Вратарь и море - Мария Парр

И я рассказал деду о плоте, Биргитте и Лене. Он ведь не из тех, кто расскажет дальше или сорвет важное дело.

Ветер нырял с горы и взрыхливал мелкие волны на море. Было раннее предрассветное утро. Мы стояли за сараем и провожали взглядом деда и «Тролля», они как раз прошли мол и исчезли вдали. А вдруг дед правда стал такой старый, думал я, что ему не по силам управляться одному? Может, надо почаще ходить в море вместе с ним?

Биргитта прятала подбородок в ворот куртки и смотрела с большим сомнением.

– Дует неплохо, – сказал я.

Прищурившись, Лена вытянула палец. Облизала его и подняла вверх.

– И строго в сторону города.

Она притащила весла от моей продырявившейся резиновой лодки. И три спасательных жилета. Поговорили – пора за дело.

И вот мы уже сидим на плоту – каждый на своем ящике для рыбы. Парус поднят. На нем слева видна голова Лены и моя, остальное замазано акварелью. Плот у нас очень надежный, но шаткий.

Впрочем, все неважно – важно, что мы плывем. За какие-то несколько секунд мы проплыли бакен и вышли на глубину.

Лена гребла одним веслом, я – другим, Биргитта держалась за мачту. Мне хотелось как-то ободрить ее, чтоб она меньше боялась, но я не успел придумать ничего путного – Лена затянула пиратскую песню. И Биргитта на секунду улыбнулась. Это было так прекрасно, что я даже грести перестал.

Вот только на ноги все время плескала вода, и качало так сильно, что приятным я бы это не назвал. Тоненький голосок разума нашептывал мне, что мы затеяли что-то не то. Но в одном Лена точно оказалась права: ветер был попутный и с силой гнал нас к городу. Поворачивать было поздно, оставалось лишь твердо держать курс и идти к цели. Папа и дядя Тор ведь справились.

Я ободряюще улыбнулся Биргитте.

– Are you ok?[14]

– Мм, – она кивнула.

– Йо-хо-хо! – закричала Лена. – Паром идет! Хорошо, что мы вовремя вышли: провозились бы еще десять минут – он нас в щепки бы разнес!

Паром не крейсер, идет неспешно. Мы с Леной порой над ним потешаемся и говорим, что другого такого тихохода еще поискать. Лена утверждает, что паром нарочно тащится еле-еле, чтобы матрос Уттергорд успевал за каждый переход не только продать билеты, но и спокойно выпить чашечку кофе. Но сегодня паром как подменили.

– Дополнительный мотор они поставили, что ли? – сказала Лена.

За рекордно короткое время паром превратился из игрушечного кораблика на горизонте в настоящий корабль. Казалось, он за нами гонится.

Я греб изо всех сил. С другого борта Лена молотила веслом по воде так, как будто хотела сделать из моря отбивную.

– Разве большое судно не обязано пропускать маленькое? – спросила она сердито.

Я только застонал безнадежно.

– Лена! Все наоборот!

Биргитта была белее мела.

Тем временем паром приблизился настолько, что нос его казался пастью огромного чудовища. Дело шло к катастрофе, и я отчаянно махал руками.

Наконец паром протяжно загудел, вильнул и разминулся с нами. Какое счастье!

– Тоже мне, чучелы-маручелы! – завопила Лена. – Спят там как сурки! А если бы задавили нас? Вот было бы весело!

Она погрозила парому кулаком с такой яростью, что я сразу понял: она очень испугалась.

Но рано мы радовались. Паром поднял волну выше, чем плоту по силам. Первая прокатилась по всему плавсредству и смыла в море два ящика для рыбы. Вторая волна так качнула плот, что тот едва не опрокинулся. А под напором третьей Лена поскользнулась и с воплем упала в воду.

Я бросился на выручку, но только я перегнулся за борт, как нас нагнала четвертая паромная волна и утащила меня в море.

– Это кораблекрушение! – прокричала Лена изнутри своего огромного спасжилета.

Она вцепилась в плот, молотила ногами и пыталась забраться на него. Наконец с помощью Биргитты ей это удалось.

Губы у Лены были совсем синие. Хорошо еще, что ярость придала ей так много сил.

– Да я этот паром в щепки разнесу в следующий раз! – вопила она. – Пусть он мне только попадется! Да я его!..

– Эй, сначала меня вытащи! – крикнул я.

Я никогда раньше не плавал в одежде. Хоть на мне и был спасательный жилет, меня как будто утягивало под воду, во мрак на дно. Я испуганно лупил руками по холодной воде.

Когда я стал забираться на плот, Биргитта и Лена отодвинулись в противоположные углы, чтобы он не потерял равновесия. Что-то угрожающе хрустнуло подо мной, и один брикет изопора отвалился. Следом еще один. И вся конструкция расползлась. Я болтался между дрейфующим ящиком для рыбы и разломанным плотом и уже собирался впасть в панику, но тут мы увидели, что паром остановился.

Онемев, дрожа от холода, мы во все глаза глядели, как с парома спускают спасательную шлюпку.

Лена застонала и закрыла лицо руками:

– Если это Рейдар плывет нас вылавливать, лучше я сама потопну!

Конечно, это был папа, кто бы сомневался. Как он ругался! Он орал хуже футбольного тренера из города. Правда, посреди самого оглушительного залпа стиснул меня в объятиях и с такой силой поцеловал, что я чуть не задохнулся. Но он уже ругался дальше: мы могли утонуть! Умереть от переохлаждения! Когда мы наконец повзрослеем?! Почему мы не подумали своей головой, что на пароме полно машин и людей, что все опаздывают на работу? А теперь все расписание всмятку из-за того только, что мы тут барахтались, как перепуганные птенцы, прямо в судоходном фарватере. Посреди фьорда!

Вдруг до папы дошло, что нас трое, и он совсем потерял голову. Биргитту он видел впервые; когда она к нам вчера заходила, его не было дома.

– Вы что, заложника взяли? – грозно спросил папа.

– Да, – пробормотала Лена. – Она из Голландии. Мы как раз плыли ее возвращать.

С тех пор Биргитта у нас не показывалась. Постепенно до нас дошли разговоры: ее родители считают, что мы плохая компания для их девочки. Их можно понять. История про плот и его крушение разнеслась по деревне в мгновение ока. И я впервые устыдился, что вляпался в такую глупость. Да еще и Биргитту втянул. О чем только я думал, дурак?

Я посматривал в сторону Холмов и прикидывал, чем она там сейчас занимается. Летние каникулы заканчивались, последние вольные денечки. Надо бы побольше порезвиться впрок, а мне все было скучно. Как будто Щепки-Матильды скукожились и стали слишком маленькими.