Кромешник - О'Санчес

В соседнем доме, на той же улице, где когда-то жил Гек, у вдовы мусорщика Руссо был сын, сверстник Гека или, может, на год постарше. Вот его-то биографию, а заодно и имя присвоил себе Гек. Сам мусорщик спился и умер, всех жителей квартала недавно выселили кого куда, чтобы на месте трущоб выстроить торговый центр, мотель, корты и прочую цивилизацию для преуспевающих. Но когда квартал ещё существовал, жители его все обо всех знали. Так что Гекатору не составило бы труда припомнить множество деталей из своей новой биографии, если бы это понадобилось. Но никто не поинтересовался даже его фамилией, Тони и Тони…

К Неаполю, вопреки обещанию капитана, они подошли только на исходе пятых суток, задержали дела. Уже на второй день Гек понял, что главным занятием экипажа была контрабанда табака и сигарет. Таможня, как правило, смотрит на этот бизнес сквозь пальцы: во-первых, береговую стражу регулярно подмазывают, во-вторых, табак – не героин и не морфий. Разве это социальное, как выражаются газеты, зло? Так, мелочь, деловым людям выгодная, а потребителям приятная и тоже выгодная. Примерно в таком ключе просвещали новичка его новые приятели. Они почти не таились от него, свободно рассказывали о тонкостях своего ремесла. Гека слегка удивила неосторожность, проявленная в отношении, можно сказать, первого встречного, каковым он являлся для команды, но воспринял он это вполне спокойно. С детства существовал он в мире, где все вокруг нарушают закон, и с трудом представлял, что возможен иной способ существования. Поэтому предложение поработать с ними было воспринято Геком как подарок судьбы, неожиданный, но своевременный.

– Зачем тебе Неаполь, Тони, оставайся с нами, ей-богу – дело того стоит. Поднакопишь денег, мир узнаешь со всех сторон, девки все твои будут…

Марио, тот, который привёл Гека на судно, разливался соловьём, и когда речь пошла о деньгах и женщинах, Тони не устоял. Тони махнул рукой на земляков в Неаполе и согласился. Требовалось, правда, ещё согласие капитана, но Марио уверял, что возьмёт это на себя и уговорит его. Так и вышло: капитан охотно согласился взять его к себе в экипаж. Гек был уверен, что Марио действует с подачи капитана, но тем не менее от души поблагодарил его за протекцию, а капитана – за оказанное доверие. Тот же Марио объяснил ему условия найма и оплаты.

Заход в порт вроде Марселя или Неаполя примерно раз в неделю, все необходимые документы у капитана выправлены. Они, конечно, кое-чего стоят, поэтому капитан загребает себе львиную долю, но никто внакладе не остаётся. Получать будешь то же, что и Сальва, только не суй руки, куда не надо: он, бедолага, крепил контейнер, да и прищемился так, что хорошо если через полгода оклемается…

Тони унаследовал от своего предшественника такие условия найма: триста за рейс, в пересчёте на зеленые, и долю в прибыли в случае успешного проворота дела. От него же требовалась хорошая работа, дисциплина в море и скромность в словах на берегу. Доля, как Гек понял, порой превышала основную оплату – все зависело от удачи. Гек не сомневался, что на нем сэкономили, но для первого раза вполне достаточно. И их можно понять: ещё не известно, как он себя проявит.

Работы было много, тяжёлой работы, – до ловли рыбы и руки не доходили: для отвода глаз забрасывали невод в сине море, кое-что сносили на камбуз, а остальное выкидывали, но не раньше, чем выбирали сеть с новой рыбой. Спиртного не было.

Гека по ночам мучили кошмары: он убегал от врагов, но ноги подгибались, как ватные, а преследователи все ближе… Он просыпался в поту и долго лежал, боясь провалиться в новый кошмар. Его, наверное, ищут. И если найдут, то не скоро. Все барахло он сбросил аккуратно, что по-итальянски шпарит, как на родном, никто не знает – ни дядя Джеймс, ни те, из Марселя. Единственный очевидный прокол – его комбинезон. Выгадать решил, дурак. В лавке, вообще-то говоря, ещё комбинезоны были похожие, но все равно дурак: разорвать и выбросить – меньше было бы риску. Гек растравлял себя, представляя, как по такому чёткому следу его догонят, не запыхавшись. Но с другой стороны, не возвращаться же было на стройку, чтобы переодеться, а в лавке переодеваться разницы нет – все одно запомнят. И сбыл он его арабам – кто их спросит и что они скажут, когда по простому-то делу еле-еле на пальцах с ними объяснился. Комбинезон перед продажей постирают да погладят, в лавку ещё зайти надо да догадаться, что именно этот – с Гека! К тому же он сейчас в море – поди сыщи. А вот что делать после рейса, этого Гек не знал. Ну, допустим, следы он замёл. А теперь куда? В Бабилон возвращаться? Увольте, что бы там ни произошло, путь туда заказан надолго, пока хоть что-то не прояснится. По той же причине и в Цюрих нельзя… Гек склонялся к мысли осесть в Милане. Он знал, что Милан большой город, там много приезжих, много всякой работы. Но опять же с документами загвоздка. А может, все же рискнуть в Бабилон?

