Паладин. Изгнанник - Олег Шелонин

Башмачник Нияз первый встал на колени и стукнулся головой об пол.

– Царь настоящий!!! Я его узнал!!!

Следом за ним пали ниц остальные и начали отползать, пятясь задом, стуча по дороге к выходу лбами об пол.

– Царь настоящий!

– Настоящий!..

Как только дверь за ними захлопнулась, Гусейн ибн Арафат задумчиво посмотрел на Кевина, опускавшего эльфийский меч в ножны.

– Я не знаю тебя, чужестранец, но чувствую, что ты только что оказал мне немалую услугу.

– Ха! А я тут, конечно, ни при чем, – обиделся Люка.

Царь невольно улыбнулся.

– Сколько бы вас ни было, будьте гостями в этом доме. – Гусейн ибн Арафат хлопнул в ладоши. – Эти объедки убрать и накрыть достархан для дорогих гостей! Вина, фруктов, всего самого лучшего! – приказал он вбежавшим слугам.

– На пять персон, – уточнил Бессони. – Вместе с ним, – кивнул он на царя, – нас пятеро.

На плечо ему сел влетевший в окошко попугай, дал по затылку крылом и поправил:

– Шестеро!

– Бе-е-е!

– Бе-е-е…

Возможно, читатель думает, что это опять мучают бедного барашка? О нет. Все гораздо проще. Это команда Кевина плыла в родной Одерон, и барашка на корабле не было.

– Бе-е-е!

– Бе-е-е…

Именно под эти неблагозвучные звуки сознание начало возвращаться к Кевину. С огромным удивлением он обнаружил себя стоящим за штурвалом. Он рулил! Возможно, правда, просто за него держался, чтобы не упасть, но, тем не менее, корабль петлял по морю, повинуясь именно ему. Если быть до конца честным, то у него были в этом трудном деле добровольные помощники. На каждой руке повисло по три матроса, которыми руководил абсолютно белый от страха бородатый мужик со свистком во рту, корректируя им курс, когда на очередной волне юношу вместе со штурвалом заносило то в одну, то в другую сторону. Тогда матросы начинали игру, чем-то напоминающую перетягивание каната. Кевин тряхнул плечами. Матросы полетели на палубу.

– Ты хто? – с трудом выдавил из себя юноша.

– Боцман, – испуганно ответил стоящий напротив него мужик. – А что, не похож?

– А капитан где?

– Так вы ж его лично за борт выбросили. Сказали, что он ни хрена рулить не умеет, и сами за руль встали.

– Утонул? – испугался Кевин.

– Нет, – успокоил его боцман. – Только физиономию слегка об пирс помял. Мы тогда еще из порта выйти не успели.

– Чей это корабль?

– Был ваш. Вам его лично подарил царь наш Гусейн ибн Арафат за спасение его жизни и за мир, воцарившийся в Оль-Мансоре, да продлит Всеведущий его дни на престоле Агабии.

– А почему был мой? – тупо спросил Кевин.

– Так ваш друг, этот, мелкий такой, вы его все то Люкой, то бесятиной зовете, от вашего имени его Синдбаду подарил. Рыцари, говорит, в морском деле ни хрена не понимают, а купцу он в самый раз будет. А то Шахразаде не о чем в следующих сериях писать будет.

– Бе-е-е!

– Бе-е-е…

Кевин с трудом повернул голову. Две потрепанные фигуры стояли у борта или, если быть более точным, висели, перегнувшись через него. Пятые точки их смотрели в зенит. Одна точка, судя по парандже, принадлежала Офелии, другая, судя по полосатому халату, Синдбаду. Поднатужившись, юноша вывернул голову еще дальше, и за спиной увидел остальных членов своей буйной команды. Они расположились около мачты, где продолжали пировать! Дастархан был сооружен прямо на палубе. Ненасытные Зырг с Люкой пили вино и закусывали его восточными сладостями. Шербета, пахлавы и рахат-лукума на дастархане было достаточно. Попугай восседал на хвосте на бочке и что-то объяснял друзьям, азартно махая крылышками. В одной его лапке была виноградная гроздь, в другой кинжал, которым он ловко срезал спелые ягодки, культурно накалывал их на кончик кинжала и периодически отправлял в клюв, на время прекращая повествование. Юноше тоже захотелось послушать, о чем разглагольствует вредная птица. Он оторвался от штурвала и, к огромному облегчению боцмана, с трудом сохраняя равновесие, двинулся к своим друзьям. Место у руля тут же занял один из матросов, и корабль уже более уверенно пошел вперед.

– О! Шеф снова с нами!!! – радостно завопил Люка. – Штрафную!

Юноша грузно осел на палубу, оттолкнул протянутый ему кубок. Бессони не обиделся.

– Шеф, ты только послушай, какие байки нам Яго травит! Врет и не краснеет, зелененький наш! Ни одному слову не верю, но так забавно…

– Про что байки?

– По нас. Как мы в царском дворце отрывались.

Юноша напряг мозги. Кое-что он помнил и так, пока пил, пригубляя из чары по глоточку за тост, дабы не обидеть радушного хозяина банкета. Однако, что было после семисотого тоста, не помнил, хоть убей!

– А что это с ними? – спросил он, кивнув в сторону Офелии и Синдбада.

– У одного морская болезнь, а у другой другая, – ответил попугай.

– Что – другая? – не понял Кевин. Голова работала туго.

– Другая болезнь, – злорадно хихикнул Яго. – Она на пиру решила показать, как у них в МАИ студенты отрываются после успешной сдачи экзаменов.

– И как?

– Не надо… – донесся до них страдальческий голос Офелии. – Бе-е-е…

– Надо сказать, здорово отрывались! – оживился зловредный попугай. – Сначала эта сатана в юбке травила пошлые анекдоты царю и визирям. Те ржали так, что давились вином и закуской. Многих потом откачивали. А эта стерва Джевдет внаглую ее анекдоты записывала. Так что скоро можно ждать пятый и шестой том «Тысяча и одной ночи». А когда царские б… – попугай закашлялся, – танцовщицы начали услаждать взор гостей танцем живота, ваша герцогиня пинками их разогнала и со словами: «Кто ж так зажигает? Это устарело!» – отплясала прямо на дастархане такое, что не только у царя с визирями, но и у тебя, шеф, челюсти отпали. Как она ножки задирала!!! Умудрялась подкидывать ими кувшины, ловила их на лету и выпивала из горла прямо через чачван! Как она это умудрялась делать, я до сих пор не понимаю! Одежку, правда, потом пришлось менять. Паранджа трещала по всем швам! Царю, то, что под ней было, очень понравилось. Пытался ее у тебя купить…

– Паранджу? – Кевин все еще тормозил.

– Герцогиню!

– И? – испугался юноша.

– Сделка не состоялась. Офелия заломила такую цену…

– Что!!? – изумилась девушка. – Я тоже торговалась? Кевин, не слушай его! Он все врет!!!

– А сколько она запросила? – не удержался от вопроса юноша.

– Если все царство Гусейна загнать со всеми потрохами, все равно не хватит. У нее явно завышенная самооценка. Когда царь отказался платить, она полезла в драку, но за царя вступился Джевдет и сказал, что место около светлейшего он уже забил и третий лишний. Их с большим трудом разняли. Царь утихомиривал свою Шахразаду, а ты эту дикую кошку. Кстати, она согласилась на замену и сказала, что тебе готова даром… Вах!