Янмэйская охота - Роман Суржиков

— Вижу, братики, как трудно вам. Я помогу, насколько моих сил хватит. Простите, если мало.

Тогда Гетт с Ханошем ощутили: их глаза стали остры, как у орла. Замечали птицу в полете еще за три мили, а за милю видели так ясно, как яблоко в своей руке. С таким зрением они научились без промаха бить в любую цель и всегда имели пищи в достатке, и стрел не теряли.

Спустя неделю они настигли вражеский отряд. Орлиным взглядом разглядели его издали и призадумались: в отряде было сорок мечей, а братьев — только двое. Гетт спросил Оллая:

— Дашь нам еще силы?

— Я даю сколько могу, — ответил теленок. — Вы простите, что мало.

Гетт сказал:

— Ну и ладно. Мы выбрали цель и пойдем к ней, что бы ни было.

И братья ринулись в атаку. Меченосцы заметили их и стали стрелять, но луки братьев били точнее и дальше, и повергли в пыль половину отряда. Но оставшиеся враги выхватили мечи и обрушились на Ханоша с Геттом — по десять на каждого. Ханош бился как мог, но не хватало мастерства. Скоро его вышибли из седла и зарубили бы насмерть, если б не пришел на помощь Гетт. Теперь старший брат рубился один за двоих, и возникла у него одна хитрая мысль. Нарочно пропустил неопасный удар, обагрил своей кровью вражеский меч и заорал во всю глотку:

— Оллай, видишь, как нам трудно?!

В тот же миг его тело будто налилось огнем и обрело быстроту ягуара. Он завертелся в боевом танце, легко избегая всех атак. Враги казались медленными, как слизняки, и Гетт разил их без жалости. Лишь пять меченосцев остались в живых и бежали с поля боя.

Братья освободили из рабства своих родных, вернули стада и табуны. Счастью не было предела, все жгли большие костры и пели радостные песни. А как пришло время серьезной беседы, то Гетт сказал:

— Мы владеем огромной силой. Нельзя останавливаться, если сам Дух Степи нам помогает. Пойдем же дальше и сокрушим империю меченосцев!

Ханош возразил:

— Мы и так добились многого, а Оллай помогал нам, как мог. Он, поди, весь выбился из сил — волшебство же тоже не безгранично. Вернемся в родную степь, дадим отдых себе и Оллаю.

Гетт высмеял его:

— Ты труслив, как сурок! Если можешь взять — бери, если можешь победить — нападай. Вот как думает настоящий всадник.

Однако другие мужчины рода поддержали Ханоша. Сказали:

— Нас мало, с нами стада и дети, опасно воевать.

И Гетт вскричал:

— Так идите своим путем, пугливые мыши, а я пойду своим!

Он прыгнул в седло и ускакал прочь.

Однако ночью вернулся и забрал Оллая.

Теленок жалобно мычал:

— Зачем ты унес меня? Я только что вернулся к маме, у нее много молока.

Гетт отвечал:

— Мы с тобой одержим великую победу! Слава будет нам вместо мамы, а трофеи — вместо молока!

— Я не хочу славы, я хочу молока, — мычал Оллай.

— Тогда дай мне силу и ступай назад. Дай такую силу, чтобы никто не мог одолеть меня!

— Прости, я даю все, что могу…

— Ты лжешь, — отрезал Гетт и свернул с дороги.

Была в империи меченосцев проклятая земля, где водились степные волки — громадные, как кабаны, и лютые, как раненые быки. Через ту землю никто не рисковал проезжать отрядом меньше сотни мечей. Гетт вошел туда лунной ночью один с крохотным теленком. Волчий дозорный заметил их и поднял вой. Гетт упрямо шел дальше, и вот их окружила целая стая. Глаза у волков горели, как угли, из глоток рвался рев, с клыков капала слюна. Волчий вожак повел носом, вдыхая лакомый запах теленочка, облизнулся и ринулся в атаку. За ним — вся стая.

Гетт рубил мечом с нечеловеческой силой, каждый удар разваливал одного волка надвое. Но зверей было очень много, и вот один впился зубами в руку Гетта, и меч выпал наземь. Гетт стал расшвыривать волков ногами, но другой зверь подсек ему жилу, и Гетт упал на одно колено. Теперь он крушил волков щитом и кусал зубами, и конь помогал ему железными подковами. Но вот волки загрызли коня и обошли Гетта сзади, и воину с теленком осталось жить не больше вдоха. Тогда Оллай сказал:

— Тебе очень трудно. Бери все.

Он упал наземь и забился, как умирающий. Вся волшебная сила вылетела из теленка и впиталась в тело Гетта. Он вырос втрое и стряхнул с себя волков. Его раны зажили, кожа стала прочнее дубовой коры, мышцы — толще бревен. Вместо человеческой головы на его плечах теперь сверкала рогами бычья.

Волчьи зубы стали бессильны против этого чудовища. Гетт без труда расшвырял всю стаю — кого растоптал, кого разорвал, кого насадил на рога. Когда побоище окончилось, он услышал слабый голос:

— Помоги, братик… Я отдал всю силу, ничего себе не оставил…

— Тогда зачем ты нужен? — рассмеялся Гетт и ушел.

За год огромный воин с головою быка сокрушил тысячи врагов. Он нападал на их лагеря и стоянки, безжалостно убивал всех воинов, освобождал рабов и пленников. Шаваны, коих много было в плену у меченосцев, присоединялись к Гетту. Из них сложилась орда лихих всадников, наводившая ужас на врага. Узнав о славе Гетта, вольные шаваны из Рейса тоже примыкали к нему. Орда росла и шла все дальше вглубь империи меченосцев, круша все на пути. Сколько бы ни было повержено врагов, сожжено городов, взято трофеев — Гетт смеялся:

— Это только начало! Если можешь взять больше — бери! Если можешь победить — нападай!

Шаваны побаивались своего вождя. Его жажда крови не знала пределов, а его сила была столь же страшна, сколь таинственна. Если кто-то рисковал спросить: «Где ты взял такую силу?» — Гетт вместо ответа нанизывал смельчака на рога. Не один и не два шавана погибли так, но остальные все-таки шли за вождем. Он увлекал их своим кличем: «Можешь взять больше — бери!»

Разбив несколько армий меченосцев и спалив десяток городов, быкоголовый Гетт со своею ордой подступил к Фейрису — блестящей столице империи. Меченосцы собрали войско для последнего отчаянного сражения. Они заняли оборону в самом священном для них месте — под сенью гигантских лопастей Мать-Мельниц. Сомкнув щиты и стиснув зубы, стояли воины империи, а тени мельничных лопастей проносились по их рядам, как крылья самой ночи.

Впереди орды вышел Гетт, а впереди войска империи — Кадерон, лучший воин меченосцев. Гетт глянул на него сверху вниз и расхохотался:

— Бегите, мыши, или умрите! Бегущих мы тоже станем убивать, но, может, кого-то не догоним.

Кадерон ответил:

— Тебе не придется за мною бегать — я сражусь на этом месте, не сделав ни шагу назад. Но прошу об ответной любезности.

— Поскольку ты скоро сдохнешь, я, может быть, выполню последнюю просьбу. Говори, чего хочешь.

— Ответь: откуда ты взял такую силу?

Никому прежде Гетт не говорил этого. Но тут ему показалось забавным открыть тайну: ведь подумать только — империю меченосцев сокрушила сила, украденная у полудохлого теленка! Гетт открыл рот, чтобы ответить Кадерону, но вдруг икнул.