Так он советовался сам с собой и ни на что не мог решиться.

В плавании тоже не все обстояло гладко: в команде смеялись над новичком, пользовались его незнанием элементарных вещей и подначивали где только можно. Когда шутки становились особенно злыми, капитан или его подручный Марио цыкали на весельчаков и отгоняли их от него. Впрочем, такие испытания новичков были в обычае, да только Геку от этого легче не становилось. Он стойко сносил насмешки, пока было возможно; но однажды они сошли на берег у какого-то городка в Калабрии, где нарыв и прорвался. Предстояло ждать до утра, и по обыкновению они пошли всей командой – восемь человек – в портовый кабачишко. У капитана были дела в городе, а остальным разбредаться не разрешалось. Старшим, как всегда в этих случаях, был Марио, на судне же дежурил вахтенный. В кабаке опять пошли насмешки. На этот раз мишенью послужил отказ Гека пить вместе со всеми.

– Ой ты паинька! Что, в вашей деревне маленьким нельзя, да? Пей, не бойся, мы ничего не скажем твоему папеньке. Пей, каждый моряк должен уметь пить, а кто не пьёт – пусть говно жуёт!

– Он и не курит. Эй, хозяюшка, дай ему грудь – мальчик проголодался!…

Изощрялись кто во что горазд, орали наперебой, в восторге от нового развлечения. Гек продолжал есть спагетти с сыром и терпеливо ждал, пока они успокоятся. Вдруг один из шутников, повизгивая заранее от блестящей идеи, только что пришедшей ему в голову, достал презерватив из кармана и закричал:

– Он без соски не умеет! Сейчас, маленький, сейчас!…

Он сидел напротив Гека, так что Гек хорошо видел, как Кудрявый Беппо плеснул вина в свой стакан и ловко надел на него раскатанный презерватив. Моряки сидели за одним столом, четверо с каждой стороны, друг напротив друга. Дубовая столешница крепилась на могучих столбах, вмурованных в пол. Стульев не имелось, их заменяли дубовые скамьи по обе стороны стола. Пёстрая занавеска отделяла их закуток от остального зала. Здесь все было сделано под старину и явно с расчётом на буйных посетителей. Хозяйка прибежала на шум, но, видя, что скандала нет, исчезла. Гек один не поддержал общего веселья; даже Марио, хоть и качал неодобрительно головой, не смог сдержать улыбки.

Тем временем изобретательный Беппо проковырял дырку и со словами «Иди сюда, малютка» ухватил Гека за цепочку и стал подтягивать его к себе. Гек до этого уже переложил вилку в левую руку. Он подался вперёд, с маху вонзил её в запястье Беппо и врезал ему справа в челюсть. Промежуток между ударами оказался настолько коротким, что Кудрявый кувыркнулся через лавку, не успев разжать пальцы. Цепочка оборвалась, и крест остался у него в кулаке. Окружающих словно разбил паралич, они смотрели на Гека во все глаза и не шевелились даже, так это было неожиданно. При полном молчании он выбрался из-за стола и подошёл к Беппо. Тот уже начал приходить в сознание, но продолжал лежать. Тупая вилка неглубоко пропорола загрубелую кожу моряка, но вот во рту обнаружилась нехватка сразу трех передних зубов. Гек наступил на руку, все ещё сжимавшую крест, и когда она разжалась, наклонился, поднял его и положил в карман. Вновь прибежала хозяйка, на этот раз обеспокоенная внезапным затишьем в только что шумном углу, глянула и так же мгновенно исчезла – сами разберутся. А Гек так же спокойно захватил всей пятернёй пышную шевелюру Беппо и рывком поставил того на колени. Практически незаметно для других, на прямой ноге он коротко и резко ткнул носком туфли прямо в пах. Свободной рукой он нашарил на столе опрокинутый стакан с импровизированной соской и впихнул её в разбитый рот Беппо: