Семь подземных королей - Александр Мелентьевич Волков

что означает смена оранжевого цвета жёлтым. Я хочу знать, почему у вас сегодня совсем не тот способ приветствовать высших, что был вчера. Я хочу знать…

— Довольно, довольно! — перебил его Фенелла. — Твои вопросы далеко не простые, и они связаны между собой. Чтобы ответить на них, я должен хотя бы коротко рассказать тебе историю нашего государства. Но я иду обедать. Может быть, ты пройдёшь со мной на кухню, и там мы поговорим за тарелками супа?

— Я страшно голоден и с радостью составлю тебе компанию.

И оба новых знакомца вошли во дворец.

Немного истории

Когда Руф Билан и Фенелла уселись за столиком в ожидании, пока поварёнок принесёт им есть, Фенелла заговорил:

— Видишь ли, Билан, тебе повезло, что со своим вопросом ты обратился ко мне. Мало кто в стране мог бы ответить тебе с такой полнотой и ясностью. Дело в том, что я смолоду и до недавнего времени был летописцем, и прошлое подземного царства известно мне так же хорошо, как ловчему Ортеге Заповедник, где он ловит Шестилапых.

— Почему же ты бросил своё занятие и пошёл в лакеи? — спросил Руф Билан. — Насколько я понимаю, должность летописца гораздо почётнее лакейской.

— Это бесспорно, но я не по доброй воле сменил род службы, — с горькой улыбкой молвил Фенелла. — Я имел неосторожность вписать в летопись несколько критических замечаний по адресу семи королей. Я предназначал это для грядущих поколений, не рассчитывая, что мой труд попадёт на глаза его величеству Барбедо, так как он за всю жизнь ни разу не брал в руки книгу. Но, на мою беду, умер королевский сказочник, Барбедо одолела ночью бессонница, и он заставил министра Кориенте читать ему мою летопись… и вот с тех пор я — лакей!

Руф Билан выразил разжалованному историку сочувствие, а в душе порадовался его несчастью. Ведь если бы Фенелла по-прежнему занимал своё высокое положение, то не разговаривал бы с ним, Биланом.

— Но я обещал тебе рассказать о том, почему сегодня государственный цвет вместо оранжевого стал жёлтым. Я не знаю, с каких пор и почему наши предки поселились в Подземной стране, но ими издревле правили короли. И вот пятьсот лет назад у нас царствовал король Тубаго, на беду нашу чересчур чадолюбивый…

— Разве можно быть слишком чадолюбивым? — удивился Руф Билан, накидываясь на суп, который подал ему поварёнок, помахав у него перед носом кулаком, и так близко, что чуть не смазал его по лицу. Видно, это было сделано из озорства, потому что мальчишка удалился, фыркая.

— Любовь к детям не всегда бывает разумна, — сказал Фенелла. — У короля Тубаго было семь сыновей. И он всех так любил, что не мог выбрать себе наследника. Ему всё казалось, что, отдав предпочтение одному, он обидит остальных. И Тубаго додумался до мысли, которая показалась ему превосходной. Он издал закон, гласивший, что после его смерти все семь сыновей будут царствовать поочерёдно, по месяцу каждый.

— А чем нехороша эта мысль?

— От неё-то и пошли все наши несчастья, — отвечал Фенелла, прихлёбывая суп. — После кончины Тубаго его сыновья сразу заспорили, кому из них царствовать первому. Королевич Вагисса был самый длинный, и он утверждал, что порядок правления следует установить по росту. Толстяк Граменто требовал взвесить братьев, и первым станет царствовать тот, кто всех тяжелее, так как бóльшему весу соответствует и бóльший ум. Самый сильный из наследников, королевич Бофаро настаивал на принципе: «Сила рождает право». Он применил это принцип на деле, и в результате некоторые из спорщиков недосчитались зубов, у других были подбиты глаза, вывихнуты или поломаны руки и ноги… В конце концов, согласились принять порядок, установленный природой: править по старшинству. Первым вступил на престол королевич Дацциаро под именем короля Дацциаро Четвёртого, потому что до него жили три короля этого имени.

— Эта штука у вас великолепна, — сказал Руф Билан, управляясь с огромной порцией краба. — Откуда вы её достаёте? У нас такой не водится.

— Этих крабов придворные рыболовы вылавливают в Срединном озере. Они идут исключительно к королевскому столу.

— А вот мы же их едим?

Фенелла хихикнул.

— Ты, верно, слишком наивен, если не знаешь простой штуки: что едят короли, то едят и лакеи, и иногда вперёд королей.

— Жаль, что я этого не знал, когда был у власти, — заметил Билан. — Но возвратимся к твоему рассказу. Пока я не вижу в нём ничего плохого, кроме того, что наследники переломали друг другу руки и ноги и расквасили носы. Но, в конце концов, это их дело.

— Плохое началось очень скоро, — серьёзно возразил летописец. — Началось с того, что каждый король к концу своего срока только входил во вкус, ему казалось, что он процарствовал слишком мало, не успел ничего сделать, и если бы ему ещё дали время, он совершил бы славные дела…

— Вполне естественное чувство, — подтвердил Руф Билан, разгрызая орехи, поданные на десерт. — Точь-в-точь то же испытал и я, когда меня насильственно оторвали от дел правления.

— Вы с Урфином Джюсом захватчики, народ хорошо сделал, что вышвырнул вас. Но для нас дело обернулось хуже. Наши короли были законные, и нам приходилось терпеть их причуды. У нас в Подземной стране всего сто лет назад появились хорошие песочные часы, а у наших предков с календарём дело обстояло совсем плохо. Определить точно срок правления каждого короля было трудно, и когда его величество Граменто Пятого уличили в том, что он оттягал от своего преемника целых двенадцать дней, была введена должность Хранителя времени при каждом короле.

— Это помогло? — полюбопытствовал Руф Билан, разгрызая последний орех и наливая в бокал вино из бутылки, поданной поварёнком.

— Не очень, — беспристрастно признался Фенелла. — Дело в том, что к тому времени календарь так запутался, что восстановить правильный счёт времени было трудно. Да и кроме того, каждый Хранитель времени старался жульничать в пользу своего короля…

— Да, всё это очень забавно. Ну, а как обстоит дело теперь?

— Теперь? Ты видел, что в каждом секторе дворца часы показывают разное время? — спросил летописец.

— Я обратил на это внимание.

— Это отголосок старых неурядиц. Теперь урвать у преемника несколько дней уже не удаётся, спор идёт о часах, и всё же каждый Хранитель считает делом чести продлить правление своего повелителя хотя бы на четверть суток.

— Я на месте любого из них так же бы делал! — заверил Руф Билан.

— Не сомневаюсь в этом. И если бы ты не проспал сегодня, тебе было бы весьма поучительно посмотреть, какая свалка шла