Счастливчик - Сергей Костин

Ни одно разумное существо по обе стороны от зеркаль­ной границы не обладает настолько развитым, как у Ноч­ных Охотников, зрением. Вы можете иметь глаза размером с блюдце, видеть все в инфракрасном излучении. Но с жи­телями Тверди вам не сравниться. И теперь эта бессовест­ная девчонка смеет утверждать, что только одно обучение в Академии позволяет ей меня разглядывать. Нет. Меня на­гло обманывают. Но тогда где объяснение?

А может, это я съехал с катушек. («Съехать с катушек» – любимое изречение первых человекоподобных роботов. Впоследствии распространилось и среди людей.) Почему я, квалифицированный работник с законченным высшим Ака­демическим образованием, должен заниматься разгадыва­нием кроссвордов на незаданные темы. Я должен сражать­ся. Я должен выживать. И делать порученное мне дело. Но все равно. Мои разъяренные размышления не объясняют способности девчонки видеть в кромешной темноте.

– Это как—то связано с Росси. – Еще одно безумное заявление Янины. Понимай как хочешь.

– Ты знаешь и о ней? – Мой хриплый голос звучал в яме слишком зловеще. Это правда. Я готов растерзать дев­чонку на не стыкующиеся обратно части.

– Я многое знаю.

Хорошее объяснение хорошей девочки. А чем черт не шутит. Раз уж вокруг Росси развернулась такая история, никто не сможет с достаточной долей уверенности опро­вергать отсутствие влияния одной личности на другую.

– И я люблю тебя.

– Последнюю фразу медленно и с расстановкой. Мож­но погромче.

– Я тебя люблю. Я уважаю тебя. Я только развел руками.

– Ну тогда давай поцелуемся.

Два раза просить не требовалось. Янина прыгнула ко мне, как изголодавшаяся кошка, и впилась в меня со всем жаром, на который только была способна.

Я летал, я падал, я парил.

Твердый раздвоенный язычок обхватил мой родной язык, и я почувствовал, как земля уходит из—под ног.

– Прекрати, – застонал я, но девчонка не унималась.

Тонкое жало языка вырвалось изо рта, обняло, как ког­да—то за шею. Нежно. С любовью. Перебралось на грудь, ощупало соски и спустилось вниз.

– Прекрати, – почти выдохнул я, теряя сознание. По­тому что мозг отказывался воспринимать происходящее. – Прекрати…

Но я снова летал, падал и парил…

Я открыл глаза и долго не мог понять, где нахожусь. Уходящий вертикально вверх земляной колодец. Царапаю­щие звуки в углу. И истома по всему телу. Словно его дол­го—долго били, а потом также долго—долго гладили.

Но потом я вспомнил все и сказал себе. Вслух.

– Этого не может быть.

Царапающие звуки пропали, послышались шаги и пе­редо мной возникла Янина собственной персоной.

– Все может быть. Если только этого очень захотеть.

Я отшатнулся от нее как от привидения. (На самом деле привидения меня никогда не волновали. Но стоящее пере­до мной существо навевало жуткий страх.)

– Ты боишься меня?

Любой бы на моем месте давно свихнулся. А я ничего. Держусь.

– Милый, ну не надо делать так глазами. – Я дернулся в сторону от руки этого существа с лицом человеческой жен­щины.

– Ты кто? – Первый нормальный вопрос, заданный за все это время.

– Ты об этом? – вздохнула девчонка и высунула сквозь зубы тонкую ленту раздвоенного языка. Меня аж пот прошиб.

– Вот—вот. Именно.

– Разве это так важно? – Неправильный вопрос. Что еще может быть важнее.

– Пока не получу все сведения, даже разговаривать не стану. – И подальше к стеночке. Чтобы ненароком не до­стала.

– Ну хорошо, – согласилась Янина. – С чего начнем? Вот это уже деловой разговор,

– Только близко не приближайтесь. Пожалуйста.

С чего начнем? С чего начнем! Так сразу и не сообра­зишь.

– Твой папаша меня обманывал?

– Видимо, да. Для твоего же спокойствия. – Подлый старикашка. Я ему никогда не верил.

– Каким образом ты… и вот твой язык…

– Это началось лет десять назад. Сначала приходили странные сны, в которых я встречалась и разговаривала с незнакомыми существами. Они жили под землей, тело их было покрыто чешуйками, а кисти рук представляли собой странного вида лопатки, с помощью которых они рыли под­земные ходы.

– Дальше.

– Среди них я иногда встречала юношу. Немного стран­ного, но симпатичного. С ним одним я не могла погово­рить. Он все время как бы расплывался, едва я приближа­лась.

– Дальше.

– Эти сны… Они приходили сначала редко, затем все чаще. Я привыкла к ним, ждала их. Мне стало интересно. Так продолжалось почти четыре года. Для меня это был как наркотик. Если ночью я не жила среди тех существ, то днем… я ложилась в кровать и молила бога, чтобы он послал мне сон с ними.

– Шизоидальная паранойя. Дальше.

– В одну из ночей я снова встретилась с теми существа­ми. Но что—то случилось. Я чувствовала это. Раньше они говорили со мной, рассказывали свои сказки, гуляли по ноч­ному лесу. А в этот раз… Словно все смешалось. Они бежа­ли куда—то. Дико кричали.

– Корабль…

– Да. Они говорили про корабль. Я бросилась вслед за ними. Там, наверху, творилось нечто ужасное. Огонь. Кру­гом один огонь. Огромный корабль убивал их. Они броса­лись на него вместе с птицами и зверьем. И даже лес помо­гал им. Но… Я вдруг увидела того юношу, которого волокли внутрь корабля. Я бросилась, чтобы спасти его. Я дралась. Поверь мне, я дралась во сне. Но неожиданно меня охвати­ло жаркое пламя. Стало невыносимо душно. И… Я просну­лась. И больше никогда не видела снов. Никогда. Последнее, что я помню, так это то, что юноша назвал меня име­нем Росси. Вот и все.

Минут десять я сидел опустив голову. Не было мыслей. Не было чувств. Только капли слез стекали по щекам. Одна за другой. Одна за другой. Как грустно. Вспомнить мир, в котором жил. И который погиб.

– Язык. Ты не сказала про язык?

– Не знаю. Папа говорил, что это атавизм. Старый древний атавизм. Вероятно, моими предками были вовсе не обезьяны, а ящерицы. Или те существа, которые мне снились.

– Или в тебя вселилась душа Росси. Как ты вычислила меня?

– Тоже не знаю. Почувствовала, что должно что—то слу­читься. А когда увидела, то поняла, что ты именно тот, кто снился мне.

– И это дало тебе повод убивать меня?

– Я сходила с ума. Я злилась. Я думала…

– Много думать вредно. Какое у тебя задание?

– Узнать как можно больше о Зазеркалье. Существую­щие технологии. Вооружение. Промышленность. Возмож­ность оккупации.

– Глупо.

– Теперь и я это понимаю.

– Почему здесь нет твоего отображения?