Россия-Турция: 500 лет беспокойного соседства - Иван Стародубцев

По этому поводу в Турции нашлось немало тех, кто начал задаваться вопросом о том, откуда дует ветер. Каким образом подробности случившегося вместо того, чтобы обсуждаться двумя непосредственно заинтересованными сторонами в кулуарах, стали достоянием общественности? Строились разнообразные теории по поводу «американского следа». Скажем, над Эгейским морем подобные происшествия между Турцией и Грецией случаются по нескольку раз в день, но они всегда решаются по дипломатическим каналам двумя сторонами, без привлечения посторонних. Конечно, и Турция, и Греция являются одними из старейших членов НАТО, но, с другой стороны, никому и в голову бы не пришло называть их «стратегическими и многоплановыми партнерами», как Россию и Турцию.

Заодно турки немало подивились тому обстоятельству, что блок НАТО так взволновался из-за действий России, при том что в прошлом руководство альянса благополучно забывало про солидарность и игнорировало куда более серьезные происшествия. В частности, уже упомянутый выше эпизод 2012 года, когда ПВО Сирии сбили турецкий истребитель, обвинив его в осуществлении воздушной разведки над территорией своей страны. Или же многочисленные инциденты с артобстрелами приграничных районов Турции с сирийской территории, кто бы их ни производил.

Просто вспомним, что тогда НАТО в ответ на все напоминания Турции про статью Устава Альянса о коллективной самообороне лишь крепко пожали туркам руку и неопределенно погрозили пальцем в сторону сирийской границы. А тут и призывов никаких не потребовалось: страны НАТО наперебой начали твердить о преднамеренном нарушении русскими турецкой границы, подначивая руководство Турции на ответные меры, обещая поддержку и прямо намекая на то, что она может оказаться в этот раз уже не только моральной.

Впрочем, это был как раз тот случай, когда турецкое руководство и само было настроено в соответствующем духе. Маятник российско-турецких отношений к середине 2015 года вышел из состояния равновесия и начал раскачиваться с угрожающей амплитудой. Для того была очень веская причина: своим вмешательством в сирийскую гражданскую войну Россия наступила на «кровавую мозоль» турецкого руководства, на протяжении пяти лет вкладывавшегося в уход президента Башара Асада и, как начало казаться, вплотную приблизившегося вместе с прочими «друзьями Сирии» к достижению своей цели.

Несмотря на примирительные заявления российской стороны, после нарушений российскими самолетами турецкой границы и начатые переговоры между военными ведомствами двух стран о координации, президент Турции Реджеп Эрдоган продолжал выступать с регулярными заявлениями в адрес России, всячески подчеркивая блоковую принадлежность уязвленной Турции к НАТО и союзнические отношения с США и ЕС.

И опять же в тот момент в российском руководстве не нашлось того, кого бы эти громко звучавшие заявления насторожили, побудив, к примеру, принять решение о прикрытии совершающих боевые вылеты бомбардировщиков истребительной авиацией. Если не все, то многое было списано на политическую целесообразность, продиктованную турецкому руководству парламентскими выборами 1 ноября, которые оно было просто обязано выиграть. Кроме того, Эрдоган в принципе славится своими выступлениями в адрес зарубежных стран, традиционно начинающимися с междометия «эй». К тому времени уже была и «Эй, Америка!», и «Эй, Европа!», и «Эй, Израиль!», ну а в 2015 году дошла очередь и до нашей страны.

Просто вспомним, как Эрдоган обрушивался с резкой критикой на США и президента Барака Обаму. Проживающий в штате Пенсильвания беглый исламский проповедник Фетхуллах Гюлен и его движение «Хизмет», ранее союзники правящей Партии справедливости и развития, в одночасье стали яростными оппонентами и попортили немало крови действующему турецкому руководству. Последнее прямо усматривало гюленовский след (разумеется, не без благословения «курирующих» его американцев) в коррупционном скандале, прогремевшем на всю страну в декабре 2013 года и столь больно ударившему по имиджу Партии справедливости и развития. Не говоря уже о попытке военного переворота, произошедшей в ночь с 15 на 16 июля 2016 года, в организации которой Гюлен был обвинен прямо.

