In сайт / Out сайт, или Любовь из интернета - Борис Прокудин

)) Ну что же, друг, пора наконец встретиться!! Завтра в 15 часов жду тебя в метро на «Охотном», в центре зала. Попробуй только опоздать!

Никита ужасно разволновался. Он, конечно, предполагал когда-нибудь встретиться с Сашей, но не ожидал, что это произойдет так скоро. За его спиной шумно наливалась ванна. Никита как раз собирался залечь туда и в розовой душистой пене почитать часок книжечку Фридриха Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Так он представлял себе самый продвинутый способ подготовки к экзамену. Еще минуту назад его мысли были заняты размышлением, брать ли с собой в ванну двух желтых резиновых уток-пищалок, но после такого письма он об утках совсем позабыл, налил в задумчивости чересчур много пены, намочил раритетную книгу 1952 года выпуска да к тому же ничего из прочитанного не понял. Мысли скакали и прыгали вокруг предстоящей встречи.

Оставив в покое Энгельса, он в одних трусах забегал по комнате, судорожно соображая, стоит ли ему завтра побриться или лучше пойти на встречу с легкой небритостью. Так ничего и не решив, Никита подбежал к компьютеру и еще раз перечел письмо. Все так, Саша откровенно и бесповоротно назначила ему свидание в метро на «Охотном ряду», и это не было похоже на ее очередную шуточку.

У Саши был еще один постоянный собеседник на сайте знакомств — Юра. Их знакомство состоялось в обход всяческих рефлексий и колебаний, столь свойственных Никите. Юра был самоуверен, как шестнадцати килограммовая гиря. Увидев фотографии Дивы, он взвыл от удовольствия, помял указательными пальцами веки и влюбился. Это была девушка его наивных фантазий. Он подумал пару минут и написал:

)) Ты страшно красивая! Я хочу с тобой встретиться, но учти, я выгоню тебя, когда ты растолстеешь от моих денег.

Саша отреагировала так же быстро и в своем духе:

)) Прибереги папашино бабло и закатай губу. Если нет губозакатника, воспользуйся карандашом.

Юра не огорчился, что излюбленная фразочка опять не сработала, а предпринял еще одну попытку в духе безотказной романтики:

)) Простите, барышня, не судите строго мое узкое и стереотипное мышление, я просто не в состоянии был концептуально себе представить, что настолько красивая девушка может быть такой острой на язычок. Не сочтите за дерзость мое предложение угостить Вас кофием в одной из «Шоколадниц». Осчастливьте.

)) Встречаться я ни с кем не намерена. Я несовершеннолетняя, так что держитесь от греха подальше. Можете даже направить свои стопы в одну сторону виртуального пространства, а я — в другую. Впрочем, если Вам интересно, чем живут подростки, пишите. А я Вам буду отвечать.

Отключив свою «машину соблазнения», как он ее называл, Юра не оставил надежды перейти к иной форме общения. А пока решил вступить в интерактивный диалог и предстал перед Сашей тем, кем по преимуществу и был, — ходячей энциклопедией научных и полезных бытовых знаний.

Саша довольно скоро стала ему безоговорочно доверять, ведь он был воистину кладезем знаний, к которым прежде она вообще-то не стремилась. К тому же ее забавляло, что он, вполне взрослый человек, столько эмоций вкладывал в пустые вещи. Например, с неожиданным пылом просвещал, где следует покупать «родной» стиральный порошок.

)) Ты стираешь свои вещи невесть чем вперемешку с содой?! — вопил он в очередном письме. — Не удивлюсь, если ты скоро останешься в одной набедренной повязке!

Саша и слыхом не слыхала, что стиральные порошки бывают «паленые» и «родные», впервые от Юры узнала, что оливковое масло лучше всего покупать андалузское, плов нельзя запивать пивом, а «Мориса Тореза», оказывается, «не баба, а мужик». Саша советовалась с ним по самым серьезным для нее вопросам, и всегда суждения аспиранта (а Юра был аспирантом) оказывались крайне разумными и убедительными.

Теперь она решила с ним наконец встретиться, чтобы посоветоваться по поводу Пола, его предложения и ее гипотетического переезда. Она вспомнила, что Юра год стажировался в Англии, жил и учился в Дублине. Вот кто мог прийти ей на помощь! «Почему бы действительно не увидеться и не посовещаться с Юрой, самым умным в мире головастиком», — подумала она. Вести такой судьбоносный разговор по Интернету ей казалось несерьезным. Однако, назначая Юре встречу, она нечаянно послала сообщение и Никите.

Рассеянность Саши вполне можно объяснить: всю предыдущую ночь она, высунув от усердия язык, переделывала зеленую пластилиновую фигу. Сначала Саша хотела поменять положение пальцев на «фак», но по ходу дела решила изобразить рокерскую «козу». И все это время она думала о Поле. Да, он ей очень нравился. Она даже была в него влюблена, она вообще была очень влюбчивая, а тут — красивый и ужасно положительный, к тому же чистокровный ирландец. Да еще замуж зовет! Но дальше мысль останавливалась. Ведь это был не экспериментальный побег из дома, предпринятый в пятнадцать лет в знак протеста против неуважения родителями прав ее свободной личности. Тот побег длился три дня, а нашли ее практически сразу, у закадычной подруги. Девочки сидели на кухне, ели курицу гриль без гарнира и курили родительские сигареты. После двух любительских истерик и неудачного битья небьющейся посуды ее возвернули назад. Тогда она знала, что все это не совсем всерьез. А тут — замужество. Сашу воспитывали старорежимные родители и очень строгий старший брат, и ей хотелось выйти замуж на всю жизнь. А жизнь ей представлялась невероятно длинной. И вообразить, что всю-всю-всю эту жизнь она проживет с Полом, Саша никак не могла. А уж мысли о Дублине приводили ее в неизбывный тупик. Отчаяние нарастало. Она решила срочно посоветоваться с френдами.

«Мне приснился странный сон, — написала она в жж. — Опуская такие незначительные детали, как запах дождя с ветром и четырех бабочек, бьющихся крыльями о фонарь, я видела во сне, как иду по стремной малоизвестной улице и захожу в отдельно стоящий дом. Дверь скрипит, а внутри дома такой старорусский помещичий быт: матрешки, шапки-ушанки с кокардами, чучела медведей. Молния, само собой, в окне кривляется. Страшно. И голос. Голос постоянно триндит, как приемник. «Это дом твоей бабушки, которую ты никогда не видела», — говорит он. «Серьезно?» — спрашиваю. «Серьезно!» — отвечает голос. Я подхожу к окну. «Видишь, — говорит голос, — огонек? В этом самом «Макдоналдсе» дедушка сделал предложение твоей бабушке!»

С этим я проснулась. А через час звонит адвокат и говорит: умерла ваша троюродная бабка и оставила вам домик в Дублине. И уточнил: это, мол, Ирландия, — как будто я совсем дура и не знаю, где Дублин. Приезжайте, говорит, и забирайте. Нам он на хрен не нужен. Он весь в плюще и не прибран.

А у меня, вот вам крест, только рабочие да колхозницы в роду, не то что эмигранта, ни одного интеллигента не было.

Вот я думаю, перебраться, что ли, в Дублин?! А что? Там, говорят, погода такая же, даже хуже. Одно беспокоит: дублинцы, мать их. Уживусь я с ними или нет?!

Скажите, кому-нибудь из вас приходилось общаться с этими ирландцами? Что составляет их национальный характер? Я же не могу делить свою судьбу черт знает с кем. Может быть, они маленьких девочек вообще жрут. Выручайте».