Первопричина 2: Возмездие Красного Медведя - Артём Соболь

— Тишину поймали, — шикаю на них. — Смотрим.

Смотреть и правда есть на что. Прикрываясь щитом, едва не падая от прямых попаданий, Влад хоть и замедляется, но всё равно бежит вперёд.

— Я поняла! Смотрите, всё наступление в него стреляет. Он специально на себя внимание стягивает. Но зачем?

— Точно, — кивает Никифоров. — Вот жеж…

Зачем всё это становится понятно через несколько минут. Ползущие и стреляющие танки, вдруг уходят под землю. Буквально падают в огромные ямы которые тут же или схлопываются или заполняются водой. Также, между танками вспучивается земля, вверх начинают бить огромные фонтаны которые кроме сырости ничего не дают. Да, их много, где-то под сотню, но толка с них…

— Влад, тормози их, — улыбается Серафина. — Я добавлю паники.

Влад тут же меняет тактику. Взрыв ногами землю, уносится вперёд, на ходу притягивая металл увеличивается. Высоко подпрыгивает, падает на танк который немногим больше его самого и вонзает меч в двигатель. Запускает щит в самоходку, наклоняется и схватив ствол отрывает танку башню. Вытаскивает из танка танкиста, сжимает и раздавливает. При этом рычит так, что даже здесь слышно.

Паника набирает обороты. Солдаты разворачиваются и бегут. Танки не замечая солдат и проезжая по ним крутятся. Влад… Он уходит. Он просто разворачивается и теряя броню бежит. Уменьшается, падает и катится.

— Катя, давай, — скалится Серафина.

Затянутое фиолетовой дымкой небо вспыхивает множеством ветвистых молний. Звучат раскаты громы. Из дымки спускается светящийся и искрящийся разрядами молний силуэт и тут… Огромная молния бьёт прямо вниз, в один из танков. Причём бьёт не как обычная, а долго, без перерывов. От всего этого убегающие солдаты вытягиваются и падают. Танки явно без участия водителей продолжают ехать прямо по телам. Некоторые крутятся на месте, другие сталкиваются. Один королевский тигр таранит самоходку чем переворачивает её и продолжая буксовать закапывается.

— Вот это тактика! — восклицает Никифоров. — Вот это нихрена себе.

И тут сложно не согласиться. И хоть не всё понятно, сработали они идеально. Правда убили не всех. Некоторые танки, всего штук десять, и солдаты продолжают отступать. Но тут! Земля просто расходится под ними. Танки падают, солдаты… Гигантская трещина в земле заполняется водой и все они тонут.

— Белка, — хмурясь командует Серафина. — Не всё. Двенадцать штурмовиков. Летят прикрывать отход. Разберёшься? Потянешь? Ладно, не лезу.

И тут начинается самое интересное и зрелищное. Белка вися над полем боя дожидается самолётов. Как только показываются, а из-за дымки идут они низко, Белка с громким щелчком перемещается к ним. Бёт молниями от чего первые три вспыхивают и разваливаясь на части падают. Вторую тройку ждёт такая же участь. Ещё три, видимо с помощью Серафины, открывают огонь по своим и сбив их резко идут к земле об которую разбиваются.

Оставшихся Белка разрезает молниями.

— Все молодцы, — встав заключает Серафина.

Ветер поднимает накидку Преображенской, увидевшие её задницу бойцы смущённо отворачиваются. Некоторые садятся и краснеют. Никифоров же, теряется настолько, что открыв рот стоит и смотрит.

— Вань, ты бы не пялился, - подойдя толкаю его в бок. — Влад увидит — зашибёт.

— Да я же… Я же… Я просто не видел никогда, — бормочет Никифоров. — Ну было дело, на озере за купающимися девками подглядывал. Но там же… А тут! Ух, стыд какой. И ведь не холодно ей.

Хихикнув, Серафина закатывает глаза и с хлопком исчезает. Появляется в том же месте, но не одна. С ней все. Прикрывающиеся руками, покрытые сажей Спичкины. Чумазые, выбирающие из волос комки грязи дед и Маришка. Злая Белка, довольная Роза. И Влад, который пытаясь пригладить стоящие дыбом волосы, получает от них разряды и вздрагивая смешно ойкает. И тут… На сцене появляются Быстрицкий и Горчаков. Скинув шинели отдают их близнецам, потом начинают всех обнимать. И когда дело доходит до главного участника этих событий.

— Тащ генерал! — вытягивается Влад. — Приказ выполнен. Немца порвали. Порвали всех. Виноват.

— Молодцы, — стараясь не упасть кивает Быстрицкий. — Но в следующий раз… Иди обниму.

— А дед наш,