Всему вопреки - Салли Стюард

Ребекка кивнула.

— Дорис как-то говорила, что Чарльз давно стал бы президентом, если б у него была хоть капля обаяния. Должно быть, этот недостаток он унаследовал от своего отца.

— Очевидно. Как бы то ни было, время от времени у них на ферме появлялись новообращенные болваны, но довольно скоро исчезали. Единственной паствой, на которую мог рассчитывать старик, были его жена и сын. Судя по рассказам очевидцев, папаша бил своих домочадцев смертным боем, стремясь выбить из них дьявола, а мамаша потом вымещала свои обиды на мальчике — и словесно, и физически.

— Милая семейка.

Джейк заколебался, сознавая возможность того, что речь идет о родственниках Ребекки. И ведь худшее еще впереди… Но он не может, не имеет права от нее таиться. От этого знания зависит ее жизнь.

— Чарльз явно стремился вырваться из этой дыры. Несмотря ни на что, он неплохо учился в школе, играл в футбол, получил стипендию для поступления в колледж. Приятелей у него было немного, — парень был чересчур грубоват и прямолинеен, — но в целом справлялся он неплохо. И мечтал выучиться на адвоката. За пару месяцев до того, как он должен был уехать в колледж, одна девушка, дочь баптистского проповедника, обвинила его в изнасиловании…

Ребекка выпрямилась и резко повернулась к Джейку. Глаза ее расширились.

— До суда дело так и не дошло. В те дни к изнасилованию относились иначе и предпочитали не предавать подобные случаи огласке. Сама девушка никому не сказала ни слова, пока не выяснилось, что она беременна. Чарльз, конечно, все отрицал. Обвинял девушку во лжи, в том, что она хочет погубить его. И тут еще две девушки обвинили его в изнасиловании — причем обе были скромными и богобоязненными.

— Джейнел Гриффин, — прошептала Ребекка так тихо, что Джейк скорее угадал, чем услышал это имя. — Она тоже была такой. Дочь проповедника. Чарльз воспользовался ее наивностью, вошел к ней в доверие, а потом изнасиловал. И она покончила с собой…

— Да, мне тоже так думается. На дворе стоял шестьдесят шестой год, самый разгар войны во Вьетнаме, и Чарльза убедили вступить в армию, послужить родине вместо того, чтобы принять участие в грязном процессе. Судя по рассказам, он был в бешенстве оттого, что лишился стипендии. Во всем, конечно, винил ту бедняжку. Покуда она не разрешилась от бремени, Чарльз кричал на всех перекрестках, что ребенок не его, но у малыша оказалось его довольно редкое сочетание: вторая группа крови и отрицательный резус, так что все сомнения отпали. В Уиллифорд он так и не вернулся. Во Вьетнаме Чарльз встретил Бена Джордана и вместе с ним уехал в Эджуотер.

Ребекка провела дрожащей рукой по лицу.

— Моя группа крови — первая, резус положительный.

Голос у нее тоже дрожал.

Джейк промолчал, не желая разрушать ее хрупкую надежду.

— Но ведь это ничего не доказывает, верно? — безжалостно продолжила за него сама Ребекка. — Мы еще не знаем, какая группа крови была у моей матери.

— Совершенно верно. Группу крови можно унаследовать от любого из родителей. В наши дни есть еще тест на ДНК — единственный способ выяснить правду.

У Ребекки вырвался сдавленный смешок. Или, может быть, всхлип?

— Тогда все просто — явимся к Чарльзу и попросим у него немножко крови для анализа ДНК. Или еще лучше — найдем его самую последнюю жертву и добудем образчик его спермы. Потом выроем на кладбище Джейнел Гриффин и…

Джейк схватил ее за плечи, яростно тряхнул:

— Прекрати! Немедленно прекрати!

Ребекка вырвалась, вскочила. На ее бледных щеках лихорадочно ярко горели красные пятна.

— По крайней мере, теперь ясно, почему дорогой папочка так жаждет от меня избавиться! Тест на ДНК доказал бы, что он опять принялся за старые фокусы. — Она откинула голову и прикрыла глаза. — Боже, лучше бы я никогда не находила то письмо, то проклятое платье! Лучше б мне никогда не стукнуло в голову разыскивать свою родню! Мой отец — насильник со стажем, который хочет меня прикончить, моя мать предпочла покончить с собой, чем жить с тяжестью вины за мое рождение, а деды и бабки с обеих сторон — сплошь религиозные фанатики! Ничего себе родня! Какое счастье, что у меня нет детей. Воображаю, какой набор генов я могла бы им передать!

Острая игла ревности ужалила Джейка, когда он подумал о будущих детях Ребекки и о том, кто станет их отцом. Он стремительно встал, едва удерживаясь от соблазна стиснуть ее в объятиях… Не только для того, чтобы успокоить и утешить. И лишь огромным усилием воли сумел сдержаться.

— Во-первых, — сказал он, — ты не можешь быть уверена, что твои родители именно Чарльз и Джейнел, а во-вторых… в любом случае из тебя получилась замечательная женщина. Так что у тебя будет что передать потомству.

И поспешно вошел в коттедж, пытаясь убежать от мучительных картин, которые рисовала перед ним жгучая, бессмысленная ревность. Когда Джейк в эти дни не мог дозвониться до Ребекки, он не просто беспокоился о ней, но еще и страшился другой возможности: она дома, но просто избегает его, не желает с ним разговаривать…

И что с ним такое творится, черт возьми! Неужели он, всегда предпочитавший случайные связи со случайными женщинами, в совершенстве овладевший искусством избегать ненужной близости, он, знаток человеческих душ, живущий только настоящим, взял да и влюбился, как мальчишка?

Покуда Ребекка постигала непрочную природу всяческой любви и училась жить сегодняшним днем, он, Джейк, ухитрился попасть в те самые сети, которые так всегда презирал.

А, к черту! Все равно это ненадолго. Надо только прикусить язык, не делать глупостей и терпеливо ждать, пока схлынет любовная лихорадка.

Ребекка вошла в гостиную и остановилась рядом с Джейком — тоненькая, стройная и гибкая «ивовая веточка». Стойкая и сильная. Еще неделю назад она сломалась бы под таким тяжким ударом, а вот сейчас — выстояла. Вне себя от гнева, побелела как мел — и все же держится…

Джейк всерьез начал опасаться, что не скоро сумеет избавиться от этого наваждения.

— Что же мне теперь делать? — спросила она дрогнувшим, но все же упрямым голосом. — Надо же что-то делать, верно? Не могу я всю оставшуюся жизнь покорно ждать, когда мой отец убьет меня.

— Я не знаю, что делать, — честно ответил Джейк. — Размышлял об этом с той минуты, как получил все эти сведения, — но так и не нашел ответа. Если виновник всех наших бед именно Чарльз Мортон — вряд ли мы заставим власти прислушаться к нашим обвинениям. Вся полиция Эджуотера у него в кармане, а полицейские всегда негласно лояльны к своим коллегам. Иногда это здорово помогает — в конце концов, они каждый день рискуют жизнью, — но слишком часто эта лояльность вынуждает их закрывать глаза на проступки товарищей по оружию.

— Ты имеешь в виду и тех полицейских, которые нас допрашивали в мотеле?

— И их тоже.

Девушка зябко обхватила себя руками.