Шоу марионеток - Майк У. Крэйвен

Фекалии, моча и рвота конкурировали с кислым потом и запахом разложения. Это было зловоние страданий и смерти. Пол центрального коридора был мокрым от коричневой жидкости.

Вонь усилилась, когда По вошел в коридор камеры. С каждой стороны было по пять клеток, и По заглядывал в толстые стеклянные смотровые окна, не видя внутри ничего, кроме остатков долгого и неприятного пребывания.

Все клетки были пусты.

По снова вылез из грузовика и глубоко вдохнул. Он обошел здание и попробовал открыть входную дверь. Она была заперта. Он попытался применить силу, но только ушиб плечо.

– Дети. Где они? – крикнул По.

– Ты же знаешь, что они – порождение зла?

Боже… Что же ты наделал?

– Где они, Килиан?

– С детьми все в порядке, По. Они в парках Уинфеллского лесного центра вместе с моим другом. Я проверял сегодня утром, у них еще тонна времени на развлечения. Они думают, что это организовала их мать.

Уинфеллский лес находился примерно в трех милях от Карлтон-Холла, главного здания полиции Камбрии. Если Рид не лгал, дети все это время были у них под носом. Их искали в аэропортах и на паромных переправах, а стоило проверить бассейн.

– Я напишу сообщение Флинн.

Рид кивнул.

Пока он печатал, ему пришла в голову одна мысль.

– Их фотографии были повсюду. А что, если бы их узнали?

– А ты знаешь, как они выглядят?

– Конечно.

– Правда?

– Я видел их фото… – По замолчал. – Ты их подменил. Ты сказал Гэмблу, что получишь фотографии от их матери, и подменил их, когда они пришли.

– В эту минуту мои коллеги ищут двух американских детей, фото которых я скачал из «Фейсбук».

– Так…

– Так зачем было их забирать? Почему я не оставил их обоих в «Семи соснах»?

По кивнул.

– Мне нужно было привести тебя сюда. Я думал, что ты, возможно, и сам придешь, неважно, попрошу я тебя или нет. Но дети были гарантией.

По снова обыграли.

– У тебя много вопросов, – сказал Рид.

– Зачем я здесь, Килиан?

– Что тебе известно сейчас? – уточнил Рид.

– Я знаю, что четыре мальчика должны были умереть после того благотворительного аукциона, но погибли только трое. Я знаю, что четвертый мальчик каким-то образом сбежал и решил отомстить. – По сделал паузу, затем продолжил: – Итак, мне и дальше называть тебя Килиан или ты хочешь, чтобы тебя снова звали Мэтью?

Рид кивнул. По его лицу потекли слезы.

– Мэтью Мэлоун умер той ночью. Теперь я Килиан Рид.

– Хорошо, Килиан, – сказал По. – Где Хилари Свифт?

Рид исчез внутри. По слышал, как он что-то тащит к окну. Это была Свифт. Ее голова, появившаяся в окне, была в крови и в синяках, но она была жива. Ее рот был заклеен липкой лентой, она выглядела перепуганной. Рид сорвал ленту и скомандовал:

– Это снова По, скажи ему «привет», Хилари.

– Помогите! Вы должны мне помочь!

– Помочь тебе? – переспросил Рид, прежде чем ударить ее по лицу. – По здесь не для того, чтобы тебе помогать, Хилари.

По знал, что Хилари Свифт умрет. Он никак не мог ее спасти. Она заключила сделку с дьяволом двадцать шесть лет назад, и пришла пора ее расплаты.

Тут у него возникла еще одна мысль.

– А где тело Квентина Кармайкла? – спросил он.

Рид мотнул головой в сторону того, что По раньше принял за брошенный пустой холщовый мешок. Он подошел и поддел горловину мешка носками своих грязных ботинок. Внутри лежало высохшее тело человека, пролежавшее в соли почти три десятка лет. Его пребывание под воздействием влаги в течение последнего года или около того означало, что он наконец начал разлагаться. Это будет длительный процесс. Рид выбросил его, как испачканный мочой матрас. У трупа отсутствовали пальцы на руках и ногах. Видимо, лисы и крысы уже до него добрались.

По подошел к окну Рида. Свифт больше не было видно.

– Ты уверен, что готов все это услышать, По?

По не был уверен, но все же кивнул.

– Ты не обязан, – сказал Рид. – Все улики, которые я собрал за эти годы, все признания, которые я записал, все сохранено в сейфовом ящике в том фургоне с четырьмя камерами.

– Расскажи мне, что случилось, Килиан, – попросил По.

– Я читал твои записи о «Семи соснах», По, – сказал Рид. – Я знаю, Одри Джексон рассказала тебе и инспектору Флинн, что мы четверо были самой дружной и сплоченной группой приютских детей, какие она видела в жизни.

По жестом велел ему продолжать.

– Мы любили Хилари Свифт. Каждый из нас. Она казалась доброй и преданной своему делу. Если мои друзья были моими братьями, то она, определенно, стала моей матерью. Когда она спросила, не хотим ли мы немного подзаработать, мы ухватились за эту идею. А почему бы нет? Она сказала, что если мы будем хорошо себя вести, то она отвезет нас в Лондон, чтобы мы потратили заработанное. Даже заставила нас заполнить несколько открыток, чтобы не терять время, пока мы будем там.

Так вот как были отправлены эти открытки. Вот почему поиски мальчиков велись на юге, а не на севере, где их и нужно было искать. Открытки понемногу запускали в почтовую службу, вероятно, каждый раз, когда кто-то из мужчин приезжал туда по делам. Почерк и отпечатки пальцев совпадали. Как кто-то мог предположить, что это совсем не то, чем кажется?

Рид снова заговорил:

– Ты узнал правду о той ночи, По, – хоть и чуть раньше, чем планировалось, – а Монтегю Прайс рассказал все остальное. Это на нас делали ставки. Кармайкл договорился об этом с нашей приемной матерью. Так что, пока мы выпендривались, как обычно и ведут себя радостные и взволнованные мальчишки, мужчины торговались за право нами владеть.

Солнце уже почти зашло, и тени растворились. Полная луна испускала бледный, неземной свет.

Но ее света хватало, чтобы По видел, как сильно страдает Рид, вновь переживая свои кошмары.

– Кармайкл сказал своим людям, что один из «призов» он оставит себе. Он был очень умен. Три мальчика, шесть педофилов. Спрос и предложение. Я уверен, что Свифт могла бы привести ему еще детей, но если бы на каждого из них было по ребенку, цена оставалась бы низкой.

Монтегю Прайс уже на это намекал.

– Вы хоть понимали, что происходит? – спро-сил По.

– Мы пытались понять, откуда ветер дует. Мужчины стали отпускать шуточки, хихикать и распускать руки. Но нет, я все еще думал, что богачи делают такое, когда напьются. Только когда мы вернулись в какой-то дом для «вечеринки», истина стала очевидной. Можешь себе представить, что там произошло.