А президентские выборы в Турции 2014 года? Тогда США негласно поддержали единого оппозиционного кандидата Экмеледдина Ихсаноглу, признав Реджепа Эрдогана слишком «амбициозным и своенравным», чтобы на будущее рассматриваться в качестве предсказуемого союзника. А Эрдоган взял и снова победил, сменив премьерский пост на президентское кресло, но с тех пор два главы государства – Обама и Эрдоган – стали друг для друга нерукопожатными.

А сколько слов говорилось Эрдоганом в адрес европейских лидеров? Поводам и заявлениям нет числа. Стоит вспомнить лишь волнения в Турции летом 2013 года, символом которых стала стамбульская площадь Гези. С протестами турецкое руководство разбиралось самым решительным образом на протяжении трех месяцев, заслужив множество упреков из европейских столиц в попрании демократических свобод и прав человека. В долгу не оставался и турецкий лидер, много чего рассказавший «старушке» Европе про нее саму и про ее лидеров, начиная с Меркель и Олланда и далее по списку.

Нельзя обойти вниманием и турецко-израильские отношения, на протяжении десятилетий бывшие стратегическими, вплоть до тесного взаимодействия в оборонной и разведывательной сферах. И где оказались турецко-израильские отношения после так называемой «Флотилии мира», когда судно «Мави Мармара» в 2010 году пошло штурмовать израильскую «блокаду» Сектора Газа? Что говорилось в адрес Израиля с турецких трибун и по турецкому телевидению?

Развернув глобус другим боком, взглянем на Поднебесную, а точнее на Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая, где компактно проживают уйгуры-мусульмане. Летом 2015 года в Турции был дан старт кампании в защиту их прав, «злостно попираемых» китайцами, с тяжелыми словесными залпами в адрес Пекина. Градус напряжения в отдельные недели был таков, что нападкам на улицах турецких городов подвергались люди просто за узкий разрез глаз, то есть подходящие под обобщенный образ китайца в массовом турецком сознании. Кто там разбирал, японец перед ним, кореец или, скажем, монгол?

И при этом, невзирая ни на что, Турция продолжала строить плодотворные торгово-экономические отношения с упомянутыми выше США, ЕС, Израилем и Китаем.

Так что российские наблюдатели достаточно дежурно отметили тот факт, что маятник турецкой внешнеполитической дискуссии от «выйдем из НАТО и забудем о кандидатстве в ЕС», качнувшись в сторону «станем участниками ШОСа и даже ЕврАзЭСа», осенью 2015 года двинулся в обратную сторону. Сама же Россия подчеркнуто избегала громогласных заявлений, рассудив, что в Турции идет полным ходом предвыборная кампания, и не стала излишне строго судить турецких руководителей. Особенно на фоне официальной многолетней позиции Кремля «Эрдоган – наш!».

Да и в целом несправедливо бы было утверждать, что в российско-турецком диалоге осенью 2015 года преобладала конфронтация. Картина была все же не столь однозначной: как часы исправно продолжали функционировать все механизмы двустороннего сотрудничества, а взаимный трафик разного уровня делегаций был привычно интенсивен…

Октябрь для обеих стран стал подлинно трагичным. 10 числа в турецкой столице был совершен крупнейший в истории страны террористический акт, в результате которого, согласно официальным данным, погибло 109 человек и было ранено свыше 500. Российское руководство направило турецкой стороне соболезнования, а президент Путин выступил с заявлением, в котором он, в частности, отметил: «Нужно объединять усилия в борьбе с этим злом. То, что в Турции произошло, и я воспользуюсь случаем, чтобы принести соболезнования турецкому народу, президенту Турции, это, конечно, наглая террористическая вылазка, террористическое преступление со множеством жертв. И, конечно, это попытка дестабилизировать ситуацию в соседней и дружественной для нас стране, в Турции. Тем более это делается в ходе избирательной кампании. Явная провокация, конечно».