все это формирует «правильного» ребенка. Кроме того, богатые дети все более обособляются в связи с постоянно внушаемым чувством того, что они отличаются от детей, которые не обладают сходными признаками высокого общественного положения. Один из собеседников Джоанн Бронфман рассказывал о своей кузине, которая никак не могла понять, чем же она отличалась, «ходила по детской площадке, пыталась понюхать других детей, чтобы осознать, в чем же заключалась разница». Другая опрошенная «предусмотрительно отказалась признать себя лучшей, но в такой манере, в которой читалось, что только действительно лучшие люди не считают себя таковыми».

Ассортативное спаривание происходит не только в рамках рода или социального круга. Дружеские отношения и стратегические выгоды также содействуют заключению брачных союзов между состоятельными людьми, занимающимися смежным бизнесом. Уильям Клэй Форд-младший, председатель Ford Motor Company в канун ее столетнего юбилея, является праправнуком не только основателя компании Генри Форда, но и производителя покрышек Харви Файерстоуна. Вице-президент США Нельсон Олдрич Рокфеллер был внуком не только Джона Д. Рокфеллера-старшего, но и сенатора США Нельсона Олдрича, иногда называемого «сенатором от Рокфеллера». В фирме Goldman Sachs на Уолл-стрит в течение первых пятидесяти лет существования предприятия все партнеры были членами связанных браками семей Голдманов и Саксов. А Брэд Питт женат на Дженнифер Анистон.

Ассортативное спаривание в дикой природе трудно объяснить, но биологи указывают на то, что спаривание с как можно более подобными себе особями увеличивает репродуктивное обособление популяции и уменьшает генетический обмен с другими популяциями. Другими словами, ассортативное спаривание может служить базисным пусковым механизмом видообразования. Пословица «с кем поведешься, от того и наберешься» может служить объяснением того, откуда берут свое начало новые виды и подвиды. И если мы говорим не о генах, а о мемах (термин Ричарда Докинса, обозначающий идеи, распространяющиеся по планете), то ассортативное спаривание, несомненно, является сущностью такого культурного подвида, как богатые.

Семейное счастье

Если бы у богатых было больше причин для разногласий, то, может быть, подобно высокоразвитым макакам-резус, они бы более охотно примирялись. Но это предположение слишком слабо обосновано. Наоборот, убийство или, по крайней мере, его угроза часто идет по пятам за богатством и властью. В 1676 году аристократка мадам де Бренвильер завязала любовный роман с аптекарем Сен-Круа, который снабжал ее порошком для разрешения каких-то сложных семейных проблем. Первоначально она опробовала средство на своих пациентах, работая в благотворительной больнице. Им постепенно становилось все хуже и хуже, наконец они умирали. Выработав тем самым определенную дозу для почти незаметного отравления, она начала применять порошок в своей семье. Почти ничем не примечательный случай. Мадам де Бренвильер уличили, пытали и казнили за убийство. Но когда впоследствии Людовик XIV велел более широко расследовать использование средства, получившего известность под названием «наследственный порошок» (а это был мышьяк), обнаружилось, что его использовали еще не менее 442 мужчин и женщин из высшего света.

Ощущение повышенной опасности пребывания в семейном кругу до сих пор иногда преследует богатых. Например, когда многочисленные наследники Дж. Сьюарда Джонсона спорили по поводу распределения его состояния, его вдова Бася, бывшая горничная, хотела, чтобы дети Джонсона согласились распределить некую часть только после ее смерти или «по истечении ее контракта на страхование жизни, смотря по тому, что наступит позже». Адвокаты противоположной стороны назвали этот шаг «планом не-убивайте-меня». Бася Джонсон просто сказала: «Это лишь самооборона».

Рано или поздно даже самые богатые умирают, причем обычно питая надежду на продолжение династического загробного существования. В данный момент в Англии, в графстве Суссекс, некий собственник-миллионер по имени Николас ван Хугстратен ведет строительство огромного монументального дома с единственной целью быть в нем похороненным (возможно, надеется этим вытеснить из памяти потомства тот факт, что однажды он провел четыре года в тюрьме за нападение с ручной гранатой на провинившегося должника). В Соединенных Штатах богатая вдова Кортни Сэйл Росс, очевидно, собирается найти последний приют на кладбище Грин-Ривер в Хэмптоне. В ажиотажной погоне за посмертной территорией она приобрела 110 участков. Таким образом, следующие три-четыре поколения ее семьи смогут вместе гнить в своем небольшом родовом поместье, надежно огражденном от простонародья с менее утонченным эстетическим вкусом.

Смерть обещает вечный покой, но это может оказаться ложной рекламой. Часто родственники собирались только для того, чтобы перемыть косточки покойному. Перед смертью в 1914 году Джози Арлингтон, владелица самого знаменитого борделя Нового Орлеана, выбрала для себя красивое надгробие из розового мрамора стоимостью 15 тысяч долларов. (Когда владелец мясной компании заказал себе памятник из розового гранита, многие сказали, что он напоминает кусок ветчины.) Но после пышных похорон должен остаться не только клочок земли – необходимо оставить после себя состояние, семейное предание и целую династию родственников, готовых стоять на его страже. К сожалению, семья Арлингтон унаследовала лишь ее умение продавать все, что попадется под руку. Они снесли этот скорбный памятник и продали розовый мраморный мавзолей лицу, предложившему наивысшую цену.

Табачная наследница Дорис Дьюк, наоборот, прекрасно знала, каковы ее родственники, и не предоставила им подобной возможности. После ее смерти один из представителей семьи заявил: «Мне наплевать, прикончил ли он [дворецкий] старуху или нет. Она была эгоистичной стервой, которая жила только ради себя».