Бунтарка. Клиент всегда прав? - Бенуа Дютертр

– Нет, это вовсе не мечта! Представьте себе несколько чудесных ветроустановок высотой сто метров, выросших на острове Капри, чтобы передать этому древнему морю привет от нового мира!

Даже когда Сиприан говорил о делах, казалось, будто он подшучивает. Марк улыбнулся, потом засмеялся, и смех его подхватил весь стол. Журналистка хотела взять слово, но раздумывала, в каком тоне оно должно прозвучать. Перед вечером, злая на ВСЕКАКО, она собиралась вспомнить про служащих из Третьего мира, которые работают на компанию чуть ли не в рабских условиях на каком-то острове близ Сингапура. Почему их не пригласили сюда? Но после похвалы президента она подумала: а стоит ли быть такой резкой? Тем паче что Сиприан создавал этакую легкомысленную ауру, мешавшую Элиане принимать все всерьез и предлагавшую наслаждаться мгновением, разговором с патроном – вне всяких сомнений, не таким уж великим, но и не таким пошлым, как хотелось бы думать.

После последней ложки испанской окрошки гаспачо она решила вступить в разговор. Но вместо того чтобы атаковать непосредственно Менантро, Элиана сочла, что куда тоньше будет проделать это, напав на Фарида. Воспользовавшись секундным молчанием, она спросила через весь стол:

– Вот вы проводите жизнь в сети, а у вас не возникает ощущения, что в Интернете есть что-то жульническое? Создается потребность, раздуваемая средствами массовой информации, чтобы продавать компьютеры и системы, а в результате в учреждениях ликвидируются некоторые специальности. Говорится о «новой цивилизации», а на самом деле людей замыкают в их домах перед экранами мониторов вдали от мира…

Этими словами Элиана метила в сокровенные убеждения ПГД. Она старалась доказать ему, что остается журналисткой, руководствующейся профессиональной проблематикой. Менантро с интересом слушал ответы Фарида, который говорил, что должности секретарши или машинистки, которым угрожает компьютерная техника, отнюдь не такие уж завидные. И еще он добавил, что болтовня в бистро ничуть не интересней разговоров, которые ведутся на дискуссионных форумах. Элиана слушала не слишком внимательно. Время от времени она прерывала молодого человека, перехватывала инициативу и, выставив подбородок, бросала мелкие колкости, черпая их из заготовленных запасов язвительных ответов. В конце концов Менантро решил вмешаться:

– Дорогая Элиана, я уже говорил, как я ценю вашу передачу и ваше критическое чутье. У меня, кстати, есть к вам предложение: не согласились бы вы – в дополнение к телевидению, разумеется, и при сохранении полнейшей независимости – принять должность special adviser[4]в небольшой команде, которую я создаю, чтобы подумать над «Rimbaud Project»? Одним словом, роль советника, чтобы вместе с нами поломать голову над новыми идеями и выдвигать новые проекты, немножко даже… смелые.

Она все поняла. Менантро нуждается в ней. Элиане стало ясно: денежные проблемы в конце месяца, можно считать, отошли в прошлое. Рука Сиприана снова легла ей на колено. Легкая дрожь пробежала по ее телу, но она не сводила глаз с ПГД и, сохраняя на лице бесстрастную маску, поинтересовалась:

– Немножко смелые или действительно смелые?

Марк на миг задумался и ответил:

– Действительно смелые!

Похоже, Менантро был искренен. Глаза его за сильными стеклами прямоугольных очков казались в два раза больше, чем на самом деле. Высохший грим превратился в корку, которая начала уже трескаться у уголков рта. Сиприан, сидящий напротив него, снова принялся шутить. Он нес какую-то чушь, размахивал руками, забавлял соседок и звонко хохотал. Элиана молчала, подобно послушной девочке, невинной девочке, которая только что согласилась принять покровительство двух мальчиков старше и богаче ее. А они сидели за столом, накрытым белой скатертью, – каждый со своими взглядами, со своей личной точкой зрения, своим видением мира, своим желанием доказать, что он существует; каждый следуя своей собственной истории, побуждаемый таинственной энергией плоти, страхом и желанием, которые одушевляли их в колеблющемся свете свечей.

В ближнем предместье Амьена небольшая коммуна М. весной иногда оказывается под водой из-за разлива Соммы. Потепление климата стало причиной учащения этого природного катаклизма и, соответственно, поисков виноватых – депутатов, подрядчиков, архитекторов, – эти поиски осуществляли батальоны страховщиков, адвокатов, экспертов и дополнительных экспертов, на которых была возложена задача вести переговоры об ущербе и компенсациях. За исключением этих недолгих хаотических периодов, когда приходилось шлепать по грязным улицам, от домиков в речной долине веяло скукой уюта; все они приближались к общей модели «индивидуальный дом средних размеров», примерно одинаково оштукатуренные, с собственным гаражом, асфальтированной дорожкой и садиком, обсаженным туями. Конечно, приключения лучше искать в центре города со стопятидесятитысячным населением, столицы региона, которая предоставляет жителю предместья, желающему открыть бескрайний мир, первые, предварительные картины оного. Подняв глаза к серому небу, он одним взглядом сможет эскизно охватить европейскую историю от готического собора XIII века (высота сто двенадцать метров) до восьмигранной башни Огюста Перре (сто четыре метра), построенной в середине XX века и заполненной квартирами и офисами. Последний этап этой эволюции – центр конгрессов Мегасите, возведенный в восьмидесятых годах, имеет высоту всего пятьдесят метров, но задуман он был, чтобы «дать полноценное удовлетворение посетителям». Элиана Брён, рожденная в этом суровом климате, росла послушной девочкой у ворот пикардийской столицы и не выказывала никаких признаков, предвещающих склонность к бунтарству. Первый инцидент, оставшийся в семейной памяти, относится к возрасту восьми с половиной лет, и произошло это в квартире на улице Депорте в день рождения ее двоюродного брата Режи. Под звуки «Веселых летних лагерей», записанных в том же году на пластинку Пьером Перре, дети сидели за столом и угощались. Вдруг мама и тетя торжественно объявили:

– А сейчас, мальчики, идите поиграйте в гостиной, а девочки пока уберут со стола.

Мальчики с криком унеслись в гостиную, а Элиана, принеся в кухню поднос с бисквитами, спросила у мамы:

– А почему всегда девочки убирают со стола?

Мадам Брён улыбнулась, словно дочка открыла сокрытую истину:

– Да ты никак собираешься стать феминисткой? Ладно, иди принеси мне стаканы.

Женщины и девочки мыли посуду в мыльной воде, а Элиана все пыталась понять, что значит слово «феминистка». В течение нескольких последующих лет она беспрекословно убирала со стола. Но уже в тринадцать, когда у нее начала расти грудь, ее характер более отчетливо проявился во время какого-то праздника с одноклассниками. Когда покончили с десертом, она вызывающе объявила:

– А сейчас, мальчики, марш на кухню! Сегодня вы убираете со стола и моете посуду.