Во власти его величества - Валентина Гордова

Так. Та-а-ак!.. Дело плохо. Да-да, надо было думать об этом раньше, примерно тогда, когда меня во дворах схватили, но лучше поздно, чем как всегда.

— Ты не отсюда. — Вынес свой вердикт жуткий мужчина. — Ты не похожа на айрин, не похожа на ахэ. Не похожа ни на одну представительницу существующих рас. Кто ты такая?

Каждое его слово тяжёлым грохотом сердца отдавалось в висках, в горле, во всём теле. Я честно пыталась успокоиться, сцепив дрожащие руки на сведенных вместе коленях, всеми силами пыталась взять себя в руки и не поддаваться панике. Говорила себе, что я сильная, а здесь пока ещё не происходит ничего страшного, но…

Это всё же было страшно. Странно. Непонятно. Нелогично.

Айрин? Ахэ? Эор? Что всё это такое? Почему здесь девушки с зелёной кожей и мужчины со странными светящимися глазами? Что ещё за Ищейки? Двери открываются сами собой, стулья перемещаются по воздуху, цветы светятся и тебя затаскивают в свет…

— У тебя странный язык. Я не знаю его. — Продолжил тем временем этот… эор.

— Ты говоришь на нём. — Заметила я, не открывая глаз и всё ещё прилагая все усилия для собственного успокоения.

— Мне пришлось срочно его учить.

Глаза я всё-таки открыла, чтобы с сомнением и неверием посмотреть на совершено невозмутимого мужчину. Говорят, русский язык один из самых сложных в мире. Да даже если бы он был самым простым, я ни за что не поверю, что этот мужчина выучил его за какие-то минуты, услышав от меня всего одну фразу!

Это невозможно просто физически! А раз он так спокойно и без напряжения на нём разговаривает, значит, он знал его до этого!

Наверно, у меня выражение лица было очень говорящим, потому что мужчина тяжело вздохнул, подняв-опустив широкий разворот своих плеч, и принялся объяснять, как маленькой и ничего не понимающей. Хотя, я на его фоне и была маленькой и ничего не понимающей!

— Сложно подобрать нужное слово. Я… ну, пусть будет анализировал твоё сознание и скопировал твоё знание языка себе. Сложный язык, много оборотов речи и значений на одно слово, но их знаешь ты, соответственно и я тоже.

Кто-нибудь что-нибудь понял? Кажется, я поняла, но уверенной в этом до конца я не была. На всякий случай осторожно кивнула.

— Так откуда же ты?

Вопрос прозвучал неожиданно. Я нахмурилась, с сомнением глядя на мужчину. Но он оставался серьёзным и не сводил с меня жутких глаз, всем своим видом показывая, что он ждёт не дождётся услышать мой ответ.

— А твои Ищейки тебе не рассказали? — Так очень осторожно поинтересовалась у него.

Если уж он сам организовал моё похищение, то почему не знает, откуда меня… доставили?

— Не успели. — Досадливо скривился он, а затем тут же наигранно весело предложил: — Салат?

И продемонстрировал мне глубокую чёрную тарелку со взорвавшейся радугой внутри. И, не дожидаясь моего ответа, самолично стал накладывать его мне в чёрную плоскую тарелку.

— Почему не успели? — Мне это как-то совершенно не понравилось, внутри что-то испуганно сжалось, а тело напряглось в ожидании ответа.

Эор отставил салатницу на место, вместо неё взял другую чёрную посуду и переложил с неё мне на тарелку три продолговатых, кажется, яйца, только почему-то светло-зелёных и в фиолетовую крапинку. Рядом с яйцами легли какие-то чёрные зёрна, затем треугольник хлеба с какими-то семечками красного цвета, потом… потом эор посмотрел на мою тарелку, понял, что в неё больше не влезет и только после этого поднял голову, чтобы, глядя мне прямо в глаза, невозмутимо солгать:

— Ушли.

Так это невинно звучало, что я сразу ему не поверила. У меня младший брат, который частенько подобные финты ушами проворачивает… Проворачивал.

Понимание, на время отстранившееся от меня, до судорожной боли сжало сердце. Рваный выдох сорвался с губ сам по себе, крик нестерпимой боли я смогла удержать лишь неимоверным усилием воли в самый последний момент.

И эор заметил это. Вот только, к счастью, совершенно не так понял мою реакцию. Скривился недовольно, бросил взгляд на содержимое стола, затем мрачно посмотрел на меня и, скривившись повторно, безрадостно поинтересовался:

— Истерить будем? Ну и зачем? Да подумаешь, чего с Ищейками только не происходит. Ну, умерли пять штук, чего теперь волноваться-то?

Чего?! Я так воздухом и подавилась, с ужасом глядя на невозмутимого эора. Умерли пять штук?! Это ещё что значит?! Он их… убил? Убил своих людей?! Боже мой! И сидит такой спокойный! Он…

— Так, понятно, истерить всё же будем. — Недовольно подытожил он.

А потом отодвинул собственную пустую ещё тарелку в сторону, поставил локоть на стол и опустил подбородок на ладонь, глядя на меня устало и всё также недовольно.

— Только давай быстрее, — откровенно взмолился он, — я голодный и устал.

Он убил пять человек. И сидит спокойный. И есть хочет. И ещё и мной же недоволен! Пять человек, боже мой! Пять человек!

— За что? — Не могла понять я.

Вопрос вышел хриплым и очень перепуганным, чувствовала я себя также — испуганно. До ужаса. До мурашек. До нервной дрожи во всём теле и до панического желания сбежать подальше.

Выражение лица мужчины из скучающе-усталого поменялось на какое-то мрачно-жестокое, после чего мне, глядя в мои широко распахнутые глаза, было сказано немного жёсткое:

— За любимого.

И я только сейчас вспомнила его ответ на мой вопрос «Как мне тебя называть»! И мою реакцию на его ответ, и всё дальнейшее… Так неужели он тогда ушёл убивать этих несчастных?! Неужели они погибли… по моей вине? И они тоже…

Стало нечем дышать. Чувство вины резануло острым ножом, оставив на сердце глубокую кровоточащую рану. Я просто не смогла заставить себя сделать этот вдох. Замерла, потеряно глядя в пространство перед собой, не в силах перетерпеть ту боль, что с безжалостной силой сжала и без того болящее сердце.

Они погибли из-за меня.

Все они.

Пять незнакомцем и мой брат.

Я виновата в их смертях. Я и никто другой.

— Да ты что, издеваешься? — Эору уже совсем не смешно стало.

Я не слышала, как он поднялся и подошёл, почувствовала лишь, как его сильные руки осторожно, но непреклонно поворачивают меня вместе со стулом к нему лицом.

Мужчина пощелкал пальцами у меня перед глазами, а когда я моргнула и сфокусировала на нём перепуганный взгляд, тяжело вздохнул и присел передо мной на корточки. Я так понимаю, это у него вообще любимая поза, потому что, если он хотел поставить наши лица на одну линию, то у него всё равно не получалось — он всё равно даже так был выше!

— Они заслужили. — Резко и грубо проговорил он, заставляя меня вздрогнуть, сжаться и начать прислушиваться к его словам. — Они провалили серьёзное задание, не справились, не оправдали надежды, подвели меня, в конце концов. Привели не того, подвергли твою жизнь не только сильному потрясению, но и серьёзной опасности, осквернили твои честь и достоинство. Их смерть заслужена. Я убил бы их и без твоих слов. Перестала паниковать, пока я не вызвал лекаря и не усыпил тебя до утра.