Всему вопреки - Салли Стюард

И даже если Ребекка останется в живых, она никогда не будет знать покоя.

«Зато узнает любовь! Никто не сможет любить ее так же сильно, как я!»

А как же Бренда и Джерри? Они тоже любят Ребекку. В их необъятном сердце хватит любви на всех — даже на незнакомку, которая упала в обморок прямо в их ресторане.

Если Мэри вернется в Эджуотер, если скажет Чарльзу, что потеряла ребенка, и останется жить поблизости, намеренно отведет его от малышки, как лесная птаха отводит людей от гнезда, притворяясь, что у ней сломано крыло… Тогда Чарльз, конечно, не станет искать Ребекку. Он поверит, что теперь ему ничто не угрожает.

А Ребекка будет в безопасности.

Мэри посмотрела на дочь — малышка увлеченно болтала в воздухе пухлыми ножками, а Бренда и Джерри безуспешно пытались запеленать ее.

Любит ли она Ребекку настолько, чтобы навсегда покинуть ее, оставить девочку чужим, хотя и любящим людям просто ради того, чтобы сохранить ей жизнь?

Мэри облизала пересохшие губы и с трудом сглотнула комок, застрявший в горле.

Если только Бренда и Джерри согласятся, ей придется поступить именно так. Покинуть свое дитя, ни разу не оглянувшись назад, никогда не увидеть ее снова, не увидеть ее первые зубки и первые шаги, не печь именинный пирог на ее первый день рождения, не справлять ее первое Рождество… Пока Чарльз Мортон жив, Мэри не увидит свою дочь.

Боль, с которой не могли сравниться родовые муки, раздирала когтями ее сердце.

Нет, она не может, не должна поддаваться этой боли. Пусть сердце ее станет тверже камня, пусть в нем останется жить одно только чувство — радость за Ребекку, которая будет жить счастливо.

Мэри подошла к Бренде и взяла на руки свою крохотную дочь. Светлые волосики, пухлые ручки и ножки, чистый и теплый запах младенческой кожи — все это она должна запомнить навсегда, чтобы после, в постылом и неизбежном одиночестве, перебирать в памяти эти драгоценные воспоминания.

«Ребекка, доченька моя, так я никогда и не увижу, как ты растешь, учишься, взрослеешь… но в глубине твоего сердца, в твоих глазах и волосах, крови и плоти, в каждой минуте жизни, которую я тебе подарила, мамочка навсегда останется с тобой и всегда, всегда будет любить тебя».

Вернувшись в Даллас, Ребекка взяла напрокат машину и поехала домой — точнее, в небольшой и тихий жилой комплекс на Оук Лейн, где находился ее коттедж. Здесь все дышало стариной и покоем, и разросшиеся вязы и магнолии почти целиком укрывали в своей тени скромные двухэтажные дома.

Оставив машину на стоянке, Ребекка отперла кухонную дверь коттеджа и вошла в дом — неуверенно, точно сама не знала, куда идет. Хотя она, уезжая, оставила кондиционер включенным, воздух в доме припахивал нежилой затхлостью. Знакомое до мелочей жилище, выстроенное в традиционном юго-западном стиле, сегодня показалось ей чересчур большим, пустым и незнакомым. От тишины у нее тоненько звенело в ушах.

Поднявшись в спальню, она швырнула чемодан на широкую двуспальную кровать и совсем некстати вспомнила кровать в мотеле, которая была намного уже, но, тем не менее, они с Джейком прекрасно там умещались.

Боль утраты едва не накрыла девушку с головой — боль, которую она безуспешно пыталась загнать поглубже с самого расставания с Джейком в Эджуотере. Если прежде Ребекке казалось, что ее привычный мир рухнул, то сегодня он попросту разлетелся вдребезги.

Сейчас она отдала бы все на свете, только бы отец и мама были живы, только б можно было примчаться к ним, в Плано, и выплакать свои беды на надежном плече. Некому успокоить и утешить ее, некому сказать, что он ее любит и никогда не покинет.

Так и оставив не распакованный чемодан валяться на кровати, Ребекка вынула из шкафа дорожную сумку и побросала в нее чистую одежду. Не в силах она сегодня ночевать в этом огромном пустынном доме, не в силах одиноко уснуть в холодной постели, сидеть до полуночи в стерильно чистой и нежилой гостиной. Она проведет выходные в Плано, припомнит давние годы, заново отыщет для себя опору в прошлом и тогда, быть может, увереннее станет смотреть в будущее.

В понедельник утром Ребекка проснулась в своей прежней комнате. От двухнедельного отпуска у нее осталась еще неделя, но нельзя же все это время просидеть безвылазно в Плано, бесцельно листая страницы прошлого. Всю субботу и воскресенье она вспоминала родителей, оплакивала их уход, искала внутри себя частичку мира и покоя.

Пора и честь знать.

Девушка застелила кровать, тщательно разгладив складки цветастого покрывала. Странно, что она так завидовала покрывалам в доме Дорис и совершенно забыла о том, что в доме родителей у нее было точно такое же.

Не то чтобы забыла — просто покрывало всегда было здесь, и Ребекка, в конце концов, перестала его замечать.

Она прошлась по комнате, рассматривая знакомые и давно забытые вещи, бережно укладывая их образы в памяти, чтобы сохранить как частичку себя самой. Вот лампа с пятном от кока-колы на вытертом абажуре — ее всегда ставили этим пятном к стене. Вот рассохшиеся от старости шкафчики, железная, покрашенная в белый цвет кровать — как-то в детстве Ребекка просунула голову между ее прутьями и, конечно, застряла и орала, плакала потом, пока на помощь не явилась мама.

Сейчас Ребекка тронула пальцем прохладный металл и улыбнулась, вспомнив, как Бренда Паттерсон рассмешила ее до слез, пригрозив намазать голову растительным маслом, если не удастся ее освободить, а потом быстро и ловко избавила дочь от постыдных мучений.

— Мама, папочка, — прошептала Ребекка, — извините, что усомнилась в вас. Теперь-то я знаю, что вы любили меня… и я вас тоже люблю. Мне ужасно вас не хватает. Если б только сейчас вы были рядом, вы сумели бы объяснить, почему все эти люди вели себя так странно, почему моя настоящая мать так и не захотела со мной встретиться…

Наверное, они даже смогли бы объяснить, почему у нее ничего не вышло с Джейком.

Впрочем, в этом объяснении Ребекка не нуждалась. Она видела Джейка насквозь. С самого начала он ничего не обещал ей и ясно давал понять, что между ними не может быть ничего, кроме зыбкой и мимолетной любовной связи.

Можно лишь гадать, что сказала бы о Джейке Бренда с ее точным и искрометным остроумием.

Да, родители Ребекки — Бренда и Джерри — были замечательными людьми. В который раз девушка вспомнила, как была она счастлива рядом с ними. Что бы там ни думала ее родная мать, вольно или невольно она оказала дочери большую услугу, отдав ее на попечение людям, которые умели любить.

Что, если от матери Ребекке достался тот самый дефектный ген, который вынудил эту женщину бросить своего ребенка? Неужели она вечно обречена искать любовь и постоянство там, где их никогда не сыщешь? Именно этим она и занималась, когда пустилась на поиски своих настоящих родителей, когда позволила себе слишком сблизиться с Джейком. Ну да все это пустяки, напрасные муки, и лучше забыть о них раз и навсегда.