Азия. Время красоты - Ольга Янаева

— Нет, что вы, не надо! — Я смущена ситуацией до полного отупения. Чувствую себя ужасной дурой.

Зиночка гипнотизировала, заклинала с моей мамой в унисон: нельзя ходить ко всяким дядям домой… Я понимаю. Но это же не просто дядька, а столичная знаменитость, фотограф Дима. Он такой спокойный, интеллигентный… И так не хочется тащиться в тот жуткий район.

— Могу поехать с тобой. Проводить.

— Что вы не надо, пока вы вернетесь, как раз утро настанет!

Дима тушит сигарету.

— Так что же ты решила?

Я чувствую себя порочной женщиной, зажмуриваюсь набираю воздух:

— Я согласна.

Дома у Димы обстановка сразу пришлась по душе. Как-то умиротворенно. На диване, на креслах куча ярких мягких игрушек… Больше всего слонов разных размеров. Хозяин дома и сам похож на доброго слоника. Друзья уловили сходство.

Дима сразу включает компьютер.

— Сейчас перекусим, будем обсуждать наши результаты. Только, чур, не спорить. Я все равно главный. А то знаю я ваши модельные аргументы: нравится, не нравится…

Дима перекачивает с дисков на компьютер весь наш съемочный день. Я голодная. Просто ужас… Ем все, что вижу на подносе. Пью горячий чай. Дима сделал себе чашечку кофе, а мне приказал:

— Ешь как следует.

Он поглощен просмотром фото. То морщится, то щурится. Я пока не допущена к обсуждению, но это хорошо. Я никак не могу утолить голод.

Дима поворачивает ко мне монитор.

— Ну что, Саша, — спрашивает он. — Как тебе, к примеру, эта фотография?

Я замираю с полным ртом. Мои глаза увеличиваются в размере. Кто это? Я вижу взрослую девушку с огромными синими глазами, запавшими скулами, острыми плечами. Настоящая модель, родная сестра сразу всех лучших моделей мира. В глазах что-то такое… Колдовское. Это не я!

Дима не выдерживает моей удивленной физиономии. Смеется.

— Ты, малыш, и правду считаешь, что в тебя нельзя смертельно влюбиться?

Я с трудом глотаю застрявшую в горле булочку. Взволнованно прошу:

— Еще. Покажите мне еще другие фото…

Мы смотрим допоздна, обсуждаем до хрипоты. Если что-то ему кажется спорным, Дима горячится, возражает сам себе.

— У тебя хороший вкус, Саша, тебе нравится то же, что и мне…

Мы отобрали сорок лучших фото из двух тысяч.

Дима отдает команду «спать». Я принимаю душ (у меня в сумке есть все для жизни и красоты), намазываюсь душистыми кремами, капельку апельсинового масла на затылок для релаксации. Погружаюсь в огромную мягкую подушку, закрываюсь ласковым пледом.

— Дима, можно я возьму вон того тигра?

— О дио мио, бери хоть все. Детство ты мое.

Он присаживается рядом со мной, на краешек дивана. Я вежливо приоткрываю один глаз, другой уже спит. Слушаю его бархатный голос:

— Ты, Саша, должна знать: лицо у тебя на миллионы, а модельного росточка нет. И кажется, к огромному сожалению, уже не будет. Покоряй лицом, работай над мимикой и дыханием.

Дима делает комплимент Зиночке за мою подготовку.

Он ласково слегка насмешливо провожает меня в мой такой еще детский сон. Я засыпаю в обнимку с тигром.

— Судя по тому, что из всех зверей ты выбрала тигра, у тебя хватит характера сделать карьеру. Судьба модели — это ее характер. Процентов на девяносто. Послушай, девочка, ни к каким мужчинам не ходи домой. Чтобы тебе ни говорили. Как бы ни приглашали. Только ко мне. Поняла? Помни, в ядовитом мегаполисе столицы у тебя есть островок экологического покоя и безопасности. Не потеряй мой домашний и мобильный телефоны.

Я согласно моргаю не открывая потяжелевших век, я уже сплю, голос Димы плавно удаляется от меня… Зиночке и маме я ни за что не скажу, что ночевала у взрослого мужчины. Я чуточку горжусь собой: я преодолела свой страх и решилась на такой солидный для меня поступок.

Пришло приглашение на кастинг для мега-шоу, которое устраивает алмазная компания. Снова я окажусь среди тысячи конкуренток.

За три дня я прошла уже знакомые круги ада. Меня выбрали! Первая моя работа, за которую заплатят модельный гонорар! Я попала в компанию пятнадцати счастливиц, отобранных из тысячи высоких, длинноногих девушек. Я — единственная модель такого невысокого роста. Меня взяли для эффектного контраста: первой по подиуму иду я, Дюймовочка, а за мной шеренга высоченных худющих моделей. Я открываю шоу! Пятнадцать девушек тщательно отобраны из отечественных агентств и пятнадцать моделей из парижских. Неделю подбирали наряды и украшения. Примерки, тесты. Мы с Зиночкой живем у знакомой бабули.

С понедельника я переезжаю в отель. Зиночка сможет навещать меня на репетициях. Ей удалось снова договориться подработать визажистом. В условленном месте усаживаемся с девчонками в «Икарус», едем за город. Мы не ожидали, что это так далеко! Наш отель оказался заброшенной старинной усадьбой. В зале, где когда-то давали балы, нас ждали явно списанные из дешевой гостиницы старые кровати. На них — не очень свежие пледы.

Заснули мы поздно. Девочки ругали организаторов Звонили любимым, родным, друзьям. Утопали в сигаретном дыму. Бесконечно заваривали чай, кофе… Наконец все утихли.

Ночью я проснулась. Мне показалось, кто-то на меня смотрит. Я подсветила мобильным: крупная крыса сидела в двух шагах от моей кровати и гипнотизировала меня. Я шикнула на нее. Никакой реакции. Крыса продолжала меня изучать. Я разбудила соседку. Галя вскрикнула. Тут же закрыла рот рукой, чтобы не испугать всех девчонок. Крыса недовольно повела пуговичным носом. Но с места не двинулась.

— Посмотри, что у нее в лапах, — испуганно шепчет Галя.

Крыса держала в обеих лапках мое любимое овсяное печенье.

— Наверное, она думает, что ты сейчас станешь отбирать у нее свое печенье, — прижимается ко мне Галка.

— Давай запустим в нее чем-нибудь тяжелым? — предлагаю я.

— Сейчас она убежит. Мы заснем, а она снова придет. Я боюсь. — стонет Гапя.

Галя перебирается ко мне с подушкой и пледом. Обнявшись, мы смотрим на крысу. Она не спускает с нас глаз-бусинок… Крыса просекла, что мы мало походим на воинов, и спокойно с аппетитом принялась за печенье. Взглянула в нашу сторону всего пару раз.

— Возьми еще, — Я подбросила ей два печенья. — Ведь ты тут живешь на постоянной основе.

— Отдай ей всю пачку, пусть лопает. Хоть не полезет за добавкой…

Мы заснули с Галкой на одной кровати, надеясь, что крыса поостережется беспокоить нас обеих…

В комнате, отведенной под нашу столовую, командовала тетка матерого советского вида.

— Стройтесь в очередь, вас много, а я одна! — надрывалась она, выкрикивая обкатанную десятилетиями фразу.

Накормили нас жидкой овсянкой и каким-то чаем неопределенного сорта.