Бунтарка. Клиент всегда прав? - Бенуа Дютертр

Через несколько месяцев Марк Менантро захотел придать Всеобщей кабельной новый импульс. Он приобрел множество предприятий по очистке грунтов и фирму по переработке отходов, находившуюся на подъеме, поскольку пропагандируемая правительством программа раздельного выброса мусора позволяла получать грандиозные прибыли при уменьшении числа работающих (так как рабочих, выбирающих в мусоре стекло, пластмассу, металл, заменил потребитель). Благодаря этому Менантро хотел обновить устаревший образ ВСЕКАКО с ее заводами, достойными доисторического капитализма. Группе предстояло войти в период использования возобновляемой энергии и создания чистых производств, которые запустят более квалифицированные, более молодые и более гибкие служащие. В соответствии с его этикой отныне надо будет производить продукцию, «служа морю и лесам». В последней рекламной кампании был использован снимок водопада. И в этот вечер на Капри Марк Менантро собирался представить трем сотням служащих ВСЕКАКО контуры нового облика их предприятия.

Он адресовал гримерше несколько слов, полных невыразимых чувств, поднимая проблемы братства и совместного построения лучшего мира, в каковом построении она участвовала гримом и тушью, а он своей стратегией, то есть каждый в соответствии со своим положением. Пользуясь этой словесной паузой, советник снял с носа Менантро прямоугольные очки, заявив:

– При ссылке на Рембо они будут выглядеть неуместно и глупо.

– А ты не забыл, что я все-таки слегка близорук?

– Какое это имеет значение при произнесении речи?

ПГД уже подталкивали к сцене, и режиссер подал ему беспроволочный микрофон со словами:

– Ну все, выходите.

В спустившейся ночи цветущие клумбы источали мускусный аромат. Сквозь пальмы волшебного сада под звездами виднелось Средиземное море, поблескивавшее вокруг скал Фаральоне. Взгляд Элианы Брён был устремлен в морскую даль, и мысленно она плыла по этому морю вместе с тем красавчиком рабочим с золотыми волосами. Все остальные обратили лица к сцене, на которую под аплодисменты вышел патрон. Лицо Рембо на груди у него произвело ожидаемый эффект. Все вокруг расцвели улыбками, обменивались одобрительными репликами, обрадованные тем, что их поразительный Менантро действительно совпадает с тем отвязным образом, какой он создавал при последних своих появлениях на телеэкране. Патрон ВСЕКАКО был далек от того, чтобы замкнуться в облике чопорного промышленника, он умел общаться, заботился о своем имидже человека впечатлительного, в некотором роде художественной натуры. При своей внешности послушного ребенка он превратил прежнюю Всеобщую кабельную в современную корпорацию. А сегодня он хотел объявить о рождении предприятия совершенно иного рода.

Элиана не улыбалась. Поджав губы, она с удрученным видом покачивала головой, решая, какова доля искренности и цинизма в решении этого делового человека выйти с портретом проклятого поэта на груди. Что же такое отличает от других людей этого всемогущего шефа, от которого, кстати сказать, она профессионально зависит (хотя он ни на вот столечко не стесняет ее независимость в содержании и ведении передач)? Действительно, никто на независимость Элианы не покушался, но она воспринимала себя чем-то вроде песчинки в хорошо смазанном механизме ВСЕКАКО.

Выйдя под свет прожекторов, Менантро поднял сияющее лицо и помахал рукой своим подчиненным:

– Приветствую вас! Спасибо, что приехали сюда! (Он хотел сказать: «Ну как вам понравился халявный круиз?») Это действительно классно, что сегодня вечером вы со мной.

Он молча прошел по сцене с глубокомысленным видом значительной персоны в расцвете сил, пытаясь найти фразу, в которой соединились бы душевность и рациональность.

– Я попросил вас прибыть сюда, потерять несколько дней на теплоходе (это значило: «Вы оценили джакузи, экскурсии, буфеты на палубе?») только потому, что мы вместе за эти годы проделали огромную работу, и еще потому, что я хочу, чтобы вы были первыми, кому станет известно о решениях, которые будут приняты в нашей корпорации. «А это что за явление?» – подумала Элиана, только сейчас обратив внимание на сидевшего рядом с ней уверенного в себе пятидесятилетнего мужчину с веселым лицом, одетого в бархатный пиджак и рубашку без галстука. Непонятно было, то ли он восхищается речью, то ли считает ее дурацкой. Блестящие глаза этого человека, то внимание, с каким он впивал каждое слово, свидетельствовали о насмешливом восторге, вызванном сентиментальной лексикой ПГД, который продолжил выступление:

– На следующей неделе я обращусь к нашим акционерам с тем, чтобы предложить им некое приключение. Приключение, которое касается вас, потому что я не мог бы ничего предложить без вашего профессионализма, вашего опыта в самых точных областях средств связи, информатики, очистки окружающей среды.

Его мягкий голос заставлял вспомнить чувствительные эпизоды в американских сериалах, когда все персонажи окружают самого слабого, чтобы сказать ему: «Мы тебя любим». Менантро, оставшийся без очков, ослепленный прожекторами, не различал лиц сидящих и потому весь сосредоточился на речеговорении. Уцепившись обеими руками за микрофон, он исторгал из себя все общие места, накопившиеся за многие годы. Сосед Элианы искоса посмотрел на нее смеющимися глазами, с секунду пребывал в нерешительности, а потом очень быстро произнес:

– Потрясающе! Этот тип может нести черт знает что, и они все это проглатывают! – Потом он склонился к уху журналистки и шепнул: – Вы же человек умный и прекрасно все понимаете.

Это было словно поощрение. Очевидно, он узнал Элиану, но в отличие от соседа по фуникулеру он показался ей симпатичным. Быть может, дело было в элегантной отстраненности, с какой он, казалось, наблюдал за этим спектаклем. С начала круиза Элиана часто чувствовала себя на грани унижения, стыдясь, что оказалась в некотором смысле замаранной участием в этом семинаре. А вот в тоне этого человека она ощутила ту легкость восприятия, которая превращает любую ситуацию в игру. Стряхнув с себя недовольный вид, она ответила иронической гримаской, меж тем как ее сосед опять повернулся к сцене и впивал слова Менантро, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

– Я принял это решение, – продолжал Марк, – чтобы обеспечить новое будущее комплексу направлений, объединенных в нашей корпорации. Объединить все проекты в единый проект…

Элиана пыталась поймать взгляд соседа, чтобы совместно безмолвно поиздеваться над оратором, но тот, наморщив лоб, наклонился к ней и вполне серьезно произнес:

– Я не шучу. Он силен!

Не понимая, не издевается ли незнакомец, а главное, не зная, какую роль он играет в этом собрании, Элиана предпочла отвернуться, меж тем как Марк перешел к сути своего выступления:

– Однажды я раскрыл книгу поэта… – Он положил руку себе на грудь.

– Месье Артюра Рембо. И этот поэт дал мне ответ, совершенно точно сказав, во имя чего мы боремся. Во имя молодости, воображения, прогресса…

Новая волна отвращения накатила на Элиану. Когда Менантро вышел на сцену, она восприняла его футболку как ребячество. Но теперь Рембо в устах патрона превращался в рекламный слоган.