Пожиратели душ - Селия Фридман

– Между тем Смерть за ней не торопится, – задумчиво произнесла Камала.

– Нет пока, слава Кантеле.

– Долго ли ей осталось?

– Кто знает, – хмыкнул чернокожий, потрепав по щеке свою девку. – Женщина нипочем не признается, сколько ей лет.

– Вот уж сорок лет, как она у власти, – вставил рыжий. – И никто не знает, кем она раньше была.

– Вышла в полном расцвете сил из большой морской раковины, – хмыкнул энкар. – Так ведь поступают обычно южные боги?

Сорок лет!

Камала ни о чем больше не спрашивала, предоставив купцам вести собственные пьяные разговоры. Сорок лет, повторяла она про себя, окутанная сумраком. Притом на трон королева явно взошла взрослой женщиной – будь она ребенком, легенды не преминули бы это воспеть. Выходит, она уже прожила средний жизненный срок, отпущенный смертным. Однако, если рассказы о ней верны, Силу она расходует щедрей, чем любой из магистров.

Быть может, она тоже магистр? Или для женщин есть какой-то иной путь – не тот, что нашла Камала?

Холодный укол внутри напомнил ей о цене, которую она заплатила за это. Можно ли жить вечно без нужды убивать бесконечную череду невинных? В памяти Камалы всплыл сон об убитом ею ребенке, и приступ тошноты напомнил о цене сострадания.

«Даже на миг не дерзай пожалеть о том, кто ты есть. Сострадание к людям подтачивает Силу, дающую тебе жизнь».

Камала зажмурилась и стала настраивать себя заново. Не слушая бубнящие вокруг голоса, она представила себя в лесу вместе с Итанусом. Представила, как пришла к нему в первый раз, полная решимости стать его ученицей, не желающая даже слушать о том, что женщине заказано быть магистром. Тогда она поклялась, что сметет все препятствия, стоящие у нее на пути. Теперь выясняется, что есть женщина, нашедшая, возможно, другое решение, и не будет Камале покоя, пока она не поймет, в чем тут дело.

Успокоив сердцебиение и подавив тошноту, она тихо встала и вышла. Благодаря магии никто не увидел и не услышал, как отворилась и вновь затворилась дверь.

Гостиница стояла на холме с видом на Бандоа. Луг, где ставились повозки и разбивались шатры, конюшня и другие помещения, неприглядные, но необходимые человеку, располагались чуть ниже, подальше от глаз путников. Были там, вероятно, и сторожа, но они не показывались и вряд ли обнаружили бы себя, пока злоумышленник не появился.

Сейчас на подветренном склоне расположился чей-то караван. Среди повозок горели факелы для отпугивания воров. Чуть дальше, где было темно, кто-то тихо пел – мужчина или женщина, не понять. Купцы в гостинице засиживались куда позже своих слуг, и лишь немногие в лагере еще бодрствовали.

К Камале, впитывающей в себя мрак и тишину, приблизилась фигура, Темное лицо тонуло во тьме, но золотое шитье и серьги в ушах при луне горели огнем.

Увидев Камалу, купец остановился. От его шелков разило пивом и дешевыми духами.

– Красивый у тебя голос, – сказала Камала.

– Это ведь ты расспрашивал про Санкару.

– И слух хороший.

– Да. Мне любопытен твой говор. Вроде бы Западная Дельта, но поверх накладывается что-то северное.

– Просто отменный слух, – слегка улыбнулась она.

– В нашем деле полезно быть наблюдательным.

– И стран ты повидал много.

– Да, верно.

– Меня увлекли твои рассказы о Санкаре. Часто ли ты туда ездишь?

Купец помолчал, пристально глядя на нее темными глазами. Знать бы еще, что он ищет. Тогда бы она колдовством убедила его, что он это уже нашел.

– У меня там дела, – ответил наконец он. – А что?

– Мне захотелось увидеть этот город своими глазами.

– Вот как? Скажи на милость, – в свою очередь сухо улыбнулся купец.

Она проникла в пряжу его разума. Нити настороженного отношения к чужим нужно обрезать, а те, что любят новизну, – распрямить. С трепетом, пронизывающим ее с ног до головы, Камала чувствовала, что ее волшебство действует, что самая его душа меняет форму по ее приказу. Она делала это впервые – Итанус преподал ей только теорию. На собственном наставнике такие приемы не оттачивают.

– Я хочу повидать мир, и желательно, чтобы проводником у меня был ты.

Без колдовства ее прямота могла бы его оттолкнуть, но теперь он лишь задумчиво прищурился, словно прикидывая, на что годен этот юноша.

– Ты, верно, можешь предложить мне нечто ценное, иначе не заговаривал бы об этом. Денег же, судя по одежде, у тебя нет.

– Опять угадал.

– Что же тогда?

Она подняла к нему ладонь, и на ней заплясали огоньки. Простенький детский фокус возымел желанное действие.

– Ты что, колдун?

Камала молча кивнула, не зная, о чем он думает сейчас и не опасно ли на него нажимать. Если сплетать нити чужого сознания, не ведая их природы, можно вызвать ужасную путаницу. Неверная догадка способна погубить разум человека бесповоротно.

Она поколдовала ровно столько, чтобы подкрепить свой юношеский образ. Незачем дурбанийцу знать ее пол. Купцы обычно берут с собой женщин только для плотских утех, а она не собиралась выступать в этой роли снова.

– Так что же ты предлагаешь? – спросил купец. – Давай-ка начистоту.

– Попутный ветер в море, безопасную дорогу на суше.

– Многовато колдовства получается для одного раза.

– Я люблю ездить с удобствами.

Далекое пение умолкло, и лишь сверчки трещали во мраке.

– Я путешествую по суше, – сказал купец, – и как раз направляюсь в Вольные Страны, только не прямо, а в обход.

– Мне не к спеху, – проронила Камала. Не нужно напрашиваться на вопросы о том, чем так привлекает ее Санкара. – Заодно и прикуплю себе что-нибудь по дороге.

– Само собой. – Купец задумчиво взялся за подбородок. – И если с моими сделками что-то пойдет не так…

– Это потруднее и стоить будет дороже. Ты уж не поскупись на мои покупки.

– Ясное дело.

– Так что? По рукам? Купец поцокал языком.

– Умный человек после хмельной ночи договор не подписывает. Вот тебе первый урок, коли хочешь мне помогать. Мне уже давно пора в постель, туда и пойду. Через три дня я улажу свои дела в Бандоа и соберусь в путь. Приходи тогда в «Третью луну», спроси Нетандо, и мы поговорим об условиях. Подходит это тебе?

Она кивнула.

– И вот еще что. – Он бросил ей кошелек из красного шелка, вышитый золотом. – Оденься-ка поприличнее. О человеке судят по его спутникам, так ведь?

– Меня зовут Ковен, – сообщила она.