Орудие богов - Талбот Мэнди

– Угодно вашей светлости поехать со мной домой? – спросил Том Трайп.

– Нет.

– Почему же?

– Потому что приближается эмиссар, а дорога только одна, он меня увидит и станет задавать вопросы. Он настолько глуп, что меня не узнает, а вы так глупы, что не умеете лгать, а эта мемсагиб так боится ада, что я должна остаться и…

– Я перестала верить в ад с десяти лет, – перебила ее Тесс.

– Надеюсь, в глазах Бога вы правы, мэм, – благочестиво вставил Том Трайп, и обе женщины расхохотались.

– Тогда я буду вам доверять, и мы всегда поймем друг друга, – решила Ясмини. – Но почему вы решили, что ада нет?

– Боюсь, я время от времени совершаю грехи.

– Но потом вам стыдно? Почему? Ложь бывает необходима, раз люди такие дураки!!!

Вмешался Том Трайп, обтирая внутреннюю сторону воротника большим носовым платком:

– Откуда вам известно, ваша милость, что едет эмиссар? Вам лучше не встречаться. Мне и так придется отвечать на множество вопросов. Вам лучше спрятаться. Он же вас наизнанку вывернет!

– Спешки нет, – успокоила его Ясмини, – еще минут пять он не появится, и, в любом случае, он слишком большой дурак. Он ведет свою лошадь вверх по холму.

Тесс тоже заметила, как нищий на скале снял свой дырявый тюрбан, а затем лениво скрылся из виду.

Система сигналов была довольно проста. Весь участвующий в заговорах Восток прост, если у вас довольно простоты, чтобы это понять.

– Ваша лошадь видна с дороги? – спросила Ясмини.

– Нет, мисс. Грумы возятся с ней в задней части двора.

– Тогда попросите разрешения мемсагиб пройти через дом и выйдите с черного хода.

Тесс, которую происходящее развлекало все больше, кивнула в знак разрешения и хлопнула в ладоши, призывая Чаму проводить гостя.

– А как же вы, ваша милость? – Том Трайп в явном смущении поскреб в затылке.

– Вы меня не видели. Вы видели мужчину по имени Ганга Сингх.

– Это прекрасно, мисс, но Чаму-то вас хорошо знает. Он доведет все до ушей магараджи.

– Предоставьте это мне.

– Вы не можете ему доверять, мисс!

– Я останусь здесь, если мемсагиб позволит.

Тесс опять кивнула:

– Эмиссар будет сидеть со мной на веранде. А вас Чаму проводит в зал.

(Блейны не пытались изменить то название, к которому привыкли на родине. Кто угодно в Сиалпуре мог иметь гостиную, но люди, приходящие в этот дом сидели в зале.)

– Возможно ли, чтобы бурра-сагиб счел мою лошадь вашей? – спросила Ясмини, и снова Тесс с улыбкой кивнула.

Ясмини и Том Трайп проследовали в дом за Чаму как раз в тот момент, когда морда лошади эмиссара показалась у столба ворот. Оказавшись за занавеской, отделяющей одну комнату от другой, Том Трайп остановился, чтобы сделать последнюю попытку убедить свою спутницу:

– Ну, мисс! Ваша милость, пожалуйста!

Но она не пожелала тратить на него терпение:

– Живо! Велите вашей собаке охранять двери!

Том Трайп щелкнул пальцами и сделал движение правой рукой. Пес устроился посреди коридора, загораживая дверь в кухню. Чаму, до сих пор состоявший из льстивых улыбок, внезапно понял, что ему отрезан путь к отступлению. Но он скорее выступил бы против Тома Трайпа, чем против этой собаки.

Ясмини напустилась на него на его языке, чтобы Тесс не поняла, услышав ее через открытое окно:

– Кухонный мужик! Тебе бы только посуду бить. Разносчик грязи! У тебя есть сын?

– Истинное благословление неба. Один сын, почти мужчина – утешение старости моей!

– Бадмеш[4]!..

– Нет, небеснорожденная, он честный!

– А кто занял деньги у ростовщика Макхума Дасса и дал лживые обещания?

– Но деньги были нужны заплатить долг.

– Он проиграл – и солгал!

– Нет, клянусь, небеснорожденная, он обещал, что вернет Макхуму Дассу эту сумму с процентами! А иначе Макхум Дасс не одолжил бы денег!

– И теперь Макхум Дасс угрожает тюрьмой?

– Это так, небеснорожденная. Стыда у ростовщика нет, совести нет.

– А потому ты, собака, решил предать сагиба, соль которого ешь, – с твоими лживыми улыбками и льстивыми словами! – украл у меня деньги! Чтобы заплатить долг твоего сына, рожденного в хлеву!

– Я, небеснорожденная? Я у тебя украл? Да пусть меня побьют!

– Тебя и так побьют. Что еще хуже – и тебя, и твоего сына! Поищите у него в кушаке, Том Трайп! Я видела, куда он спрятал деньги!

В пояс дворецкого сунулись пальцы, привычные к обыскам. Не прошло и полминуты, как Том Трайп предъявил банкноту в тысячу рупий. Поверил он в кражу или нет, но план разгадал и рассмеялся.

– На оборотной стороне стоит мое имя? – спросила Ясмини.

Том Трайп предъявил подпись, и влажное лицо Чаму сделалось серым, как зола.

– А на веранде сидит эмиссар сагиб! – Ясмини уставилась на Чаму сердитым голубым глазами. – Ради репутации англичан он покажет слугам, которые воруют у гостей иностранцев, что так не поступают!

– Что же мне делать? – заплакал Чаму. – Что делать?

– В тюрьме, – с расстановкой произнесла Ясмини, – ты не сможешь шпионить за мной и докладывать, о чем я говорю!

– Небеснорожденная, я нем! Возьми деньги назад, и я онемею навсегда, никогда не услышу и не увижу ни тебя, ни этого сагиба!

Но не так легко было заставить Ясмини отказаться от ее намерения.

– Возьмите у него отпечатки пальцев, Том Трайп, и пусть он напишет свое имя!

Дрожащего Чаму отвели в комнату, где на столе стояла чернильница, и пристально следили, как он оставляет отпечаток своего большого пальца и ставит подпись. Затем Ясмини произнесла:

– Возьми эти деньги и заплати долг своего сына. И пусть Макхум Дасс даст расписку, чтобы не вздумал потребовать долг вторично!

Чаму, лишившийся дара речи от облегчения, сомнения и негодования, спрятал банкноту в кушаке и попытался выразить благодарность.

– Убирайся!

Том Трайп сделал знак Троттерсу, пес подошел и улегся, явно раздосадованный, а Чаму отступил назад, прижав руки ко лбу и непрерывно кланяясь.

– А теперь, ваша милость?

– Возьмите этого всеядного зверя и возвращайтесь во дворец!

– Ваша милость, это может стоить мне жизни!

– Скажите магарадже, что побеседовали с неким Ганга Сингхом, который сообщил, что принцесса находится в доме у эмиссара!