Шок-рок - Стивен Кинг

— Помо… Мэри, да что ты несешь?

— Газировкой! — выкрикнула она, думая о том, как быстровеселенькая поездка с хорошим человеком превратилась в сущий кошмар. Онаглянула на другую сторону улицы и увидела двоих молодых длинноволосых парней.Они пили „Олли“ и разглядывали незнакомцев. На одном был потрепанная шляпа.Пластиковый цветок, прикрепленный к ленте, ветром болтало из стороны в сторону.Руки его спутники синели татуировками. Мэри они показались десятиклассниками,которых в третий раз за год выгнали из школы, для того, чтобы у них появилосьвремя порассуждать о таких маленьких радостях, как катание на вагонных сцепкахи изнасилование на заднем сидении автомобиля.

Более того, она подумала, что ей знакомы их лица.

Они заметили ее пристальный взгляд. Шляпа поднял руку,приветственно помахал ей. Мэри торопливо повернулась к Кларку.

— Давай купим твою „пепси“ и немедленно уедем отсюда.

— Конечно, — кивнул он. — И не надо кричать на меня, Мэри.Во-первых, я рядом, а…

— Кларк, видишь двоих парней на другой стороне улицы?

— Каких двух парней?

Оглянувшись, Мэри успела заметить, как Шляпа и Татуировкавходили в парикмахерскую. Татуировка обернулся и вроде бы, полной уверенности уМэри не было, подмигнул ей.

— Они как раз входят в парикмахерскую. Видишь?

Кларк посмотрел, но увидел только зеркальную дверь,сверкающую на солнце.

— А что с ними?

— Мне показались знакомыми их лица.

— Да?

— Да. Но я не могу поверить, чтобы кто-нибудь из тех, кого язнаю, решил поселиться в городе Рок-н-ролльные Небеса в штате Орегон.

Кларк рассмеялся, взял ее под руку.

— Пошли, — и повел ее в ресторан „Рок-н-буги“.

„Рок-н-буги“ както сразу рассеял большую часть страхов Мэри.Она ожидала увидеть мрачную (и даже грязную) забегаловку, вроде той, куда онизавернули в Окридже на ленч, а попала в светлый, залитый солнцем зал,стилизованный под пятидесятые годы: стены, выложенные голубым кафелем,поблескивающая хромом стойка для пирогов, желто коричневый дубовый пол, под потолкомвентилятор с лениво вращающимися деревянными лопастями. Настенные часы,циферблат в окружении тонких синих и красных неоновых трубок. Две официантки вуниформе из трикотажа цвета морской волны (они напомнили Мэри рисунки из„Американ граффити“) стояли у прилавка из нержавеющей стали, за которымнаходилась кухня. Одна — молодая, не старше двадцати лет, симпатичная, но оченьуставшая. Вторая — постарше, невысокая, в рыжих кудряшках, как показалось Мэри,очень наглая. И тут же, второй раз на последние несколько минут, у Мэривозникло ощущение, что и ее где-то видела.

Когда они входили в ресторан, над дверью звякнулколокольчик. Официантки повернулись к ним.

— Привет, — поздоровалась молоденькая. — Сейчас подойду.

— Нет, им придется подождать, — не согласилась рыжая. — Мыужасно заняты. Видите? — она обвела рукой зал, который в промежутке междуленчем и обедом, естественно, пустовал. И рассмеялась собственной шутке. Как иее голос, смех, низкий, хрипловатый, ассоциировался у Мэри с виски исигаретами. Но я знаю этот голос, подумала она. Могу поклясться, что знаю.

Она повернулась к Кларку и увидела, что тот, какзавороженный, во все глаза смотрит на официанток, возобновивших прерванныйразговор. Ей пришлось дернуть его за рукав, потом дернуть второй раз, когда оннаправился к столикам. Она хотела сесть за прилавок. Получить по стаканугазировки с соломинкой, вставленной в разрез на крышке и немедленно уйти.

— Что с тобой? — прошептала она.

— Ничего.

— У тебя был такой вид, будто ты язык проглотил.

— На пару секунд мне показалось, что так оно и есть.

Мэри не успела спросить, о чем он, потому что Кларкповернулся к музыкальному автомату. Она же села за прилавок.

— Сейчас подойду, мэм, — повторила молоденькая официантка инаклонилась к своей подруге с пропитым голосом. Глядя на ее лицо, Мэриподумала, что молодую женщину не очень занимает рассказ той, что постарше.

— Мэри, у них потрясающий набор пластинок! — голос Кларказвенел от радости. — Вся классика пятидесятых. „Мунглоуз“… „Файв сатинс“… Шеп и„Лаймлайтс“… Ла Верн Бейкер! Представляешь, Ла Верн Бейкер поет „Твидли-Ди“.Последний раз я слышал его подростком!

— Лучше побереги свои денежки. Не забудь, мы берем постакану газировки и уходим.

— Да, да.

Он бросил последний взгляд на „Рок-олу“, шумно выдохнул иподсел к прилавку. Мэри взяла с подставки меню, главным образом потому, что нехотела лицезреть мрачную физиономию мужа. Послушай, безмолвно говорила она(Мэри уже дано поняла, что один из главных недостатков долговременных семейныхсоюзов — умение общаться без слов), пока ты спала, я пробирался нехоженымитропами, убил буйвола, боролся с индейцами, вывез тебя целой и невредимой вэтот крошечный оазис цивилизации и что я за это имею? Ты даже не даешь мнепослушать „Твидли-Ди“ на музыкальном автомате.

Не бери в голову, думала она. Мы скоро выберемся отсюда,поэтому не бери в голову.

Хороший совет. И Мэри последовала ему, сосредоточившись наменю. Она полностью гармонировало с трикотажными униформами, неоновыми часами,набором пластинок в музыкальном автомате и интерьером. Хот-дог не былхот-догом: в меню значился Хаунддог. Чизбургер стал Чабби-Чекером, двойнойчизбургер — Биг Боппером. Фирменным блюдом ресторана была комбинированнаяпицца. Меню обещало, что в ней есть „все, кроме (Сэма) Кука!“

— Это круто, — вырвалось у Мэри.

— Что? — переспросил Кларк, но она лишь покачала головой.

Подошла молодая официантка, достала из кармана фартукаблокнот. Улыбнулась им, но, как показалось Мэри, механически. Выглядела женщинане очень. Мэри заметила лихорадку над верхней губой. Покрасневшие глазаофициантки так и метались по пустому залу. Она смотрела куда угодно, только нена своих клиентов.

— Чем я могу вам помочь?

Кларк уже потянулся к меню, чтобы взять его из руки Мэри, нота отвела руку.

— Большой стакан с „пепси“ и большой с имбирным лимонадом. Ссобой, пожалуйста.

— Вы должны попробовать вишневый пирог, — крикнула рыжаясвоим хриплым голосом. Молодую женщину передернуло. — Рик только что приготовилего! Вы подумаете, что умерли и попали на небеса! — она улыбнулась, уперласьруками в бока. — Вы, конечно, и так в Небесах, но вы понимаете, о чем я.