Шоу марионеток - Майк У. Крэйвен

– Господи, – пробормотал По. – А Прайс? Неужели он и вправду так чист, как утверждает?

– Нет, вовсе нет, – прорычал Рид. – Поэтому он и сгорел вместе с остальными.

Все было так, как и опасался По, но слышать, как об этом говорит Рид, было душераздирающе.

– И мужчины, выигравшие торги, забрали с собой своих мальчиков?

– Да. Меня увел Кармайкл. Я был одурманен и пьян. Следующие несколько недель я провел в какой-то комнате. Время от времени он приводил мужчин, чтобы «поиграть» со мной, но большую часть времени был только он. Я предполагаю, что и мои друзья прошли через подобное.

– Значит, вечеринка после круиза на судне стала последним разом, когда ты их видел?

– Если бы, – выплюнул Рид. Он посмотрел вниз и наступил на что-то на полу. Свифт застонала, но стон перешел в бульканье. – Нет, эти люди были садистами, По. Они насиловали нас в течение нескольких недель, но это их не удовлетворило. Когда дело дошло до уничтожения всех улик, они собрались вместе в последний раз. Способ связать всех убийством. Попробуй догадаться, где убили моих друзей, По?

По не было нужды гадать.

– Каменный круг. Их убили в каменном кругу.

– Каменный круг, – подтвердил Рид. – Они отвезли нас в отдаленное место неподалеку отсюда. Мне пришлось наблюдать, как моих друзей поджигают, одного за другим. Я не думаю, что все мужчины были довольны таким исходом, но к тому времени произошла эскалация обязательств[50]. Кармайкл снял их на видео еще на судне, чтобы никто не мог отступить, и я думаю, что, с его точки зрения, чем страшнее были убийства, тем в большей безопасности они все были. Ничто так не связывает людей, как совместно совершенное зверство.

По начал это дело с предположения, что он охотится на чудовище, убивающее невинных людей. Возможно, он не смог бы оправдать то, что сотворил Рид, но он понимал: эти люди создали монстра, которого заслуживали.

– Как же ты выжил, Килиан?

Ради их безопасности все мальчики должны были умереть. Оставить одного в живых было хуже, чем оставить в живых их всех.

– Кармайкл, – ответил Рид. – Другие мужчины тоже умоляли его убить меня, но он отказался. – Оно принадлежит мне, – сказал он. Он называл меня «оно», По.

– Что было дальше?..

– Дальше… в конце концов он либо устал от меня, либо – и я склоняюсь к этой мысли – начал прислушиваться к остальным с того круиза. Зачем было оставлять меня в живых? Риск был слишком велик. Однажды он разбудил меня рано утром – было совсем темно, и шел снег – и отвез в Кесвик. Он сказал, что мы прогуляемся до каменного круга Каслриг. Я думаю, он хотел испытать острые ощущения, обставив это так же, как другие.

– И ты сбежал?

– Нет. Мы пробирались через один из дворов – позже я обнаружил, что это был короткий путь к кругу. Это означало, что ему не придется парковать свою машину слишком близко к нему. Мы как раз перелезали через одну из соляных куч, когда он внезапно упал. Он умер еще до того, как упал на землю. Думаю, сказалось возбуждение от того, что он собирался сделать.

Здравый смысл подсказывал, что Рид должен был отправиться прямиком к властям… но этого не случилось.

– Ты удивляешься, почему я не побежал в полицию?

По ничего не ответил. Это было именно то, о чем он думал, но все не могло быть так просто. Только не с таким ужасным багажом за спиной.

– Я думаю, на это было две причины, – сказал Рид. – Один из тех, кто насиловал меня по приглашению Кармайкла, сказал, что он коп. Я понятия не имел, где он работает. Мне тогда было всего одиннадцать, и все копы для меня тоже стали плохими. Я их очень боялся.

– А вторая причина?

– Кармайкл сказал, что я причастен к тому, что произошло. Он убедил меня, что если кто-нибудь узнает об этом, то я отправлюсь в тюрьму вместе со всеми остальными.

В таком возрасте, да еще после такого жестокого обращения, можно поверить во что угодно. Кармайкл легко отделался сердечным приступом. Мерзкий ублюдок.

– Так что я сделал единственное, что пришло мне в голову, – взял бумажник Кармайкла, деньги и убежал.

– А Кармайкл?

– Я оставил его там, где он упал. Должно быть, его засыпало снегом.

Это соответствовало тому, что знал По. Тот факт, что тогда шел снег означал, что должны были работать машины, разбрасывающие соль. По сомневался, что дорожные команды потрудились очистить снег от соли, прежде чем загрузить ее в свои фургоны. Должно быть, тело Кармайкла зачерпнули вместе с холмиком, на котором он лежал, и отвезли в Хардендейл, где хранилась часть запасов для М6. И он пролежал там четверть века.

– А потом я сделал то, что должен был сделать много недель назад, – продолжил Рид. – Я сел на поезд в Лондон. Потом пересел на другой, до Брайтона, и нашел там мою тетю.

– Нет, – сказал По. – Я просмотрел твое дело. У тебя не было тети в Брайтоне. У тебя не было родственников, с которыми ты бы мог остаться.

– По, не глупи. Мы же северяне. Не обязательно быть родными, чтобы звать кого-то тетушкой. Я пришел к лучшей подруге моей мамы – Виктории Рид. Она всегда была добра ко мне, и я ей доверял. Я думал, она знает, что делать.

– И она знала? – По принял это объяснение. Он называл мать Рида тетей Викторией, а отца – дядей Джорджем. В детстве над этим не раздумываешь.

– Не особо. Да и откуда? Она даже не знала, что я был под опекой; мой отец ни с кем не поддерживал контакт, когда мы переехали сюда. Я рассказал им, что произошло. Всё. Джордж был за то, чтобы пойти в полицию, но она думала обо мне, а не о тех людях, которые убили моих друзей. Она была когнитивно-поведенческим терапевтом, специализирующимся на посттравматических стрессовых расстройствах. Их тогда только что идентифицировали, и она не думала, что я смогу получить необходимую помощь. Она считала, что система уголовного правосудия сожрет меня и втопчет в еще большее дерьмо, чем то, в котором я уже был.

– И что дальше?

– Она убедила Джорджа молчать, пока она не придумает, как лучше поступить. Это было для меня самым лучшим. Впервые за долгое время кто-то поставил мои потребности выше своих собственных. Мне это нравилось.

– И она тебе помогла?

– Да, помогла, По. Это было нелегко, но она знала, что делает, и у нее было терпение святой. Она довольно быстро поняла, что я застрял в цикле повторного переживания этого ада. У меня был тяжелый случай посттравматического синдрома, и она помогала мне его преодолеть. Мне нужна была возможность вспоминать то, что произошло, не переживая это заново.